Измену не прощают

Господи, дай мне сил соблюсти субординацию с начальником.

Молча разворачиваюсь и направляюсь к выходу из кабинета, затылком чувствуя взгляд Стаса. Когда берусь за дверную ручку, он произносит то, что заставляет меня оцепенеть:

— Я подарю тебе новые цветы.

Несколько секунд стою, не шевелясь, думая, что мне послышалось.

Не послышалось.

— Только попробуй — и я обвиню тебя в харассменте на работе, — отвечаю, не оборачиваясь, и стремительно выхожу.

Секретутка сидит на столом и подпиливает ногти. Поднимает на меня взор и, видимо, не посчитав меня интересной, опускает его обратно к маникюру.

— Станислав Сергеевич сказал, у тебя есть большое мусорное ведро.

Снова поднимает на меня глаза. На этот раз удивленно.

— Что нужно выбросить?

— Этот букет.

Секретутка изумляется еще больше.

— Зачем? Он же совсем свежий.

Для секретутки она задаёт слишком много вопросов.

— Станислав Сергеевич сказал, что на работе нельзя принимать подарки дороже трёх тысяч рублей.

— Да это никто не соблюдает. Ну ты только к нам устроилась, понятно, что боишься. Вон там ведро, у принтера, — указывает в угол.

Со вздохом сожаления выбрасываю шикарнейший букет от Алексея и иду работать.

А вечером мне звонит мама и сообщает, что курьер принес в квартиру родителей цветы на мое имя. Сто одну розу. Записка гласит:

«Рискуя быть обвиненным в харассменте, я все равно хочу подарить тебе цветы».

Глава 14. Знакомство

Приближается суббота — день, когда Алексей должен познакомиться с Вероникой. Я немного нервничаю. Для меня очень важно, как пройдёт их встреча, как дочь примет Лешу. Строить отношения с мужчиной, который категорически не нравится моему ребенку, я скорее всего не смогу. Так что лучше получить одобрение дочери на старте, пока я не успела влюбиться в Алексея и привыкнуть к нему.

Леша приезжает в субботу ровно в шесть, как я и просила. Заходит в квартиру с двумя букетами для меня и мамы, а также с большим игрушечным автомобилем-трансформером для Вероники.

— Ника, познакомься, это мой новый друг дядя Леша, — с волнением представляю его дочери.

— Привет, это тебе, — Алексей опускается на корточки и вручает Нике большую коробку.

— Спасибо, — завороженно выдыхает и принимает подарок.

Далее Ника теряет к Алексею интерес. Дочке не терпится поиграть новой игрушкой. Не могу понять, хорошо это или плохо. Я рассчитывала, что они хотя бы пообщаются, но знакомства как такового не состоялось, поскольку Веронике оказался побоку «мамин друг».

Убеждаю себя, что это хорошо. Было бы гораздо хуже, если бы Ника враждебно восприняла появление у меня некоего приятеля. А так она быстро съела курицу с салатом и убежала в свою комнату.

Остались я, Леша и мама. Надо было и папу позвать для полного комплекта, вдруг подумалось. Наш ужин из знакомства с ребенком превратился в знакомство с родителями.

— Алексей, значит, у вас серьёзные намерения по отношению к моей дочери, — заявляет мама, когда мы остаёмся втроем.

Все-таки шампанское было лишним.

— Именно так, Нина Васильевна.

— Только я не поняла, вы разве работаете вместе?

— Нет, мы с Полиной работаем в разных сферах. У меня своя маркетинговая компания.

— Тогда к чему в вашей записке было сказано про харассмент?

— В какой записке?

Кровь отливает от моего лица. Мама не знает, что Стас мой начальник. От греха подальше я решила ей не рассказывать. И мать подумала, что тот букет роз был от Леши. Еще удивилась, почему он прислал его в квартиру родителей, а не в мою съемную.

А Стас ведь не знает, где я сейчас живу, поэтому отправил курьера к родителям. Кстати, странно, что он до сих пор помнит адрес.

— Мама, ты о чем? — изображаю удивление и бью родительницу ногой под столом.

— Ой… — быстро находится. — Представляете, на днях курьер ошибся дверью и доставил цветы не соседке, а нам. В записке было написано: «Можешь обвинить меня в харассменте — я все равно тебя люблю». Или что-то такое. Ну мне-то никто не может прислать цветы с такой запиской, я на пенсии и тридцать лет замужем. Подумала, что Полине пришли. А потом выяснилось, что это курьер ошибся дверью. Вот смешно было.

Алексей смеется, а я незаметно убираю от мамы ее бокал с недопитым шампанским и на всякий случай еще раз пихаю ее ногой под столом. Остаток вечера у нас проходит за непринужденной дружеской беседой. В девять часов я иду провожать Алексея до автомобиля.

— Спасибо тебе за этот вечер, — искренне благодарю.

— Кажется, твоя дочь осталась довольна.

— Да, ее покорил твой подарок.

Все оказалось настолько легко, что даже не верится. Вероника не выходила из своей комнаты, мы только слышали звук езды новой машинки.

— Я рад, что все пошло хорошо.

— И я рада.

Мы стоим слишком близко, я немного нервничаю. Леша уверенно кладёт руки мне на талию и придвигает к себе еще ближе. Не успеваю ничего осознать, как он целует меня в губы. Сначала легко и едва ощутимо, затем сильнее. Через несколько секунд поцелуй становится глубоким.

Не могу понять, что я чувствую. Кажется, ничего. Просто отвечаю на ласку губ Леши, не испытывая ни наслаждения, ни отвращения. Подумаешь, поцелуй. Только в висках пульсирует:

«Впервые после Стаса».

Неожиданное воспоминание о бывшем женихе заставляет меня обвить шею Леши и придвинуться к нему ещё плотнее. Убеждаю себя, что делаю это не назло Стасу, а потому что сама хочу. Мне ведь искренне нравится Алексей.

Вот только когда его рука съезжает с моей спины до ягодиц, я осторожно отстраняюсь.

— Я уже пойду, надо укладывать Веронику.

— Да, конечно. Когда мы теперь увидимся?

— Давай на неделе после работы.

— Давай.

— Спасибо за вечер.

— Это тебе спасибо за вкусный ужин. Ты прекрасно готовишь.

Смущенно улыбнувшись, я ухожу к подъезду. Пока поднимаюсь на лифте, прикасаюсь пальцами к губам, пытаясь прислушаться к своим ощущениям. Удивительно, но их нет. Вообще никаких чувств поцелуй с Лешей во мне не вызвал.

В голову лезет воспоминание о первом поцелуе со Стасом. Мы поцеловались в тот же вечер, что и познакомились. Помню, тогда у меня внутри будто фейерверк запустился. Я дрожала от наслаждения, с ума сходила в его объятиях.

Ну да ладно, мне было двадцать два года, что я тогда понимала? Встретила красивого парня на спортивной «Феррари» и забыла, как меня зовут. Сейчас я намного умнее.

— Поля, а от кого были те розы? — налетает на меня мама, как только я переступаю порог квартиры. — Я думала, от Алексея.

— Не от Алексея.

— А от кого?

Я отворачиваюсь, чтобы снять куртку и сапоги. Не хочу признаваться. Мама не знает, что Стас мой начальник.

— Не спрашивай.

— Там было что-то про харассмент. Это от кого-то с твоей работы? — догадывается.

— Да.

— Уж не от руководителя ли?

Вот не отстанет же, хоть я и просила не спрашивать.

— Да, от руководителя. Но он мне не нравится. Да и я ему тоже. Это он просто так пошутил. Ты же выбросила цветы, как я просила?

— Если честно, нет. Они такие красивые…

Фыркнув, иду в комнату дочки. Вероника уже в кроватке, но не спит, а ждет меня. Опускаюсь на пол рядом с дочкой и глажу ее по светлым длинным волосам. Любовь и нежность сразу же затапливают меня с головой. Для меня нет ничего важнее моей маленькой принцессы.

— Как тебе новая игрушка? — тихо спрашиваю.

— Понгхавилась.

Вероника не выговаривает русскую «р». Она произносит ее на французский лад. Надо найти дочери хорошего логопеда.

— А дядя Леша?

Я жду, что Ника скажет, что он тоже ей понравился, но вместо этого дочь лишь жмёт плечами.

— Что это значит? — не понимаю.

— Ну он же не папа.

Замираю, судорожно соображая, что говорить дальше.

— У вас с ним любовь? — спрашивает в лоб.

К такому вопросу от Вероники я готова не была. Открываю рот, чтобы что-то ответить, но не нахожусь. Захлопываю и молчу. Вероника пытливо на меня смотрит.