Зомби

Сбежал на первый этаж. Двери столовой распахнуты настежь. Перевернутые столы и стулья. На полу много мусора. Работников столовой не видать. Отдельные личности, к заведению общепита явно не имеющие отношения, тащат что-то из закромов. Да. Поздно я в столовку намылился. Чует мое сердце, ее уже обчистили.

На раздаче шаром покати. Заглядываю на кухню. Холодильники раскрыты. Все, кроме сырого мяса и овощей повытаскали, паразиты. Смотрю, на железном стеллаже на самом верху поднос, накрытый полотенцем. Не поленился, залез. Достал. Стопка бутербродов с сыром. Явно вчерашние, но мы не брезгливые. Бутеры отправились в мой инвентарь. Заняли всего две ячейки. Справка сообщила, что мелкие однотипные предметы можно пихать в одну ячейку по несколько штук. Ограничение: 5 кг веса или 20 предметов на одну ячейку. Ну хоть чем-то поживился.

Еще нашел полураздавленную коробку с пакетированным чаем. Прибрал и подумал, чай — это тема. А в лаборантской чайник имеется электрический. Надо будет забрать на обратном пути. В кране вода пока еще течет. Нашел пустую пластиковую пятилитровку. Набрал холодной воды. Войдет в инвентарь? Вошла.

Инвентарь мне все больше нравится своей практичностью. Вес вещей обнуляет. Сохранность продуктов — как в вечной мерзлоте. Таскай с собой хоть целый склад. Надо будет озаботится дополнительными ячейками. Прошелся по кухне еще раз, тщательно осматривая, что упустили загребливые ручонки предыдущих мародеров.

Нашел полпачки сахару. Сойдет. Полувыдавленный тюбик горчицы тоже забрал. В кулацком хозяйстве все сгодится. Вроде все. Можно уходить. Но тут глаз зацепился за дверь в подсобку. Подергал. Заперто. И заперто изнутри. Очень мне стало любопытно, что за хомяк там заперся. Постучал:

— Есть кто живой?

В подсобке кто-то завозился, но голос не подает. А кто у нас в последнее время не отличается разговорчивостью? Правильно. Зомби. Достал шашку. Высадил дверь ударом ноги. На меня поперло дородное тело в белом колпаке и фартуке. Зомби-повариха. Дал ей выйти из подсобки на оперативный достаточный для замаха простор и отсек шашкой голову. Уже привычно пнул тело ногой. Тело осыпалось черным песком и растворилось, а мне 5 единиц опыта и добыча.

Да какая добыча! Дама, видать, и при жизни была прижимиста и после нее таковой осталась. Системная сумка на двенадцать ячеек, заполненная ценным добром! Круг сыра, две палки копченой колбасы, хороший такой кусман мяса горячего копчения и едва початая бутылка вискаря. Я так-то непьющий, но сегодня сам бог велел.

В самой подсобке до полного счастья обнаружились пять буханок свежего хлеба. Только этих пяти хлебов мне и не хватало, чтоб накормить горемык одногруппников. Немного подумав, наполнил водой еще одну найденную здесь пятилитровку, закинул в инвентарь два десятка чайных чашек и ложек. В мойке нашелся очень старый, истончившийся от бесчисленных заточек хлеборезный нож. Теперь точно все. Только забегу в лаборантскую за чайником.

Ставшая почти родной аудитория встретила меня напряженной тишиной. Еще бы. Сидеть в неподвижности — это пытка. Попробуйте сами. Уже через пять минут начнет что-нибудь затекать, зудеть и чесаться. Только фиг. Не почешешься. А ведь от силы полчаса прошло. Сколько нашим аборигенам, к стульям примотанным, еще так сидеть? Красавчик руки в карманы засунул, ходит туда-сюда. Брови нахмурены. Он явно не ожидал, что людям будет так тяжко. Еще бы. Менеджеры душ человеческих, они такие. О возможных людских невзгодах думают в последнюю очередь.

Тролль и Плюшик рядом. Но изображать деловой и занятой вид им надоело. На парте рядом присели, позевывают. Им на людей вообще плевать. Только Алена пытается хоть как-то их успокоить. Присела на корточки перед девицей, льющей слезы в три ручья, и выслушивает ее нытье о том, что превращаться в зомби та не хочет.

— Алена, — говорю на ходу и прохожу в отгороженный партами загончик.

Алена, как мне кажется со вздохом облегчения, оставляет слезливую девицу и проходит следом.

— Чего, Вить? — спрашивает с потаенной надеждой в голосе.

Еще бы. В ее глазах я — решатель проблем и добытчик. Разочаровывать Алену не собираюсь. Выкладываю на парту добытые с зомби-поварихи деликатесы. Алена ахает. На ее «ах» тут же подтягиваются стряхнувшие сонливость Тролль и Плюшик. Тролль прет впереди как локомотив, Плюшик, памятуя мой недавний порыв его зарезать, мыкается за широкой троллевой спиной.

— Алена, — говорю подчеркнуто сухо, — Организуй пожалуйста горячий чай и бутерброды.

Глядя на выставленное великолепие, Алена дарит мне еще один, уже третий за этот день, поцелуй. При этом у меня такое ощущение, что за кусок горячекопченого мясца меня даже Тролль готов расцеловать. Ну нафиг. Благодарные поцелуи принимаю только от Алены.

Игроки, не исключая Красавчика, радостно засуетились. Рады отвлечься от царящей безнадеги и страха смерти. Нарезают бутеры, раскладывают по чашкам сахар и пакетики с чаем. Плюшик в каждую чашку нацеживает чайную ложку вискаря. Нормально, да? Вискарь я сам пить собирался. Но смолчал. Если Плюшик рассчитывает поднять аборигенам настроение одной ложкой виски, мешать благородному порыву не стану. Принесенный из лаборантской чайник наполнили водой, подключили к розетке. Апокалипсис еще силу не набрал, электричество пока не отрубило.

Аборигенов к стульям зачем-то примотали вместе с руками. Хотя понятно зачем. Чтоб меньше сопротивлялись, когда их убивать будут. Поэтому поить и кормить их приходится как грудных детей, поднося жратву и питье прямо ко рту. Впрочем, аборигены с чужих рук жрут и пьют охотно. У них это в крови, они ж мажоры. Рассыпаются в благодарностях перед подносящими. Что характерно, мне, кроме Алены, никто «спасибо» не сказал.

Ну да. Я ни чашечку, ни кусочек колбаски ко рту никому не подношу. Не сюсюкаю. Улыбок и слов одобрения от меня не дождешься. А то, что это я все притащил, как-то осталось незамеченным. Не любят меня одногруппники, впрочем, как и я их. Если б не Алена, мне бы и чаю никто не предложил. Она увидела, что я сижу нахохленный как снегирь на морозе. Притащила мне чай и бутеры

— Витька, ты че смурной?

— Спасибо, — отхлебываю из чашки. Алена на меня внимание обратила, заботу проявила. Я уже никакой не смурной. Я вполне доволен жизнью.

— А то я не вижу, что ты сидишь как на иголках, — упрекает Алена.

Пожимаю плечами. Подмечено верно. Сидеть здесь мне неуютно. Тут и Красавчик ко мне подошел.

— Виктор, — говорит, — Спасибо тебе.

У меня сегодня день сюрпризов. Сам Красавчик снизошел благодарностью до подающего блюда официанта. Ну, или кого он там во мне видит в своей картине мира.

— Тебе действительно не обязательно здесь сидеть. Мы сами справимся, — добавляет со снисхождением.

Меня не то обозлило, что Красавчик выставляет меня этаким чистоплюем, не желающим марать руки в чужой крови. Хотя это явно не так. Я как никак взял второй уровень для меня и моей шашки. Меня обозлило, что Алена опять с Красавчиком согласна, опять она на его стороне.

— А я не сомневаюсь, что вы тут справитесь, — я вскочил, так и не допив чай, — Такие как ты, Красавчик, ребята расчетливые… такие всегда последними подыхают. Но имей ввиду. Если с Аленой что-то случится, прирежу и тебя и кодлу твою.

Вот чего я так обозлился? Очевидно, из-за Алены. Иду на выход, один из привязанных к стульям аборигенов сообщает своему соседу отчетливым шепотком:

— Этот Виктор — вообще отморозок.

— И не говори. Быдло — оно было и есть!

Нормально? Это я отморозок! Да и штырь с ними. Выхожу в коридор, здесь даже дышится легче. В голове малость светлеет, приходит мысль, надо себя чем-то занять. Вспоминаю, что хотел оценить обстановку в целом. Этим и займусь. Спускаюсь в фойе, приличных размеров такой зал с двумя гардеробами. Сентябрь нынче теплый, гардеробы закрыты, но в самом фойе народу много, шуму и гаму еще больше.

Глава 5

Всеобщее внимание толпы приковано к стоящему у запертой входной двери охраннику. Неужели охрана до сих пор службу тащит? Уважуха. Повара вон давно уже разбежались. Охранник пытается людей успокоить, донести до широких, но недалеких масс, что выходить на улицу — самоубийственно. Что только здесь удалось остановить зомби-пандемию благодаря погрупповой кабинето-изоляции. А на улице вся власть перешла к зомби.