Страница 13 из 19
Еще раз нужно подчеркнуть, что на этот раз наши герои заведомо не собирались в очередной раз переделывать историю. В идеале они мечтали, попутешествовав по пока еще девственной Африке, разыскав то, что хотели найти, удалиться на один из необитаемых и никому не принадлежащих островов. Такие, по счастью, еще имелись, не нанесенные на самые подробные карты. Мысль о том, чтобы с годик побездельничать на лоне природы, из «прекрасного далеко» наблюдая за коловращением жизни на планете, казалась до чрезвычайности заманчивой.
Но при этом толстовцами они себя тоже не воображали. Если обстоятельства вынудят, придется поступать в соответствии с законами и обычаями окружающего мира. Стараясь до последней крайности не выходить за рамки необходимого и достаточного. Такова, в целом, была стратегическая концепция…
Согласно справочникам «Джен» и оперативной информации, при достаточном напряжении сил англичане могли сосредоточить в южноафриканских водах и на коммуникациях более двух десятков современных крейсеров, водоизмещением от трех до десяти тысяч тонн, скоростью 20–22 узла, вооруженных по преимуществу шестидюймовой артиллерией, с бронезащитой от пятидесяти до ста миллиметров. Кроме того, недавно в строй вошли два гигантских бронепалубных крейсера «Террибль» и «Пауэрфулл», по 14 тысяч тонн каждый, специально спроектированные для борьбы с русскими океанскими рейдерами «Рюрик» и «Россия». Встреча с ними тоже не исключалась.
«Изумруд» должен был иметь возможность оказать эффективное сопротивление любому крейсерскому соединению вероятного противника. Конечно, за счет скорости (25 проектных узлов для 1903 года, 32 в его нынешнем состоянии, а по проекту модернизации он должен выходить на 42–44, как лидеры «Ташкент» и «Ленинград») легко уклониться не только от боя, но и от визуального контакта, но, как известно, военные корабли строят не для того, чтобы бегать от неприятеля.
Поэтому «Изумруд» нуждался в гораздо более глубокой переделке, чем «Валгалла».
…Нужно пояснить читателю, что с этим крейсером получилась совершенно непонятная история. Любому, даже дилетанту в военно-морской истории, известно, что 15 мая 1904 года, когда небоеспособные остатки русской эскадры, окруженные почти всем японским флотом, спустили флаги, «Изумруд» под командованием капитана 2-го ранга Ферзена решился на прорыв. Развив полный ход, он прорезал строй японских кораблей и вскоре скрылся за горизонтом. Японцы гнаться за отважным кораблем даже и не пробовали. Ни один из их крейсеров больше двадцати двух узлов дать не мог, и то теоретически, а лихо себя проявившие в ночных торпедных атаках контрминоносцы английского производства: «Сазанами», «Юкагири», «Кагеро» и прочие, при своих 27 узлах (тоже проектных) не рискнули гнаться за крейсером, вооруженным стодвадцатимиллеметровыми пушками. И, как показал момент, настроенным очень решительно.
«Изумруд» спокойно ушел, провожаемый бессмысленными выстрелами вслед и тоскливым «Ура» экипажей броненосцев, которым суждено было обрести не славу, а позор. Этому прорыву посвящена отдельная глава бессмертного романа Новикова-Прибоя «Цусима» – «Перед врагами герой, а на свободе растерялся». Из нее каждому известно, что крейсер по дороге домой потерял ориентировку, вместо Владивостока очутился в бухте Владимир, выскочил на камни и был взорван экипажем. Так что подвиг, достойный войти в анналы, должного завершения не получил.
Сама по себе ситуация достаточно глупая, а то и странная, но вполне вписывающаяся заключительным аккордом в переполненную нелепостями и выходящим за рамки вероятностей нагромождением несчастных случаев и роковых ошибок историю этой войны. Не зря один из склонных к философствованию на подобные темы литераторов высказал предположение, что японцы к тому времени овладели способностью мистически влиять на психику и поведение своих врагов (создавать устойчивые мыслеформы, проще говоря). Посредством буддизма, синтоизма или иных, в настоящее время необъяснимых практик.
В доказательство приводился весь набор знакомых каждому любителю истории примеров и доводов, плюс неопубликованные и широкому читателю неизвестные (наверное, вследствие запрета со стороны японцев?) воспоминания участников капитуляции отряда Небогатова. Эти «герои» (безусловно, для самооправдания) дружно утверждали, что в тот день испытывали дезориентацию во времени и пространстве, все, от матросов до адмирала, вели себя неадекватно и фактически за свои действия не отвечали. То же самое якобы случилось с командиром и офицерами «Изумруда». Как только крейсер прорвал кольцо блокады и пошел предписанным курсом, все они вместо естественного в таких условиях азарта начали испытывать депрессию, вялость, немотивированные страхи и даже галлюцинации. Отчего ни сам командир, ни старший офицер, ни вахтенные штурмана не смогли проложить верный курс в открытом море (задача, посильная любому гардемарину-старшекурснику).
Кстати сказать, гипотеза не такая глупая, если ее автор хоть краешком прикоснулся к эзотерике, посетив несколько семинаров того же Удолина. При определенном складе психики еще не к таким выводам можно было прийти.
В то же время известно, что вся целиком реальность Игоря Ростокина возникла благодаря тому, что с первого дня Русско-японской войны «вектор случайностей» поменял знак, и абсолютно все неблагоприятные стечения обстоятельств, ошибки и просчеты, объяснимые или нет, переадресовались другой стороне. Отчего война была проиграна японцами с разгромным счетом и Островная империя вновь на долгие десятилетия впала в ничтожество.
А с «Изумрудом», причем на ГИП, случилось странное. Непонятным образом, весьма напоминающим то, что произошло с «Призраком», встретившимся с немецкими «Люрсенами» на просторах Тихого океана неизвестно в каком году. Он скорее всего попал в одну из гипотетических «точек деформации континуума». И, пройдя ее совершенно нечувствительным образом, в положенное время благополучно пришел во Владивосток, как и три других уцелевших в сражении корабля.
Абсолютно никаких исторических последствий этот малозначительный факт не имел, разве что ненаписанная пока «Цусима» станет на несколько страниц короче. Крейсер продолжил свою службу в составе Сибирской военной флотилии, а в 1921 году (уже в нашей, Югоросской реальности), при попытке прорыва в белый Крым, был интернирован англичанами. Очевидно, это был акт довольно-таки жалкой мести за разгром британской эскадры в Черном море.
Изображавший из себя в очередной раз сэра Говарда Грина Шульгин, занимавшийся оформлением купленной в Новой Зеландии земли и закладкой Форта Росс, третьего по счету, исключительно из романтических соображений решил приобрести у британцев совершенно ненужный им старый крейсер. Пользующемуся покровительством высших кругов общества аристократу, изъявившему желание переделать «Изумруд» в личную яхту, уступили его по чисто символической цене и передали «как есть», даже не демонтировав вооружение. А у поселенцев форта появилась собственная боевая единица.
Остальных членов Братства, кроме Воронцова и Владимира Белли, естественно, судьба и история корабля не слишком интересовала. Но и Шульгин и Новиков были немало обескуражены: выходило – вопреки тому, что можно назвать теорией, будущее все же может оказывать воздействие на прошлое. И если факт в их распоряжении имелся пока единственный, то кто может утверждать, что на самом деле их не сотни и тысячи? Просто здесь они точно знали, что в абсолютно аналогичном всей писаной истории двадцатого века мире обнаружился бесспорный артефакт. Как, зачем, почему – неизвестно. Просто был – и все. Возник он, нужно полагать, в явной связи с перемещением «Валгаллы» в двадцатый год. Проверить это пока не представлялось возможным, поскольку вся существующая здесь военно-морская литература: и российская, и зарубежная – подтверждала: все с «Изумрудом» обстояло именно так, а не иначе. А та, что имелась в библиотеке Братства, утверждала прямо противоположное.