Сон Царевича

Однако он точно знал – его не создали в этой лаборатории. У него была совсем другая жизнь, может быть, не очень благополучная и счастливая, зато своя. Но воспоминания о ней были надежно заблокированы, и он не мог поручиться, что не сделал это сам. Иначе давно бы уже прекратил тягостное существование, состоявшее из приступов боли и перерывов между ними.

– Как вы себя чувствуете?

Он с трудом поднял голову. Никто и никогда не интересовался его самочувствием. Ему не задавали вопросов, с ним вообще не общались, воспринимая как биологическую машину, определенным образом реагирующую на раздражители. Тем удивительнее был этот вопрос, раздавшийся от двери. Там стояла девушка. Как и все, кто с ним работал, она была в медицинском костюме, перчатках, шапочке и маске, выделялись только глаза, смотревшие на него с любопытством и сочувствием. Впрочем, последнее могло ему просто почудиться.

– Голова болит. – Он с трудом вытолкнул из горла слова, мимолетно удивившись, какой хриплый у него голос.

Он так давно не слышал ничего, кроме собственного крика, что забыл, как он звучит.

Девушка осторожно приблизилась. Он ждал очередной инъекции, стараясь не смотреть на свои исколотые вены, но жгута и шприца у нее не оказалось, она просто положила ему на лоб прохладную ладонь. Он прикрыл глаза, сосредоточившись на своих ощущениях, чувствуя, как пульсирующая в висках боль постепенно начинает уходить.

– Так лучше? – спросила она.

Он кивнул, не решаясь отвечать. То, что происходило сейчас, было ново и непривычно, и он поневоле насторожился. Сменили тактику, значит, хотят добиться другого результата. Но какого, если его и так уже изучили во всех подробностях, лишив контроля не только над собственным телом, но и над сознанием?

Кажется, пришел черед эмоций. Классический прием, когда после злого полицейского приходит добрый. Сегодня на роль доброго назначили ее, стоит воспринимать это именно так и постараться скрыть как можно больше. Реакцию на боль замаскировать нереально, но в эмоциональной сфере сделать это будет гораздо проще. Просто не стоит реагировать на притворную ласку и внимание, вступать в разговоры и поддаваться на другие провокации.

Он был готов ко всему, но не к тому, что последовало потом…

Глава 4. Местоимение первого лица

Она словно окаменела. Почему же не сопротивляется, ведь сейчас он ее поцелует, и пути назад не будет…

– Прекратите немедленно. – Она почему-то снова перешла на «вы» и не глядя пошарила по столу, ища свою чашку с чаем, к которому едва притронулась.

Интересно, он уже достаточно остыл, чтобы ожоги остались не слишком сильные?

К счастью, Елисей понял, что это не просто для вида, сразу отпустил ее и отвернулся.

– Извините, – пробормотал он. – Не знаю, что на меня нашло.

– Зато я знаю, – строгим учительским голосом проговорила она, уже полностью взяв себя в руки. – Учиться надо, а не думать о всякой ерунде. И влюбляться в своих ровесниц.

– А сколько вам лет?

– Больше, чем Анне Аркадьевне.

Елисей нервно усмехнулся:

– Ну и что, подумаешь! Для меня это ничего не значит.

Если сейчас скажет, что она выглядит гораздо младше, то она треснет его чем-нибудь по башке. К счастью, парень удержался от очередной банальности, видимо, уловив ее настроение.

– Зато для меня значит, – отрезала она.

– А вы знаете, что существует такое понятие, как возраст сексуального согласия? – вдруг вкрадчиво поинтересовался Елисей. – В нашей стране это шестнадцать лет.

Она мрачно усмехнулась. Еще бы не знать! Предпочла бы, конечно, никогда не слышать, да пришлось ознакомиться во всех деталях.

– И что это меняет?

– С тем, кому исполнилось шестнадцать, можно заниматься сексом, с точки зрения закона никаких проблем. Странно, да? – Он безмятежно улыбнулся. – А фильмы для взрослых имеют ограничение по возрасту – восемнадцать плюс. То есть заниматься можно, а смотреть нельзя.

Он замялась. Что происходит, почему она обсуждает со своим учеником возраст сексуального согласия и рейтинг порнофильмов?

– Это если по взаимному согласию.

– А у нас его нет?

Она опешила от такой наглости и даже не сразу нашлась что ответить.

– Сами как считаете?

Елисей замялся, и она порадовалась про себя – парень не такой уж непробиваемый, каким хочет казаться. Она решила закрепить результат:

– Притом всегда можно приплести насильственные действия. И тогда точно посадят независимо от того, исполнилось шестнадцать или нет… За несовершеннолетнего еще и больше дадут.

– Зачем мне это нужно? – возмутился он.

– Вам незачем, а вот вашим родителям…

– Да им на меня плевать. – Его глаза хитро блеснули: – Притом это если узнают…

Она устало вздохнула:

– Все, Елисей. На сегодня занятие окончено. Домашнее задание остается прежнее. Можете идти.

Думала, он начет спорить и возражать, но ученик послушно потопал в прихожую. Она не пошла следом, предпочитая из кухни слушать, как он там возится.

– Алевтина Алексеевна, я ухожу, – наконец неуверенно объявил он. – Дверь закроете?

Она невольно усмехнулась, услышав новое имя. Значит, уже полностью пришел в себя. У подростков гибкая психика, чего не скажешь о ней самой.

– Просто захлопните, – отозвалась она.

– Лучше заприте, – не отставал он. – А то вдруг украдут.

Она хмыкнула. Если бы еще она была кому-то нужна! В смысле, по-настоящему, а не пару раз перепихнуться под предлогом уроков английского.

Только когда стихли шаги и гул лифта, она решилась приблизиться к двери и запереть ее, но все равно не почувствовала себя в безопасности. Какое счастье, что на сегодня больше не назначено уроков! Вести их она была не в состоянии. Пришлось бы отменять, а это потеря денег, репутации, с таким трудом заслуженной, и неминуемое понижение рейтинга на сайте репетиторов.

Елисей ошибался: она вовсе не похожа на Анну Аркадьевну. Каренина к двадцати восьми – действие романа растянулось на два года – успела выйти замуж, родить ребенка, завести любовника, сбежать к нему от мужа и броситься под поезд, а чего добилась она? Решительно отказалась от романа с учеником? Ничего не скажешь, вот это достижение!

Ее с трудом обустроенный мирок рушился на глазах, а она лишь бессильно наблюдала за этим. Стоило забираться так далеко, обрывать все контакты с прошлым, чтобы здесь началось то же самое! Недаром говорится: куда бы ты ни поехал, все равно берешь с собой себя. А от себя далеко не убежишь. Можно долго обманываться, но рано или поздно на свет выберется то альтер эго, которое словно создано для того, чтобы все ломать и портить. А тебе остается лишь бессильно наблюдать, ведь ты не в состоянии ничего изменить. Против себя не пойдешь…

Значит, причина в ней самой. Чем-то она привлекает этих нахальных подростков. Они чувствуют жертву. Те, что потрусливее, мечтают о ней по ночам, представляя в своих юношеских эротических фантазиях. А те немногие, кто отваживается на решительные действия, не тушуются – просто лезут к ней своим лапами, явно считая: если мама с папой заплатили за уроки, она вполне может оказать и еще кое-какие услуги…

Жаль, что Елисей оказался из числа последних. Она сказала правду: он ей нравился. Конечно, не как парень, а как ученик, всегда аккуратный и приятный в общении. Она чувствовала между ними даже некое подобие дружбы, маленький заговор – паролем и отзывом стали все эти странные и чудные имена, которыми он ее награждал, а она не возражала.

Но теперь все закончилось. После того, что случилось, продолжать занятия, как ни в чем не бывало, не выйдет. Елисей затаится на время, но рано или поздно все равно снова полезет к ней. Этот еще и подковался: теоретическую часть освоил. Изучил, так сказать, историю вопроса… И что нам это дает?

Она ничем не выдала себя, не показала слабину, но он наверняка уловил ее на подсознательном уровне. И в следующий раз все может закончиться далеко не так благополучно… Как именно, не хотелось даже представлять.