Гипоксия

— Ладно, связь пока отложим… У тебя камни есть?

— Конечно, бля. Целые карманы!

— И где мне их взять?

— А то ты не знаешь…, — Кас замолчал на секунду. — А, точно, ты же… Короче, к Йохану надо идти.

— Ну, пошли.

— Нет, спасибо. Это без меня. Если Йохан увидит меня ещё раз на этой неделе, то камней мы не получим оба. В прошлый раз я заколебался смотреть на его тупорылое колдовство и рассказал ему правду. Ну про то, что камни это никакая не кровь Окслесса, а всего лишь полезные залежи. И что есть конкретное научное объяснение, почему в них содержится кислород. Никакой магии и уж тем более живого мира, который жертвует частичкой себя, чтобы позволить праведным адептам ходить по его телу, — Кас пожал плечами.

— Он верит в это?

— А ты, можно подумать, не веришь?

Кас скосился на «Историю Перевального», что лежала на кровати. Я пожал плечами.

— Да ты ещё хуже, Нолан. Они хотя бы верят во что-то материальное. Они хотя бы могут найти эти камни и придумать для них легенду, а ты помешался на полной туфте. Придумал себе сказку. Мечтаешь стать эфиром и думаешь, что все твои проблемы закончатся? Ты хоть раз видел одного эфира? Нет? Вот и я ни разу не видел. И никто не видел! Потому что эфиров не существует!

Остаток кислорода при умеренном потреблении — 50 минут.

— Это хорошо, что ты не веришь в живые камни. Где найти Йохана?

— Нолан, бля, ты прикалываешься?!

… … …

Днём город выглядел даже хуже, чем ночью. Темнота прятала убогость, нищету, отсталость.

Да и городом я бы назвал Перевальный с большой натяжкой. По сути, это была большая площадка с расставленными контейнерами. Откуда они здесь появились — интересный вопрос. Внешне выглядели как модульные дома. Подобные этим контейнерам земляне перебрасывают на кластеры, чтобы начать добычу.

Чаще всего контейнеры стояли отдельно. Параллельно или перпендикулярно друг другу, образовывая подобие кварталов. Ближе к центру собирались в более высокие строения. По два, три, четыре и больше штук, собранных вместе.

По улицам ходили женщины, бегали подростки. Дорожки представляли собой уложенную между контейнерами плитку.

Спеша к южной стене в гости к Йохану, я мельком заглядывал в открытые контейнеры, втягивал аромат стряпни. Люди носили браслеты и жили жизни, к которым привыкли. Стирали и сушили вещи, готовили еду, болтали, играли. Кто они? Как сюда попали? И как умудрились здесь выжить?

Сооружение из четырёх контейнеров в два этажа я нашёл быстро. Пиная камни босыми ногами, неподалёку крутились пятеро пацанов. Рядом со входом сидел мужик в джинсовой жилетке на раскладном стуле. На поясе у него висела железяка, формой напоминающая пистолет. Он грелся на солнышке, расшнуровав тяжёлые коричневые ботинки до последних петель и вывалив наружу их мятые кожаные языки. Будто выпустил на свободу двух страдающих жаждой псов.

Незнакомым, но понятным для меня языком на двери было написано следующее: «Выдача кислородных камней сверх нормы только по согласованию с Преподобным!».

Заметив, что я направляюсь к контейнеру, пацаны прекратили играть с камнем, засуетились и преградили мне дорогу.

— Тут очередь! — крикнул пацан десяти лет со ссадиной на носу.

— Спасибо, пацаны, но я сюда не камни пинать пришёл.

— Хочешь пройти без очереди — плати час.

— И кто крайний?

— Я, — ответил всё тот же пацан. — За мной — он, потом — он, потом — он.

Малец ткнул в каждого пальцем. Те кивали. Я посмотрел на браслет:

Остаток кислорода при умеренном потреблении — 40 минут.

— Фиг с вами, молокососы. Понимаю, что разводите меня, но ладно. Выйду, рассчитаюсь. Каждому по часу. Идёт?

— Ого!

— Идёт!

Пособники обрадовались.

— Ага, щаз! — перекричал всех малой. — Часы вперёд!

— Нужно было соглашаться.

Времени на споры не осталось. Я растолкал мелких, отвесил пару пенделей, а главарю рэкетиров выписал два увесистых фофана. Мужик в кресле что-то непонятное хрюкнул и снова замолк. Я вошёл внутрь.

За столом сидел мужичок. Лет под шестьдесят, с курчавыми седыми волосами. В очках, которые сползли на самый кончик носа. Он был одет в чистую и выглаженную рубаху с широкими рукавами, которая надевалась через голову и напоминала нечто среднее между банной рубашкой и одеянием служителя церкви.

Мужик глянул на меня из-подо лба и продолжил заниматься своими делами. Короткие и толстые пальцы-сардельки по одному доставали камни из коробки. Почти на каждом пальце у Йохана было кольцо. Причём носил он их давно и никогда не снимал. У костяшек они передавили кожу, отчего пальцы-сардельки казались ещё более вспухшими.

— Мне нужны камни, — сказал я и сел рядом, наблюдая за его работой.

Приглушённый свет. Ячейки с кодовыми замками вдоль стены. И незнакомый, но приятный грибной запах.

— Сколько дней прошло?

— Не помню.

Йохан вскинул брови, будто я его старым пердуном обозвал. Посмотрел, вернулся к работе.

Пока я толком и не понимал, чем он занимается. Но по его виду и повадкам кое-что можно было сказать точно. Йохан — важная птица. И он обладал властью. И как часто бывает, люди, которые обладают властью, он был не прочь её показать.

— Поговаривают, ты спускаешь камни впустую, Нолан. Треплешься о странных обрядах, участвуешь в безрассудных спорах.

Йохан открыл коробку. Та почти полностью была напичкана кристаллами. Несколько камней были размером с каштан. Настолько большие, что не поместились бы в браслет. Остальные поменьше, но чаще всего продолговатой формы. Размером и формой они напоминали разноцветные мелки для рисования. Разве что были все бирюзовыми. Одни чуть темнее, другие — светлее. Одни сильно поцарапанные, почти матовые, а другие — идеально прозрачные.

Браслет сообщил, что запаса кислорода осталось на полчаса. Йохан это заметил, ухмыльнулся:

— И не нужно меня этим пугать, мальчик. Чего я только не видел за двадцать лет на посту распределителя. Жадные до кислорода грешники пойдут на что угодно, лишь бы обзавестись ещё одним камушком. Твой трюк слишком простой. Достать из браслета камни и давить на жалость… Вот только мне тебя не жалко, Нолан.

Йохан взял камень, взвесил на весах, записал в журнал. Затем положил камень в специальный прибор, который пронзил камень лазерным лучом. Йохан посмотрел цифры на дисплее и снова сделал записи в журнале.

С виду прибор выглядел простым. Но работал исправно и судя по жужжанию внутри выполнял сложные вычисления. Ещё один пример странного сочетания нищеты и первобытности с продвинутыми технологиями.

Похоже, держатель с помощью этой штуки проверял содержание кислорода и других полезных веществ в камне. Записывал в журнал.

Затем Йохан положил минерал на специальную гильотину. Расколол камень продольно и получил две тонкие плашки. Провёл пальцем по одному сколу, затем — по другому, будто проверял не слишком ли они острые. Почесал нос. А потом залип чуть ли на целую минуту, уставившись то ли в стол, то ли на свои руки.

— Приём! — я помахал перед ним рукой.

Йохан очнулся, посмотрел на меня. Вспомнил и вернулся к делам. Каждую из пластинок он разломал на три части. И теперь они были почти идеальной формы, чтобы заполнить контейнер браслета.

— Значит, в доказательство того, что я не обманываю и мне по-настоящему нужны камни, мне нужно сдохнуть у тебя за столом?

— Выдача камней сверх нормы только по согласованию с Преподобным. И я очень сомневаюсь, что он даст тебе разрешение, учитывая твою слабость к чревоугодию.

— Какому ещё чревоугодию?

— Однако Преподобный — милосердный лидер. Стань перед ним на колени, скажи правду, и, может быть, он тебя простит. На твоём месте я бы поспешил. У Преподобного очень много дел и очень мало времени на грешников.

— У тебя тут камней на целую армию хватит, — сказал я и обвёл взглядом стеллажи вдоль стен. — Пожалеешь подростку маленький кусочек? Моя смерть будет на твоей совести, Йохан. Не убий — слышал про такую заповедь?