Убийство на станции

Длительное удивленное молчание нарушил командир станции.

— Николай Иванович, — слегка раздраженно прервал паузу Хромов. — Вы не могли бы объяснить нам выводы своего хм… помощника?

— Кеша, у тебя с мозгами всё в порядке? — не обращая внимания на реплику командира станции, Плотников грозно шагнул к Стажёру. Тот, моргнув фотоэлементами, убрал «трубку» изо «рта».

— Шеф, с моими всё нормально. А вот ваши предположения насчёт маньяка считаю лишенными фактов.

— Рассказывай, — Плотников попытался скрестить руки на груди, но экзоскелет скафандра такой возможности ему не дал. — Предлагаю выслушать Стажёра.

Это следователь объявил сотрудникам станции, которые находились в некоторой растерянности — все планы рушились, так и не начавшись, но Хромов за всех дал согласие на «слушанье».

— Факт первый, — приступил к вещанию Кеша. — Все космонавты на станции перед экспедицией проходят психологические тесты и обследования. Экипаж проработал в космосе не такое длительное время, чтобы кто-то смог сойти с ума. Факт второй — люди, запертые в кают-компании, не имеют выхода в систему интеллекта станции. Это я проверил по план-схеме. В кают-компании автономная станция интеллекта пятого уровня, и конструктивно подсоединение этой станции к «Прометею» невозможно.

— А если подсоединение беспроводное? — не удержался Оболенский. — Кто-то взломал коды «Прометея» и подключился.

— Вопрос, — среагировал Кеша, — зачем собирать людей в кают-компании? Маньяку легче затеряться, так сказать, в толпе. И неожиданно — «маньяк» требует, чтобы его нашли. Вам не кажется это странным?

Плотников призадумался. Действительно, требования «маньяка» выглядели нелогично. И на это следователь не обратил внимания, допустив оплошность.

— Факт третий, — продолжал Кеша. — Маньяк применил меру воздействия на людей неизвестным способом. Замечу — избирательно, но один человек жив и находится среди нас. Остальные неизвестно где, причём до некоторых пор лежали в морозильной камере. Кто и куда их уволок?! И самое главное — зачем?

— Я уже ничего не понимаю, подполковник, — признался Хромов.

— Да вы никогда ничего не понимали! — вспылил Плотников. — Только двое суток водили меня за нос…

Полковнику возразить было нечем, но следователь осознал свою ненужную в данный момент вспыльчивость.

— Простите, Ярослав Игоревич. Давайте дослушаем Стажёра и не будем его перебивать.

— Факт четвёртый, — благодарно мигнул Кеша Плотникову. — Маньяк начал действовать после проведения эксперимента, придумав какой-то нелепый сценарий. Хотя, командира станции понять можно — он был вынужден исполнять «роль», сохраняя жизни сотрудников заточённых в кают-компании. Но зачем маньяк инициировал появление на станции следователя? Его требование же не было адресным.

— Допустим, — Плотников начинал понимать свои ошибки в ходе расследования. — Что ты предлагаешь?

Кеша ответил не сразу, будто выдерживал паузу перед овациями.

— Маньяк явно хочет, чтобы его нашли.

Плотников не был настроен на овации.

— Так что ему мешает?! Пусть выйдет и мы его обнаружим.

Но следующая фраза Стажера заставила Николая Ивановича открыть рот от удивления.

— А что, если мы не можем его обнаружить физически. То есть, в каком-то видимом спектре, да и в невидимом тоже. Что если он… или она, уже сделали попытки явить себя. И чем это обернулось? И только с помощью «Прометея» мы знаем о его существовании. И вот в этом случае действия «маньяка» обретают осмысленную логику.

Плотников захлопнул рот, а в эфире раздался возглас доктора Синичкиной:

— Фантастика!

И тут же тревожные голоса Сенникова и Хромова…

— Елена Васильевна, зачем вы снимаете шлем?!

— Доктор, не надо!

Плотников сообразил, что происходит, и, махнув рукой Оболенскому, поспешил обратно на КП станции. Мимо них спортивным болидом промчался Кеша. На ходу Стажёр выкрикнул:

— Шеф, я постараюсь успеть!

Николай Иванович едва успел сказать Хромову, чтобы они с Сенниковым не давали Синичкиной снимать шлем ни в коем случае, как услышал…

— Поздно.

Елена Васильевна лежала на полу без признаков жизни, но с умиротворённой улыбкой на устах. Шлем от скафандра она сжала так, что Хромов, как ни силился, не мог оторвать его из цепких пальцев доктора. Стажёр кружил по командному пункту, подняв все свои средства для обнаружения, и напоминал бешеного ежа, ищущего напавшего на него гадюку.

— Её надо в реанимационное отделение, — попросила Инна запыхавшегося Плотникова. — Срочно!

Николай Иванович утихомирил Кешу и снова использовал его в качестве передвижного средства. Мужчины не без труда водрузили на Стажёра скафандр с доктором Синичкиной, продолжавшей улыбаться. Хромов оставил на КП Сенникова, и процессия во главе с Кешей проследовала в медблок станции. Только после «выгрузки» Елены Васильевны на смотровой стол, Плотников соизволил поинтересоваться у Хромова:

— Полковник, а что было на КП в моё отсутствие?

Ярослав Игоревич встревоженно наблюдал за суетой Инны Рубцовой, старавшейся вернуть Синичкину к жизни. Оболенский молча стоял за его спиной.

— Не знаю, — обречённо отозвался командир станции. — Выслушав выводы вашего Стажёра Елена Васильевна затряслась, как в лихорадке, и стала снимать шлем. Мы с майором попытались её остановить, но она будто потеряла разум.

— Что?! — напрягся Плотников.

— Потеряла разум, — повторил Хромов в стиле заезженной пластинки.

В сознании Николая Ивановича пронесся вихрь из мыслей. Слово «разум», с отрешением сказанное Хромовым, закрутилось в голове Плотникова, принимая некие материально-фантастические формы. То в виде белого облака, то в виде прозрачного шара и, наконец, в виде человеческого мозга. Собственно, экспедиция на станции была создана для того, чтобы перенести куда-то разум, собрав его в конструкции из проводов, микросхем и диодов с конденсаторами. Мысли следователя будто скрутились в жгут вокруг этого понятия.

— А что потом? — Николай Ивановичпочувствовал, что сможет найти причину всех неприятностей на станции, но ему не хватало чего-то конкретного в его логической цепочке. Или… чего-то фантастического.

— Мы не слышали и ничего не видели. Синичкина просто упала на пол с этой идиотской улыбкой. Будто торжествовала. Да ещё это восклицание… Фантастика! И что она под этим подразумевала?!

Плотников был уверен, что Хромов попытался движением плеч показать своё недоумение, но скафандр этого сделать не дал.

— Фантастика… Разум…

Забубнил следователь, пытаясь ухватиться за кодовое слово, ведущее к развязке.

— Кеша предположил, что «маньяк» — это невидимая нами субстанция. А что, если…

Все дружно повернулись к следователю. Даже Стажёр резко направил на него грань куба с фотоэлементами.

— Эксперимент удался, — тихо сказал Плотников. — Энергия луча захватила некую форму жизни, и приволокла внутрь станции.

— Невероятно, но это многое объясняет, — сказал с КП невидимый Сенников. — Например, просьбу найти его.

— Допустим, — согласился следователь. — Только ради чего? И зачем нападать на женщин и Оболенского?!

— И вот это главный вопрос! — вдруг вскрикнул капитан. — Женщины, может быть, чем-то маньяку не угодили. Я-то здесь причём?!

— Так, прекратить истерику! — Плотников напряженно искал решение загадки, попутно наблюдая, как Рубцова снимает показания с медицинских датчиков, сканирующих доктора Синичкину. — Инна, вы что-то нам скажете о состоянии Елены Васильевны?

Рубцовой было неудобно действовать в скафандре, но снимать его она не решалась.

— По показаниям приборов поражение такое же, как в случае со Скачковой, Фроловой и Беляниной, но…

— Что? — подался к столу следователь, будто на теле Синичкиной обозначился силуэт «маньяка» и ему срочно надо его разглядеть.

Инна молчала. Сквозь прозрачное стекло забрала шлема было видно, что она крайне удивлена. На мониторах приборов менялись цифры, меняя цвета.