Страница 4 из 89
Но мы сдержали себя. Мы умели держать себя в руках, когда это было необходимо, этого у нас не отнимешь. Мы даже могли любезно улыбнуться этому типу и с равнодушным видом сказать примерно следующее:
— Мы только что прекрасно отобедали у себя в каюте.
— Володькиной прической, — вполголоса добавил Димка, и мы двинулись дальше.
— Но может, вы все-таки зайдете поужинать… — Теперь он уже в открытую смеялся над нами.
Это уже было слишком! Димка осторожно взял метра за черный лацкан и вытащил его в коридор.
— Фатит, фатит, а то как фачу форостиной по фосту, — раздельно произнес Димка в самое удивленное метрово лицо и, понизив голос, добавил! — А девчонку ты оставь в покое. Понял?
— Я вызову, я позову, я ничего… — лепетал покрасневший от натуги метр.
Димка отшвырнул его, и мы продолжили свой путь.
Верочка сидела с нами в кают-компании за шахматным столиком и, всхлипывая, рассказывала, как метр, этот старый лис, постепенно прибирал ее к рукам. Потом Верочка успокоилась и говорила, что он, этот Ярошенко, один-одинешенек, жена его бросила, словом, все то, что и он ей напевал на досуге, и было видно, что она его очень жалеет в этот момент, как жалеет она и Володьку, который поминутно твердит ей о высадке на Курилах. И мне становится вдруг невыносимо душно в кают-компании, за этим столиком, и я ухожу на палубу, на свежий воздух.
Была ночь. Последняя ночь перед нашим прибытием.
«ЗЕМЛЯ!»
Это слово, невесть кем брошенное в гулкую пустоту нашего твиндека, вытолкнуло меня из теплых нар. Ребята были уже на ногах и молча, деловито собирались. Сосредоточенно посапывал Матросов. В иллюминатор сочился слабый, разжиженный свет. Вода монотонно, точно кувалдой, молотила в борт. С каждым таким ударом захлестывало иллюминатор, и делалось совсем темно. Было такое ощущение, что мы откуда-то сорвались и летим прямиком в бездну. На миг я усомнился в реальности происходящего. Мне вдруг представилось, что мы снова в училище и очередная боевая тревога подняла нас среди ночи. Сейчас последует команда «Строиться», и молча, без суеты, мы станем в шеренги, в ряды и уйдем в слякотный, неуютный мрак бездорожья. Будем неудержимо штурмовать «вражескую» оборону, форсировать водные преграды, бежать в противогазе по «зараженной» местности и валиться с ног от усталости во время коротких перекуров. А потом где-нибудь в лесу или в поле на рассвете нас догонит походная кухня. Какое блаженство после трудов ратных лежать где-нибудь в лесочке под кустом и под плоские шуточки штатного остряка-самоучки уплетать за обе щеки свою порцию «кирзы» с тушенкой! Какое это блаженство, братцы!
Гулкий топот бегущих по трапу людей вернул меня к действительности. Стряхнув с себя остатки сна, мы, как мальчишки, наперегонки бросились вслед за всеми на палубу.
В предрассветной дымке медленно и скупо прорезались очертания неведомой, загадочной земли. Чуть заметным голубым абрисом рисовалась ломкая линия гор и перешейков, выделялись геометрически четкие силуэты вулканов, все это как бы парило над темными водами океана, едва высветленного утренним неярким небом. Прошло еще не менее двух часов, прежде чем все мы, стоящие на палубе, смогли воочию увидеть, какая она, эта долгожданная курильская земля.
Мы шли вдоль острова, который на карте был похож на большую черную рыбу. Название его на языке айнов, древних обитателей Курил, означало «лосось». Мои скромные познания Курил ограничивались скупыми сведениями из Большой Советской Энциклопедии, почерпнутыми к тому же буквально накануне отъезда из Москвы, когда я, повинуясь неожиданному бессознательному позыву, раскопал нужные тома и проштудировал все, что там было написано по этому поводу. Тем не менее я не преминул блеснуть перед ребятами своей эрудицией. К моему удивлению, никто из них даже ухом не повел в мою сторону. И такое выражение было на их целомудренных физиономиях, что я прикусил язык и устыдился своих энциклопедических речей. Боже мой, что случилось с нашей шумной, веселой компанией! Куда вдруг подевались Димкины остроты, оптимистические тирады Матросова, Валькины куплеты, веские междометия Стаса? «Куда все это сгинуло? — думал я. — Или у меня просто звуковая галлюцинация?» Весь наш «экипаж», всегда такой общительный и энергичный, тут вдруг как в рот воды набрал. Даже ребята из «оргнабора», которые всю эту неделю наших мытарств демонстрировали полнейшее безразличие ко всему на свете, кроме карт, и то остепенились и приумолкли…
«А может, новые земли так и открывают — без трепа и восторгов? — подумал я. — В тишине. Торжественно и многозначительно…»
Тем временем перед нашим изумленным взором разворачивались новые картины, одна ярче другой. Скалы самой причудливой формы, струи водопадов, будто застывшие белые колонны, изваянные природой, черные лавовые потоки, похожие на окаменевшие реки, живописные распадки с поразительно буйной зеленью и одинокие однобокие деревья на вершинах сопок, словно рваные флаги, придавленные и изуродованные ветрами. И над всем этим — громады вулканов, вознесенные к небу голубые конусы со снежными шапками наверху. Честно говоря, все это сильно напоминало иллюстрацию к фантастике об иных мирах и еще — северные пейзажи Рокуэлла Кента: такой же резкий световой контраст и космическая мощь.
В чем, в чем, а уж в сентиментальности нас, современных двадцатилетних людей, заподозрить трудно. И все-таки без восклицаний здесь не обошлось.
— Сила! — сказал Стас.
— Мощь! — сказал Матросов.
— Чудо! — сказал Димка.
— Мираж! — сказал Тарантович.
— Сказка! — сказал Валька.
И лишь я промолчал.
…Разгрузка началась в полдень.
Как только наш «Балхаш», обогнув отлогий мыс с маяком, встал под его защитой на рейде, а на заднем плане голубой усеченной пирамидой, будто на двух этажах, четко обозначился красавец вулкан Тятя, от берега к нам рванулась целая флотилия разнокалиберных лодок, катеров, самоходных барж и прочих незнакомых глазу плавсредств. Видно, не часто приходят сюда с Большой земли корабли, если нам оказывали такой королевский прием.
Поселок Южный, районный центр и конечный пункт нашего недельного мытарства по морю, впечатления не произвел. Несколько десятков домов, разбросанных по берегу, сиротливо жались к сопке. Маяк, корпуса рыбозавода и сферическая антенна «Орбиты» — вот, пожалуй, и все достопримечательности. Несколько скрашивал картину вулкан — экзотическое творение природы. Мы еще не знали, что пройдет совсем немного времени и этот крохотный, невзрачный поселочек на берегу океана станет для нас и столицей мира, и центром Вселенной, и очагом цивилизации, и бог знает еще чем ни этой не очень-то обитаемой земле. Попасть сюда хотя бы на два-три дня станет нашей голубой мечтой. Но все это будет потом. А пока мы без особого волнения взирали на то, как местная флотилия шла на сближение с нашим «Балхашом». Уже можно было различить лица людей, густо облепивших катера и баржи, и даже прочесть на них веселую решимость достичь вожделенной цели.
Мы вытащили свои нехитрые пожитки на палубу и стали готовиться к выгрузке. Под этот шумок куда-то загадочно исчез Матросов, видно, помчался в ресторан. Он на полном серьезе решил уговорить Верочку списаться на берег здесь, в Южном. Несколько раз мелькало в толпе пассажиров хищное обличье метра Ярошенко, и он недвусмысленно посматривал в нашу сторону. Неожиданно я заметил того бородатого дядю, с которым Матросов таинственно шептался дня три назад, накануне Валькиных именин. Точнее, вовсе не он привлек мое внимание, а чехол желтой кожи из-под ружья на его плече. У меня даже дух захватило от неожиданности. Ружье Матросова и этот его желтый фирменный чехол — подарок отца, их бы я не спутал ни с чем другим, ошибка здесь исключалась. Но я почему-то медлил. Ноги мои точно приросли к палубе. Вместо того чтобы что-нибудь предпринять, я стоял и глазел на этого дядю. Неожиданная догадка развеяла мои сомнения. Так вот откуда у Матросова появились вдруг деньги! Вот о чем они так таинственно шептались тогда с этим дядей, уединяясь на палубе: рыбак рыбака видит издалека… А мы-то, мы-то наивные пижоны! Без угрызений совести взять и промотать за один вечер в ресторане Володькино ружье, батин подарок! Нет, так не годится! Я толкнул в бок стоявшего рядом Стаса. Тот от удивления открыл рот. Пока он переваривал впечатления и пропускал их через свой компьютер, я подошел к бородатому дяде.