Нора в Друмир

— Нет. Всё, значит, всё! Иначе я сегодня вообще спать не лягу. Первый час ночи.

Щёлкнул по кнопке, перекинул пиджак через руку, подхватил портфель и решительно вышел из кабинета.

***

Звук хлопка быстро истаял в окружающем меня ничто. Это было очень странное ощущение: я не чувствовал тела и ничего не видел. Нет, это была не тьма. Просто ничего, ни чёрного ни белого, не было звуков, не было запахов, ни один бит информации не тревожил меня своим появлением. Единственное, что мне позволило осознать себя, это моё бодрствующее сознание. Я всё ещё мог размышлять, и со мной была моя память. Я легко мог вспомнить образы и звуки из прошлого, или вообразить любую картину, или произнести слово и услышать свой голос.

Больше всего это было похоже на осознанный сон. Когда человек спит, но его сознание продолжает бодрствовать, полностью понимая, что всё происходящее вокруг — это мир грёз, а тело сладко сопит где-то далеко в тёплой кроватке. Мне даже начало нравиться: какое «IDDQD»? Какое «IDKFA»? Какой ещё GodMode? Всё это восторженное упоение собственной всесильностью малолетних читеров выглядит просто смешно на фоне того режима бога, который сейчас был у меня.

Стоит только подумать, а оно уже есть. Усомниться, что это лучший вариант, а он уже изменился и подправился — не надо даже приподымать бровь или дёргать губой. Вся Вселенная перестраивается по одной мысли или случайному желанию! Я начал отделять воду от тверди, раскрашивать небеса и добавлять звёзды. Пришлось немного напрячь воображение, и по белой безжизненной плоскости поползла неказистая зверушка, похожая на изуродованную черепаху. Ещё немного усилий, и эта черепашка научилась ползти без постоянного участия моего внимания. Мир рос, наполнялся звуками, растениями и гадами.

Возможности и результаты завораживали! Чем больше получалось, тем больше хотелось сделать. Счёта времени не было, а творчество, дающее безграничные возможности и почти не требующее усилий, затягивало не хуже наркотика. Я не чувствовал ни тепла, ни холода, но мне было уютно. Не вспомню, было ли мне когда-то также хорошо в каком-либо из миров. Попытался вспомнить, ощущал ли я когда-либо хотя бы подобие этого блаженства; и первое, что всплыло в изнеженном сознании, была Искра, влившаяся в моё ноющее и замёрзшее тело, растёкшаяся по каждой клеточке нежным, обволакивающим теплом.

Искра! Окружающий мир, который я так долго и любовно создавал, исчез как морок. Я держал в руках холодный чёрный кристалл, и вся моя божественная сила оказалась бессильна перед ним. Никакие усилия и желания не смогли заставить его превратиться в живой огонёк. Искушение властью — самое страшное искушение. Боюсь, не появись вовремя в моём сознании извечно спасающий меня дух, я бы его не прошёл и не захотел бы покинуть обитель своего всесилия. Из глубин памяти всплыл стишок «Глубина, глубина, я не твой!» Повторил ещё раз, стало легче; сознание обрело чёткость, а задача — ясность. Но как именно действовать дальше, я, как обычно, не знал.

Сознание заскрипело и напряглось в судорожных попытках проанализировать ситуацию, найти решения, предложить варианты. Чувство комфорта и блаженства испарилось, его место заняло ощущение напряжения и боли в мышцах. Ничто… ничто… ничто… Блин, да я же в письме! Смешно звучит, но моё бездыханное электронное тело лежит в электронном письме. А чем я тогда думаю? Сознанием в каком-то там не таком пространстве?

Чему там учили разные философские течения? «Мыслю, следовательно, существую?» Существую, уже хорошо. А чему учили разного рода метафизики и эзотерики? Что важно поверить, и сила мысли обязательно изменит материальный мир. Как там было?

Но сурово эдак тренер мне: мол, надо, Федя, Главно дело — чтоб воля, говорит, была к победе.

Только результат бы не такой печальный, как в песне.

Воля волей, если сил невпроворот, — а я увлекся: Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот, — и спекся!

И я увлёкся задачей со всей основательностью. Начнём моделировать ситуацию: вот письмо — в сознании проступил конверт, вот информация — и из письма выскользнул чёрный кристалл. Теперь надо только указать системе, что к нему надо применить вычислительные мощности. Как процессор применяет свои мощности? Он забирает маленький кусочек информации в себя, производит вычисления и возвращает обратно результат. Неподалёку появился процессор — такая абстрактная себе микросхема, с кучей тоненьких блестящих ножек, по которым проскакивали небесно-голубые сполохи, похожие на электрические разряды. А теперь выдираем из нашего камушка крупинку — такую маленькую-маленькую точечку — и тянем её в это чудо техники. От камня действительно оторвалась чёрная точка, которую я сначала легко рванул, удерживая своим вниманием, но с каждым пройденным миллиметром тянуть её становилось всё тяжелее и тяжелее.

Примерно на середине пути чёрная крупица выскользнула из оков моего внимания и молниеносно вернулась в кристалл. Не понял. После долгой практики вознесения и низложения одним лёгким желанием целых горных хребтов, морей и океанов, сложившаяся ситуация казалась абсурдной и немыслимой. Ухватил крупинку и снова потянул вверх, продвинувшись ненамного дальше. В сознании заиграл уже даже не спортивный интерес, а ущемлённое чувство собственного достоинства. Я напрягся и с упорством мухи, бьющейся в стекло, начал тянуть попытку за попыткой. Ощущение опять было как во сне, только теперь в обычном, где ты пытаешься убежать от чего-то страшного или догнать что-то важное, но с каждым шагом ноги наливаются свинцом, а за шиворот хватает невидимая рука.

Головы у меня не было, поэтому гудеть начало в сознании. От натуги картинка с камнем и микросхемой начинала расплываться и подёргиваться рябью, грозя схлопнуться, как и мой нарисованный мирок. Но в тот момент ничто не могло пошатнуть мою уверенность.

— Я дотащу эту чёртову точку до чипа, даже если мне придётся бороться, не знаю, с чем я тут борюсь, вечность! Даже если моё сознание вскипит и выгорит. Дотащу, даже если для этого придётся пожертвовать своей жизнью.

Откуда только взялось это берсеркерское безумие? Но прочие мысли просто перестали существовать. Остался только камень, чип, и моя уверенность в том, что эта крупинка будет там, где я решил, и ни что не может меня остановить. Сознание затуманилось, сузилось до этих двух объектов, и больше ничего в мире не существовало. Рыча и хрипя, я уже почти дотянул свою неподъёмную ношу до цели, когда точка вновь рванулась вниз, кристалл и микросхема — на встречу друг другу, а сознание рассыпалось калейдоскопом беспорядочно мельтешащих белых и чёрных конфетти из рваных осколков.

***

Я лежал в бреду. Сознание иногда просыпалось и видело тысячи строк текста, бешено проносящихся на чёрном фоне, которые я не успевал прочесть. Смог отметить только то, что многие из них были красными, и часто мелькало слово «Ошибка».

Когда сознание вновь вернулось, обнаружил себя сидящим в тёмном коридоре. Я не видел ни стен, ни пола, но точно знал, что это коридор. И так же точно знал, что по нему нужно идти.

Очередное путешествие длилось бесконечность времени, пока я не ощутил перед собой пролом в стене. К этому времени уже немного освоился и начал ориентироваться в пространстве. Я теперь чувствовал расстояние до стен и потолка; картина восприятия была похожа на ту, какую я видел своим истинным зрением, проходя по бесконечным чёрным коридорам Подгорного Царства. Поэтому когда впереди появился пролом, я точно знал, что он есть, и как выглядят его неровные зазубренные края.

Я стоял перед выбором: шагать вперёд по ровному спокойному коридору, или нырнуть в неизвестность неказистой червоточины. Интуиция молчала, и я рассудил просто:

Коридоры кончаются стенкой, а туннели выводят на свет.

И шагнул на неровный пол, усыпанный жёсткой острой крошкой.

Кишка туннеля извивалась пищеводом завязанного в узел удава. Но ни один путь не может быть вечным, и через некоторое время далеко впереди забрезжил свет, с каждым шагом незаметно наполняя окружающее пространство.