Страница 55 из 86
— И что ты собрался делать с этой женщиной? — решилась я поддержать наш дурацкий разговор.
Андрей ответил не сразу, задумался или в тот момент просто не хотел отвлекаться от дороги.
— Любить. Этой женщине больше ничего не нужно.
— Вот как… — поджала я губы. — Бывают же такие женщины. Вот только беда, ты любить не умеешь. Когда любят, тогда стараются не делать больно.
— Я пытался уберечь тебя от ошибки…
— Боже, Андрей! — я затрясла руками перед собой, точно припадочная. — Ты просто сбежал от проблем. Ты ни о чем не думал. Обо мне ты думал только в связке с собой и ребенком. Тебе было плевать, что я чувствую. И сейчас плевать — ты не изменился!
— Значит, ты сможешь меня вновь полюбить?
Я опустила руки на колени и глаза — туда же, начала смеяться. Тихо, обреченно.
— Андрюш, нам по сорок пять лет… О какой любви ты говоришь? Лет десять, и у тебя все отвалится.
— Десять лет — это вечность.
— Тогда мы прожили порознь две вечности, — перестала я смеяться и зажмурилась.
Пока без макияжа, можно и всплакнуть над пафосными речами Лебедева.
— Андрей, давай без этих игр, а? Ты просто помогаешь мне вывезти из страны больного ребенка, делаешь доброе дело и все. Я не готова ни к чему большему. Если ты не готов помочь просто так, то можешь даже паспорт мне не делать.
— Я его тебе сделаю, — ответил Андрей слишком уж быстро, будто заранее продумал все возможные ходы в этой дорожной беседе. — Мне наследство некому оставить.
Ну да, забыла…
— Семье дяди оставь.
— Не хочу.
— А я не хочу твои деньги и не хочу тебя самого. Когда хотела, ты смылся, а сейчас мне очень хочется намылить тебя, чтобы ты снова куда-нибудь смылся уже наконец.
— Я помоюсь, не переживай…
Нахал! Хорошо, не стал еще демонстративно нюхать подмышки. Повзрослел? Да нет, идиотом так и остался. Или играет? Или нервы сдали? Не только у меня…
Дома Андрей предложил мне вылечить нервы алкоголем.
— Капнуть в кофе виски? Для вкуса? — спросил, стоял над кофеваркой.
У нас кофемашины оказались одной фирмы — надо же, до сих пор вкусы сходятся. Дураки… Квартира у него в новостройке, одиннадцатый этаж, подземная парковка, охрана. Никакого шика — его миллионы в бизнесе, только зачем? Впрочем, зачем ему одному загородный дом или проблемные соседи из настоящего “элитного” жилья?
— Виски? — скривила я рот. — Часто, гляжу, предлагаешь дамам выпить?
— Предлагаю и что? — он остался стоять, чуть ссутулившись, так сподручнее было наигрывать по краю столешницы собачий вальс, марш кобелей.
— Ничего. Просто откажусь.
— Брезгуешь? Никто из горла не пил, — повернул он ко мне голову и смотрел искоса с прищуром.
— Я просто не хочу пить. С утра. Со здешнего утра.
— А есть? Могу предложить йогурт или крекер с сыром? Или пойдем куда-нибудь позавтракаем по-человечески?
— Мне хватит чашечки кофе. До обеда доживу как-нибудь.
— Приглашаешь?
— Ты в душ шел.
— Я варю тебе кофе.
Кофе давно сварился. Сейчас он протянул мне чашку, горячую, и я взяла ее двумя руками, прямо как он недавно — мой плащ в прихожей своей квартиры. От тапок я отказалась по той же причине, что и от виски.
— Чувствуй себя, как дома.
Мой взгляд говорил без всяких слов — я не забуду, что нахожусь в гостях. При этом не могла не отметить домашний вкус кофе. Как дома, почти… Чуть-чуть кислее, потому что арабика итальянская, а не колумбийская, как я покупаю. Смотрела в окно и молчала. Нет, говорить вслух, будучи в кухне в полном одиночестве, я и не собиралась — не настолько еще башкой тронулась. Просто молчал внутренний голос: не возмущался, даже не роптал на то, что я наконец-то получаю удовольствие от того, что сделал Андрей — от сваренного им кофе.
Оставив пустую чашку на краю раковины, я решила не дожидаться, когда Андрей выйдет из ванной и прошла в спальню. Зачем? За светом и зеркалом — я же не могу получать паспорт без макияжа, а то на свою фотографию не буду похожа. Такое уже было, когда я побежала фоткаться для студенческого сразу после вступительных экзаменов. Прихожу получать фото, и женщина не может найти его среди заказов.
— Так вот же! — показываю на снимки, точно для памятника на кладбище.
— Это что, вы? Шутите?
Я не шутила — шутила природа, нервы и аппарат фотографа. Сейчас тоже смешно не было. Спальня как спальня, то есть не мужская, а унисекс с картинки журнала. Квартиру явно оформлял профессионал по одному требованию хозяина — закончите все быстро и молча. Я тоже не разговаривала с собственным отражением в зеркальной двери шкафа-купе, пока наводила на каменном лице красоту. Главное, не переборщить, не превратиться в Клеопатру или Нефертити — минимум макияжа, максимум спокойствия.
Придвинула пуфик к шкафу — положила на него косметичку, сама осталась на ногах, на твердых. Потом такой же твердой рукой отодвинула дверцу. И что? Ничего особенного — несколько пиджаков, вешалки с брюками, вереница рубашек, аккуратная стопочка футболок и маек. Сам бы Андрей никогда не смог содержать гардероб в таком идеальном порядке — тут без руки профессиональной уборщицы не обошлось. Ни одной женской вещи обнаружено не было.
— Не доверяешь моему вкусу?
Я с трудом не вздрогнула — обернулась с улыбкой, хотя ничего смешного не было: увидела сначала его отражение, завернутое ниже пояса в полотенце.
— Просто дверца была открыта, — соврала я.
Ну не догадается же он, что я просканировала его квартиру на наличие в ней женщины — мужским умом до этого не дойти.
— Она всегда закрыта, — выдал Андрей безапеляционно и широко улыбнулся.
Улыбался он и до этого, но сейчас уголки губ почти коснулись мочек ушей. По уши счастлив — ни дать ни взять. Ну, собственно это и есть наша патовая ситуация в сексе.
— Подбирала костюм к цвету моего свитера, ты прав… — попыталась я улыбнуться так же широко.
Помада свежая, губы не успели покрыться коркой.
— Подобрала?
— Футболку. Ты на работу потом?
— На обед с женой.
— На работу потом? — не стала я заострять внимание на чужеродном слове “жена”. — После обеда?
— Решил взять выходной. За город скатаемся? Ты там еще не была.
— В парке новые ели вырасти успели?
— Новое поколение белочек точно народилось. Я хочу провести этот день с тобой. Может, и вечер…
— И ночь? — поджала я губы и склонила голову влево.
— Об этом я могу только мечтать. Как было в детстве? Закрой один глаз и загадай желание?
— Размечтался одноглазый.
— Я оба закрыл, — и он действительно зажмурился.
— Ну тогда вообще слепой. Я все помню.
— А я нет…
Андрей вытянул руки и на ощупь двинулся в мою сторону.
— Решил одеться с закрытыми глазами во что бог в руки положит?
— Нет, раздеть тебя…
Сказал это Андрей в одном шаге от меня, руками он меня уже трогал.
— Этот цвет не подходит к выбранному мной костюму — нужен телесный, — проговорил он с закрытыми глазами и нащупал мою талию.
Под свитером тонкая трикотажная майка, под ней лифчик, а теперь еще и руки Андрея. Я не двинулась — стояла, ждала, не сопротивлялась, но и не выказывала желания помочь. Вырез большой, помада не смажется, не запачкает кашемир.
— Я уже накрасилась, — проговорила, когда Андрей резким движением освободил мои запястья от резинки рукавов.
— Я позавтракаю твоей помадой.
Свежая, без корочки — самый сок. Почти минуту Андрей держал скомканный свитер у меня за спиной, потом бросил, но не на пол, а опустил на пуфик под моей ногой поверх косметички.
— Вчера помада не была такой вкусной, — оторвался он от губ, чтобы размазать остатки бордового цвета по моей щеке.
— Вчера был блеск… Для губ, — хмыкнула я, и снова он закрыл мне рот поцелуем и принялся открывать застежку между сведенными лопатками, медленно, крючочек за крючочком, медленно-медленно, а потом еще повтирал металл в позвонки, прежде чем ослабить хватку своих губ на моем языке, чтобы спустить бретельки с плеч и скомканный трикотаж прижать к замершему пупку. И заодно — разбудить пульс внизу живота.