Иногда это происходит

– Идиот! Кто же просит у Вселенной кроссовки?

– А кто просит у Вселенной мороженое?

– Я не просила у Нее, я просто озвучила вслух свое желание. То, что меня услышали – чистое везение.

Везение! Ненавистное слово. Никому не может так везти. А у меня всегда были проблемы с тем, чтобы подобрать подходящую обувь, между прочим. Так что я практически умолял о чуде. Будет тебе известно – оно свершилось. Кроссовки появились. Через несколько дней. Правда, стоили они дороже, чем я мог себе позволить. Пришлось взять в долг у Карлоса. Он передавал тебе привет. Совсем выжил из ума. Я ведь рассказывал каждому о том, что у нас произошло, но даже спустя столько лет Карлос всегда передает тебе приветы. Всегда был чумной, и время его не вылечило. Не представляю, что творится в голове у этого человека. Постоянная папироса во рту, взгляд безумный, растерянный, кажется, что даже когда глаза смотрят на тебя, сознание блуждает где-то далеко в заоблачной вышине. Может, он думает о своей семье, которую бросил в Венесуэле, может, представляет, какую выручку поимеет с новых тако, которые он изобретает каждую неделю, может, просто не понимает, где он, и как сюда попал, и тусуется со своим странным богом, у которого такой же рассеянный взгляд.

Мы как-то разговорились с Карлосом о религии. Представь, что он заявил:

– Мой бог отличается от твоего так же сильно, как отличается вегетарианский тако от рыбного.

Тогда я спросил, в чем же состоит главное отличие.

– В твоего бога верят многие, а в моего – только я. Он как выдуманный друг, который должен помогать мне решать мои проблемы, вытаскивать меня из беды и защищать мою семью от неприятностей и катастроф, а вместо этого – чем он занимается? Как ты думаешь?

– Не знаю…толкает наркоту, наверное…

– Нет же! Он разгадывает судоку. Только вообрази! Сидит себе на небесном троне, который в любой момент превращается в роскошный туалетный стульчак, и разгадывает судоку вместо того, чтобы оберегать своего подопечного. Единственного подопечного, амиго, у вашего бога, к которому обращены миллионы страждущих, нет-нет да найдется время, чтобы исполнить парочку простых желаний, а моему – плевать.

– Карлос, я не верю в бога.

– Да послушай же ты меня. Я сейчас вообще не об этом. Нет разницы – веришь ты или не веришь. Суть в том, что ваш бог все равно остается вашим, вне зависимости от веры. Вы его не выбираете, не создаете. Вы заблуждаетесь, когда думаете, что можете просто отказаться от него или сменить религию, он в любом случае будет вашим.

– Я с тобой спорить не собираюсь, – это была чистая правда.

Мы пили в баре, и я еле ворочал языком, а соображал и того хуже, так что спорить мне с ним не хотелось. Пусть он бы просто болтал свою ерунду, а я дальше разглядывал бы лед, плавающий на дне моего стакана. Но нет. Карлос – всегда Карлос. Он зацепился за эту тему и бил меня ей, как дохлой селедкой, пока я не выдохся и не рухнул на барную стойку.

– Не нужно со мной спорить. Ты мне ничего не докажешь, у тебя недостаточно аргументов и ума. Ты никогда не видел своего бога, не встречался с ним, не имел возможности лицезреть, как это всемогущее существо сидит там у себя, окруженное всем, что можно пожелать. Нет, больше, намного больше, у него там есть все сущее, даже то, что человек не в силах вообразить. Сидит, значит, в своей обители и разгадывает гребаное судоку! Этот лентяй вынудил меня бросить семью, оставить страну, заделаться продавцом тако, просто так, на досуге, пока заказывал себе новый комплект судоку. Ясно тебе? А затем снова заткнулся и перестал обращать на меня внимание.

Вот такой удивительный человек Карлос. Ты когда-нибудь встречала упертого барана, которому в голову взбрело, что у него имеется свой персональный, крайне равнодушный бог? Не знаю, в общем, беседует ли он постоянно со своим хранителем и творцом, или просто строит очередную безумную теорию, но он не слышит ничего из того, что я ему говорю. А поэтому – я задолжал тебе уже несколько сотен приветов от Карлоса. Если бы он передавал их в денежном эквиваленте, я мог бы спокойно уволиться с ненавистной работы и не переживать, что мне не хватает на новые кроссовки или аренду квартиры.

Ах да, я совсем забыл, с работы меня уже уволили. Это случилось как раз тогда, когда я занимал у Карлоса недостающую сумму на кроссовки. Мне заплатили меньше, чем я предполагал, но обувь нужна была позарез, и план состоял в том, чтобы купить себе кроссы, а после уже предъявить начальству за то, что мне недоплатили. Наверное, тебе не терпится поскорее узнать, чем закончилась история? Мне, если честно тоже, рука уже устала писать. Я не думал, что составить емкую, но лаконичную предсмертную записку – это так трудно. Основная мысль все время ускользает, и никак ее не поймать и не посадить рядом с собой на стульчик, чтобы она сидела смирно, подсказывала, что написать, или сама влезала аккуратными завитками на альбомный лист. Кстати, о качестве бумаги. Извини за него. Я схватил первое, что попалось под руку. А попался этот обрывок, который уже подходит к концу. Скорее всего придется писать между строк, за это извиняюсь заранее, поскольку представляю, как неудобно будет тебе читать. И вообще – держать в руках подобного заморыша.

Когда ты получишь мое письмо, то сразу увидишь жирное пятно в левом нижнем углу. Я знаю, что ты его заметишь, так как ты презираешь тех, кто ест за рабочим столом и марает бумагу жирными пальцами или неаккуратным почерком. Это жирное пятно оставил Карлос. У меня не было другой бумаги в доме уже давно, я ничего себе не покупал – режим жуткой экономии из-за постоянной нехватки средств. Как раз в тот день, когда мне были крайне необходимы кроссовки, я собирался написать своему начальнику гневное письмо, взял этот несчастный листок, долгое время хранившийся у меня в коробке с сокровищами, и тут ворвался Карлос. Он был одновременно кстати, и некстати как никогда. Странная фраза получилась, но ты сумеешь понять. Карлос ворвался как порыв ураганного ветра – у него появилась эта дурацкая привычка год или полтора назад. Он теперь не входит в помещения спокойно, исключительно – нервными рывками, сшибая прохожих, людей в очередях, журнальные столики, вазы с цветами. Потом он делает обход – или облет – всего пространства, и только убедившись, что устроил полный хаос, успокаивается и протягивает тебе руку как ни в чем не бывало. Если знакомых в комнате нет, он принимает беспечный и невинный вид и начинает насвистывать что-нибудь, уткнувшись глазами в носы своих огромный клоунских ботинок.

В тот раз он безупречно провел эту процедуру – до смерти напугал моего кота, опрокинул табуретку, снес три пластиковых стакана, оставленных мной на полу, чуть было не врезался в письменный стол, напоролся на битое стекло, что я не убрал после его предыдущего налета, упал от боли на диван, и выронил тако. Этот злосчастный тако и стал виновником грубого жирного пятна, которое вызовет у тебя приступ гнева и отвращения. Я, как назло, сидел именно на диване, и мял в руках белый лист, думая, как лучше обратиться к засранцу-начальнику, и огромный кусок жареной рыбы приземлился точно на девственную белизну страницы, а потом сполз по моей руке и смачно приземлился на мой любимый ковер.

Карлоса мне пришлось простить, ибо кроме него мне не у кого было просить взаймы. К тому же он так охотно согласился одолжить немного, что я быстро забыл о своей злости и пригласил его выпить вечером вместе, когда мне выплатят в фирме то, что задолжали. Карлос неопределенно кашлянул, поднялся, видимо, решив, что внес в мою жизнь достаточно разнообразия, передал тебе привет и испарился. А я плюнул на задумку с гневным письмом и отправился в магазин, продолжая усердно молиться, чтобы там остались кроссовки именно того фасона, размера, цвета и ценовой категории, о которой я мечтал. Не тут-то было! Как тебе уже известно – все совпало, кроме цены. Но благодаря Карлосу я смог позволить себе приобрести этот щедрый «подарок». И тут подоспело «в-четвертых». Только я обул свои новенькие кроссовки, налюбовался на собственное отражение, прошелся несколько раз вдоль и поперек по комнате, в дверь постучались. Угадай – кто? Мальчишка, помощник почтальона. Он принес мне письмо от заместительницы моего начальника. Даже не от него самого! Он не снизошел до меня, не удосужился самостоятельно уведомить меня о том, что я, видите ли, не устраиваю их из-за депрессивных периодов, во время которых моя работоспособность стремится к нулю. Я всего пару раз не выходил на работу из-за депрессивных фаз, и моя продуктивность от этого никак не страдала, даже продажи не падали.