Страница 13 из 98
– Если советники умеют возвращать людей к жизни, почему вы не делаете это постоянно? Стольким людям можно было бы помочь, – одолев дурноту, поинтересовался он, смотря на спину девушки. Плаща на ней не было с самого возвращения в город, она боялась, что он выдаст ее. Вот только глаза сделают это куда быстрее. Повернувшись к собеседнику, Аполинария пыталась остановить кровь, ее лицо уже побелело, скорее всего вытекло слишком много. Голова кружилась, но ноги пока держали.
– Это имеет определенные последствия. Если он вернется, то будет неразрывно связан со мной, так как я его воскресила. Каждое мое слово станет для него законом. Если я скажу спрыгнуть с горы, он не задумываясь, спрыгнет. Скажу, не смей покидать дом, и он действительно не сможет из него выйти, даже если его решат вынести оттуда. Убей меня кто-то, и Виктор умрет вместе со мной. Это лишь вершина айсберга, чем дольше он будет жив, тем притягательней станет для людей вокруг. Его запах вскружит им голову, а глаза заставят лишиться рассудка. Постепенно такое влияние позволит ему самому иметь такую же власть над попавшими под чары, как я буду иметь над ним. Когда совет понял всю суть воскрешения, им перестали пользоваться, – рассказала она то, что помнила сама, и чуть не свалилась к ногам Рэндалла. Поймав девушку, бастард усадил ее рядом с собой и осмотрел рану на руке. Кровь перестала идти, но вся тряпочка насквозь пропиталась ею, требовалось промыть рану и перевязать. С собой нужных вещей у них нет, а значит, придется потратить еще немного денег на визит к лекарю. Проверив, что дверь в сарай заперта, он помог Аполинарии подняться.
– Идем, тебе нужна помощь. Поищем лекарей, – пробормотал он и нехотя повел лидершу совета по улицам города. День стоял в самом разгаре, до заката оставалось много времени, будущий король искренне надеялся, что к тому моменту труп оживет. Ночевать кроме сарая им негде, а денег даже не самую запущенную комнату не хватит. В голове постоянно крутилась мысль о том, как он вообще позволил втянуть себя в это. В богов парень не верил, но если ритуал сработает даже на территории Апатии, то это навсегда изменит его жизнь и представление о ней.
Глава 5.
Ночь подходила к концу, а поспать почти не удалось. Сидя на полу, лицом к окнам и спиной облокотившись на кровать, Венториэль не мог найти подходящих слов. Внизу в тюрьме его ожидал преступник, а он здесь сидит и пытается придумать, как сказать Миаленике, что в замок с ней не едет. А кто тогда поедет? Микалис наверно, если согласиться, уж ему она доверяла, да и лидер совета постепенно начинал. Куча фраз, слов, ненужных оправданий, почему все так сложно? Неужели просто нельзя сказать и поставить точку, как есть, зачем что-то ей пытаться объяснить? Чтобы не потерять ее. Поставь он девушку перед фактом, и та начнет считать себя виноватой или что он предал ее, что куда хуже. Этого Вент не хотел, ему нужно доверие будущей лидерши совета, как ни крути, а если между ними сразу установиться непонимание, неловкость или ненависть, то куда это заведет остатки ордена? Их и так выжило слишком мало, конфликты внутри все испортят, хватит одних подозрений Джораха в ведении своей игры. Все это быстрее разрушит совет, не оставив Виктору работы.
Ощутив под головой мягкую подушку, девушка глубоко вздохнула. Шея ныла и отчетливо чувствовалось место, куда воткнулся дротик. Конечно, она сама не знала, что же с ней случилось, но онемение рук и ног ощущалось отчетливо. Пытаясь поднять хоть палец, Миаленика застонала, ничего не вышло. Удалось открыть глаза и увидеть балдахин кровати. Хоть какое-то облегчение. Матрас в ногах дернулся, и это дало ей возможность понять – в помещении она не одна.
– Я все испортила? Что произошло? – неуверенно проговорила дочь герцога, надеясь, что с голосом все в порядке. Так и было, он нарушил тишину комнаты, погруженной во тьму. Лишь мягкий свет луны, пробивающийся сквозь щель между шторами, освещал лицо человека, сидевшего на полу в ногах кровати и смотревшего в окно. Сердце бешено колотилось в груди, но сейчас тело совершенно не слушалось ее.
– В вас попал отравленный дротик, предназначавшийся Андранику. Считайте, что вы его спасли, и он принял ваши извинения, – сухо отозвался голос Венториэля, парень так и не пошевелился, сцепив руки в кулак и положив их на расставленные колени. Капюшона на его голове не было, прятать лицо от Миаленики не имело смысла, тем более в темноте. Так даже будет проще, может девушка сама все прочтет по выражению на нем.
– Какая прелесть, ну я хотя бы сдержала свое слово, – пробормотала она, снова пытаясь поднять руку, шея жутко чесалась в том месте, куда угодил дротик. Онемение не собиралось проходить, вызывая лишь раздражение. Вспоминая последние моменты перед тем, как ощутить боль, девушка думала, стоит ли рассказать лидеру совета о действиях Андраника, или все же не оставить их при себе, раз все обошлось.
– Я не поеду с вами в замок совета, Миаленика, – его голос, все с той же интонацией, что и последняя фраза в этой комнате утром. Дыхание на секунду остановилось, как и сердце. Собрав все силы, она чуть приподнялась и откинулась на спинку кровати, чтобы иметь возможность видеть не только балдахин над собой, но и собеседника. Сейчас он предстал пред ней не лидером совета, а простым человеком, сидевшем на полу. Взгляд парня неотрывно был направлен в окно, словно небо и звезды могли подсказать будущее. В голове крутились варианты фраз, стоило прямо сейчас начать оправдывать свое решение, но и Миаленика молчала в ответ. Где-то в глубине души она знала, так и будет. Чуть не прикусив нижнюю губу, Миа вспомнила поцелуй и поняла, она готова проклинать себя за него.
– Лидер совета, прошу вас, простите мне тот поцелуй, я была не в себе, я плохо понимала, что делаю, – чувствуя, как голос дрожит, она замолчала, догадываясь, выдает себя этим. Однако Венториэль на удивление самому себе улыбнулся. Наверно впервые за несколько лет. Он знал, что она врет и пытается все исправить, но не словами. Слова здесь уже ничего не сделают.
– Мы оба прекрасно знаем, что это не так. Вы знали, что делаете, и хотели этого. Мне сто пятнадцать лет, – услышав это признание, девушка задержала дыхание, – и за все эти годы я воспринимал смерть, как нечто естественное. Люди всегда умирали, умирают и будут умирать вокруг меня, этого не изменишь. Когда Виктор уничтожил первый замок совета, мне было грустно, даже чуточку больно, но не из-за их жизней, ведь я знал там многих. Меня пугала перспектива, ведь если его не остановить, я останусь единственным представителем людей с зелеными глазами. Вы понимаете меня? – неожиданно спросил Венториэль, и краем глаза заметил положительный кивок. Девушка уже могла двигать пальцами на руках, прогресс чувствовался, – сегодня же, увидев дротик в вашей шее, я был одержим мыслью поймать преступника, так как без него спасти вас никто не смог бы. Я не хочу смертей людей, стараюсь их предотвращать, по мере возможности, но будь на вашем месте кто-то другой, я бы не полез через окно на крышу, – он тяжело вздохнул, не зная, понимает ли Миаленика смысл его слов. Дочь герцога с трудом делала глотки воздуха, ей стало трудно дышать, не то от сказанной речи, ни то от действия лекарства.
– Вы не можете себе позволить сблизиться с кем-то, даже если захотите, – наконец поняла она. Мысли о том, что на самом деле лидер совета занят или оплакивает свою любовь, развеялись, у него никогда никого не было, – как должно быть вам одиноко.
Встав на ноги, Венториэль выпрямился во весь рост и посмотрел на нее сверху вниз. У него еще много дел здесь, прежде чем лидер совета сможет покинуть крепость у стены. Увидятся ли они еще перед отъездом, и когда Микалис позволит пациенту встать на ноги?
– Вы удивительная девушка, Миаленика, из вас выйдет хороший лидер совета, но вам стоит выкинуть из головы мысли обо мне. Я всегда буду вас помнить, возможно, даже оплакивать, но я не могу себе позволить никого любить. Сто пятнадцать лет – не предел, и память останется при мне, – с этими словами он нежно сжал ее руку, а дочь герцога чуть не застонала от того, что не чувствовала этого прикосновения. Зато отчетливо ощущала слезы на своих глазах, медленно стекающие по щекам. В темноте комнаты, когда лунный свет не падал на ее лицо, лидер совета не видел их, – прощайте, надеюсь, когда мы снова встретимся, многое изменится, – он думал о том, чтобы поцеловать ее. Почему нет, ведь один раз уже был, второй ничего не изменит. Но парень не смог. Отпустив руку, Вент провел пальцем по своему имени, тяжело вздохнул и ушел. Его ждал заключенный, требовалось узнать, кто и почему хотел убить брата короля.