Страница 45 из 66
– Залезай, – скомандовал принц, кивком головы указывая на подоконник. Он схватился за ручку на раме, повернул ее и распахнул вторую створку окна так, что оно теперь было полностью открыто, а мы находились на седьмом этаже, – Хочешь быть похожа на меня, залезай на подоконник, – это был прямой приказ, а не просьба или предложение. Ком встал у меня посреди горла и никак не глотался. Найдя в себе силы, я подошла ближе и выглянула на улицу. Асфальт внизу выглядел притягательно, мое размозженное тело на нем будет классно смотреться. Поставив колено на подоконник, оттолкнулась от пола и оказалась на нем полностью. Голова кружилась от такой высоты, а сердце забилось куда быстрее, руки, играющие роль опоры дрожали от каждого движения. Кое-как смогла развернуться и устроиться на свободном месте, – А теперь смотри и расскажи мне, что ты видишь.
Мы сидели на одном подоконнике, скрестив под собой ноги, лицом к лицу, вот только смотрели на раскинувшуюся внизу улицу, проезжающие машины и куда-то спешивших людей. После всего случившегося меня поражало то, как они беспечны, живут своими жизнями, не подозревая, что на самом деле их судьба предопределена заранее, и кто-то может прочесть ее. Стараются, прилагают усилия, к чему-то стремятся, не осознавая, что по сути все решено за них, даже профессия их детей. И лишь вмешательство со стороны может все изменить. Порыв ветра ворвался в окно, заставив меня поежиться и обхватить себя руками, принц даже не пошевелился. Наши колени соприкасались друг с другом, и я решила чуть сдвинуться, чтобы предотвратить это. Не слыша свой голос, я точно знала, что говорю ему как раз то, о чем только что думала, а внимательные зеленые глаза наблюдают за мной так, словно я не вижу этого. Вероятно и не должна видеть, но боковое зрение у меня развито хорошо.
– Когда преемник дотрагивается до атрибута и становится Ланкастом, в его голове начинает работать какой-то другой отдел мозга, и ты просыпаешься с теми знаниями, которых до этого у тебя не было. Ты наизусть знаешь все правила, и что следует за их нарушение, наши цели, стремления, смысл существования, иерархию, как лечить людей, как читать судьбы, все про энергию и зачем она нужна. Этому нельзя научиться, это приходит само. Главное это то, как ты относишься к тому, что пришло тебе в голову. Изменят тебя эти знания, или нет. Мой отец за всю жизнь не нарушил ни единого правила. Он помогал людям, к нему всегда стояла очередь из раненых или больных, он был истинным благородным Ланкастом. А я плохой Ланкаст, потому что каким был до прикосновения к атрибуту, таким и остался, и плевать я хотел на какие-то правила, – его голова резко повернулась, давая понять, что он знает о моем замечании насчет взгляда, а у меня по всему телу пробежала мимолетная дрожь. Хотелось накинуть плед или закутаться в одеяло с головой, в последнее время от взгляда этого человека становилось не по себе. Он смотрел так, словно хотел что-то сказать очень важное, но не говорил.
– Но ведь за нарушение правил что-то грозит, не так ли? Вы сами сказали, – язык жил своей жизнью, так как все остальные части тела онемели. Оторвавшись от откоса, принц чуть нагнулся вперед ко мне, от чего расстояние между нами сократилось. Может так он проверяет мою стойкость?
– Естественно и этого лучше не допускать никогда и никому. Для этого и выбирается лидер, его основная задача следить за этим. По словам Сии, ее сестра была единственной за многие столетия, кто нарушил все шесть правил, и ничем хорошим это не обернулось. Вот только я единственный известный мне Ланкаст на своей планете. В крайнем случае я выбрал себе правило, которое не нарушу никогда, так что мне ничего не грозит, – он говорил шепотом и от этого я прислушалась к окружающим нас звукам, но кроме льющейся в душе воды ничего не услышала. Мое любопытство, будь оно проклято, проснулось с новой силой, рождая все больше вопросов, и честно говоря была рада тому, что хоть кто-то нашел в себе желание поговорить со мной. Вот только с чего вдруг?
– Как можно быть уверенным в том, что никогда не нарушите одно правило? – я не знала о каком правиле идет речь, да и что это за правила целиком, а он не церемонился со мной и не пытался ничего скрыть, за что нравился мне еще больше. Вспоминая прошлые с ним разговоры, я могла сделать вывод, что если принц решит о чем-то не говорить, то прямо так и скажет. Ну или отшутится в стиле: недостойна знать.
– Одно из правил запрещает нам иметь близкие отношения с другими Ланкастами или их преемниками. Подразумеваются не столько сами отношения, сколько сильные чувства, из-за которых мировоззрение Ланкаста может измениться. У меня на планете больше Ланкастов нет, так что я в безопасности от нарушения этого правила, – он обхватил руками свои ноги и вернулся обратно спиной на откос, мне же подобная позиция показалась не верной, и я решила кое что ему сообщить.
– Вы сейчас не у себя на планете, и здесь другие Ланкасты и их преемники все же есть, – принц усмехнулся и снова стал смотреть только в окно.
– Что, уже влюбилась? Так это твоя проблема, – а я почувствовала, как покраснела. Почему? Фраза-то его была, это он должен краснеть.
– У меня есть парень…– тут я запнулась, эти слова вырвались автоматом, не обдуманно и сжали сердце в такие тиски, что боль разлилась по груди, – Был парень, – поправившись тут же, мои глаза закрылись и принялись бороться с наворачивающимися слезами. Нельзя об этом думать, не в коем случае нельзя.
– Когда это кого-то останавливало? – пожал плечами Флориндо, усмехаясь, я смогла понять это лишь по изданным им звукам.
– Меня и всегда, – честно призналась я, проводя рукой по глазам, смахивая первые признаки слез. Взгляд парня снова оказался прикован ко мне, но я этого не видела, лишь чувствовала, он словно пронзал насквозь, давил изо всех сил, пытаясь просверлить меня и увидеть, что прячется внутри.
– И именно поэтому ты сидишь на подоконнике в компании принца целой планеты и болтаешь с ним о какой-то ерунде, которую забудешь через пару дней из-за механизма защиты. Гениально, – его рука неожиданно коснулась моей щеки и подняла голову так, что пришлось посмотреть на него. Ладонь принца была грубой и бугристой из-за ожога, но показалась очень даже приятной, может из-за высунутых кристалликов на концах пальцев? – Помощь нужна? – на всякий случай уточнил он, и я кивнула. Меня не волновало, что я сижу на подоконнике на седьмом этаже и потеряв сознание при входе в фантазию могу упасть и разбиться, это будут его проблемы в первую очередь. Для меня эта жизнь стала обузой, и раз для Ланкастов так важно сохранить свои силы, пусть сами думают, как им защитить и удовлетворить мои пожелания. Основным из них было требование не допустить ничьей больше смерти из-за всего этого. Мне был противен тот факт, что мои существование и жизнь, продолжаются из-за того, что кто-то уже погиб. Это плохо. Полил зеленый свет, и я снова провалилась в пустоту, а мысли запутались и растерялись.
***
В этот раз я никуда не летела, а просто лежала на диване, положив голову на грудь мужчины и смотрела в телевизор. Там одна за другой сменялись картинки, звук отключен или я просто его не слышу, но это и не важно. Совсем не важно. Гладкие и нежные, но в тоже время сильные и крепкие руки обнимают меня, они настолько знакомые и родные, что хочется зарыться в них с лицом и никогда никуда не отпускать. Почему нельзя провести здесь всю вечность, или сколько я теперь смогу жить? Ухо прижималось к тому месту, где у человека обычно сердце, и раздавшийся стук действовал на меня успокоительно. Все это длилось до тех пор, пока в памяти не всплыла прошлая фантазия и слова принца о том, что он почти всегда находится там.
– Это все неправильно, – пробормотала я, закрывая глаза и пытаясь изменить место вокруг нас. Когда они в следующий раз оказались открыты, мы также сидели на подоконнике касаясь друг друга коленями, откинувшись каждый на свой откос и рассматривая улицу. Но перед мной был не больной с обожженным лицом, а Антон. Отрицательно покачав головой, я хотела изменить это, мне больно его видеть.