Так не бывает

Виктория

Камаль ошеломленно посмотрел на меня:

— Это… мой размер?

Да, а что? Ты помнишь, где я тебя в первый раз увидела? Именно в таких ремнях ты мне безумно понравился, что уж тут поделать… Хотя, честно говоря, там скорее взыграло эстетическое чувство и досада, что «не мое».

Вот только не решил бы он, что мне чем-то обязан и, если не согласится на то, что ему отвратительно, то должен будет тут же уйти из моего дома. Этот может, гордость у него еще та! Может, стоило вообще не затрагивать эту тему, но об этом уже поздно думать.

Когда он меня спросил, из «этих» ли я, имея в виду и своих знакомцев в том числе, я сказала правду, чтобы уж больше никогда к этому разговору не возвращаться:

— Вряд ли в том смысле, в котором ты подумал. Просто так совпало, что я очень привлекательного мужчину увидела в таком необычном антураже и мне понравилось. Очень. Если бы кого-то другого увидела, может, совсем бы не впечатлилась. Посмотрела бы, поудивлялась. Хотя… интересно проверить, если честно. А для тебя это очень плохое воспоминание, я понимаю.

И Камаль меня снова удивил:

— Знаешь, я раздевался перед какими-то уродами и подчинялся от страха и от безысходности. Пожалуй, перед девушкой, которая мне сейчас столько комплиментов наговорила, я точно могу попробовать.

— И это надевать? — он извлек из кучи что-то вроде кожаных стрингов.

— А если «на слабо»? — попробовала поддеть его я. — Ты же не только в них будешь.

— «На слабо» меня уже давно не возьмешь, возраст не тот, — злорадно парировал он, но тряпочку выкидывать не стал…

Я уж и сама не ожидала от него такой сговорчивости.

— Давай, я тебе эту рубашку расстегну, — я полуобняла его за шею, вдохнула теплый запах кожи, на мгновение коснулась губами волос. Потом начала расстегивать пуговицы рубашки, усевшись к нему на колени.

— Что же ты творишь-то, — обреченно выдохнул Камаль.

Я ответила ему улыбкой, встала и сказала:

— Я сейчас рубашку тебе принесу, черную, и брюки к ней. Пойдем, выйдем куда-нибудь ненадолго? Никто, кроме меня и тебя, не будет знать, что на тебе надето.

Камаль придвинул стул к стене и несколько раз осторожно стукнулся об нее затылком:

— Нет, я знал, что это не просто так…

Я наклонилась к нему, тихо открывая страшную тайну:

— Потому, что нельзя быть хорошим таким в наше время. Обычно люди — хозяева своего слова: захотел — дал слово, захотел — забрал… Ты вот только из порядочных остался. Но ты можешь отказаться… — и нам обоим было ясно, что уже не откажется.

Камаль

Ведь, правда, как люди отличаются — Вика действительно видит только то, что я хочу обещание выполнить, хочу сделать то, что ей понравится, а вовсе не «Что, в первый раз, что ли, ты выглядишь как шлюха». Могу отказаться, но, пожалуй, уже не хочу. Пусть будут ролевые игры, это забавно.

Глава 17

Теперь, когда Камаль согласился, на Вику обрушились угрызения совести. Соглашался он не затем, конечно, «чтобы отвязалась», но явно только из благодарности. Еще, может быть, потому, что стыдно казаться трусом перед девушкой. Это ей тогда, в клубе, было весело и красиво, а у него совсем другие впечатления остаться должны. Вот если поставить себя на его место… да если бы ей кто-то белье из секс-шопа предложил надеть, а потом «Пойдем в ночной клуб, дорогая, я тобой похвастаюсь» — этого человека могли бы и не спасти.

А хуже всего то, что Камаль живет у нее и полностью от нее зависит. Может, он посчитал, что, если резко ответит отказом, то должен из соображений справедливости тут же собрать чемодан и уйти в ночь.

«Так, хватит, — остановила себя Вика. — Мысли пошли по кругу. Ты слишком много думаешь за других. Он взрослый мальчик, сможет как-нибудь донести свои мысли до меня. Хотя я все-таки спрошу его еще раз.»

А, может, спрашивать не потребуется? Вика открыла шкаф и потянула на себя край кожаной юбки; достала ее, задумчиво поразглядывала — ведь покупала зачем-то, а так и не обновила. Надо чаще «в свет» выбираться. Нет, такой наряд уж слишком предсказуем… она снова раздвинула вешалки, рассматривая одежду. Вот черное платье… нет, не то, а вот теперь нашла! Красное! Даже, скорее, цикламенового оттенка кружевная вещичка на непрозрачном чехле, купленная под влиянием момента. Может, это будет даже слишком нарядно, но кто решает, как не она. Когда там еще следующий повод надеть его будет.

Имея броскую внешность, Вика не следовала рекомендациям о необходимости деловых костюмов и почему-то терпеть не могла брючные. Она — женщина, и имеет, как ни смешно, большую свободу в выборе одежды, чем мужчина — вряд ли тот сможет надеть платье. А вот она может надеть брюки, но почему-то их разлюбила. Да — для спорта и загородных прогулок, а в повседневной и, особенно, рабочей жизни предпочитала удобные платья известных брендов или просто пришедшиеся ей по душе. Ни в коем случае не соблазнительные или провокационные — много чести окружающим будет! Ну, может быть, иногда, по настроению, самую капельку… И она прятала довольную улыбку, когда слышала в глаза или за глаза высказанные комплименты ее внешности. Прятать свой возраст она тоже не будет, как и кутаться в неброские серые вещи.

Но «выходов в свет», чтобы действительно отдохнуть, пойти куда-то с людьми, с которыми ты не будешь обсуждать подробности сделки и следить за своими словами, с которыми можно рискованно пошутить — таких выходов было у нее прискорбно мало. А сейчас как раз хотелось праздника. Так что… ну, она попробует поймать настроение своего спутника и, если у того не будет желания «пошалить», как у нее, то просто предложит ему надеть то, что он сам хочет, и сопровождать ее в походе в ближайший ночной клуб. Вряд ли он ей откажет.

Камаль вскочил при ее появлении и застыл со странным выражением на лице.

— Что-то не так? — подняла брови Вика.

— Красавица… — выдохнул тот.

Это прозвучало так искренне и потрясенно… Вика хотела что-то ответить, пошутить, но передумала. Она смотрела на него с полуулыбкой, пряча под ней искреннее восхищение от того, что увидела сама: как же ей повезло, что и характер, и внешность у этого мужчины совпали! На внешность она западала, знала прекрасно за собой это свойство. Потом, естественно, наступало разочарование — не то, чтобы очень горькое, но все-таки неприятное.

Но Камаль за все время, которое он у нее жил, ни разу не заставил ее пожалеть о своих чувствах. Он не изменил свое поведение, не стал развязным и требовательным, чувствуя ее особое отношение; он старался причинять ей как можно меньше беспокойства и, в то же время, компенсировать неудобства, связанные, как он считал, с его проживанием. Нет, кажется, такие, как он, не «портятся», даже зная, насколько они для женщины важны.

А вот еще внешность… не так давно она ужасалась, увидев, в каком состоянии он вырвался от своих похитителей. А сейчас никто даже бы не предположил, что он поднимал что-то тяжелее и грязнее деловых бумаг или планшета, какие там блуждания по лесам, вы что! «Артист или альфонс, потому что всем остальным поскромнее надо во внешности быть», — посмеялась про себя Вика. Как одежда меняет человека! А, может, она просто посмотрела на Камаля глазами посторонних людей, случайных посетителей: черная рубашка и черные брюки, сидящие идеально. Впрочем, молодость и красоту испортить сложно, можно и мешок надеть. Но вещи известного бренда сидели гораздо лучше, чем мешок…

Смуглая кожа, серые глаза, темные волосы — как Вика была рада, что он передумал стричься максимально коротко, а ведь хотел, после того, как выбрался с той турбазы. Тут она не могла бы его осудить, видно, хотел избавиться от каких-то воспоминаний. Но, в итоге, он все-таки передумал, и это хорошо — значит, отпустило.