Хочешь мою жизнь?

- На кровать ложись.

Ну, специально козлы я не приобретала, кровати, как на Венге, здесь тоже нет. Обойдусь подручными средствами.

Подкладываю под бедра сложенное в несколько раз большое полотенце, чтобы выпятить незагорелые ягодицы. «Стесняшка», - хихикаю про себя.

- А теперь пощады не жди, - полушутя, полусерьезно говорю я. Но потом все же добавляю:

- Можешь остановить меня, если будет плохо.

Не нужен мне сердечный приступ или что еще с непривычки, если я вдруг увлекусь любимым делом.

Вначале я его разогревала флоггером. Сколько различных девайсов мне пришлось купить, подбирая коллекцию с нуля! Но что делать, абсолютно незаменимые в хозяйстве вещи!

Кожа ягодиц приобрела приятную розоватость, и тогда я взяла основной инструмент. Рука у меня натренированная, не устает, и вторая работает почти так же хорошо. Кир – молодец, не издал ни звука, не дергался. Только дыхание я начала слышать через некоторое время, да мышцы ягодиц непроизвольно вздрагивали. Нет, от первых ударов он все же вздрогнул, вцепился пальцами в покрывало.

Удары ложились ровно, вначале серия по одной ягодице, потом по другой, потом снова чередовались. Постепенно кожа начинает пылать. Я уже дала ему достаточное количество ударов, столько, как и в клубе, когда тот мужчина уже не мог терпеть. Мой – молчит, терпит. Я останавливаюсь, провожу руками по горячей, чуть опухшей коже. Он вздрагивает, зарывается лицом в покрывало. Подсовываю ладонь ему под щеку и приподнимаю: мокрое, плачет. Видимо, даже не понимает, что слезы текут.

- Хватит? – спрашиваю его.

- Нет, до конца, - хрипло отвечает он.

- До чьего конца? – задаю риторический вопрос.

Ну, что же. Вроде, живой. Кожу я не порвала. Зато я теперь точно злиться долго не буду – выплеснула на него гнев впрок. А он… что-то он тоже получает, или, возможно, себе доказывает.

На уже настеганную кожу удары ложатся больнее, а я не даю передышки, не даю опомниться. Когда устала сама, а следы ударов стали сливаться в большие красные пятна, обещающие синяки, остановилась.…

Глава 48

Лайна

Долго же с ним пришлось возиться. Даже я почти устала. А уж что он сам чувствует… Привычки к боли у него нет, это ясно, и Ольга по определению не может быть более искусной, чем я. Так что получил он знатно. Сейчас где-то на середине между потерей сознания от боли и удовольствия. А я бы остановилась, кстати, если бы он попросил. Даже не потому, что на этой планете у меня могут быть неприятности с местной полицией, а потому, что бережнее отношусь к этому инопланетному мужчине, чем когда-то к своим. Он терпел и старался, кто же виноват, что их так неправильно воспитывают. Может, я именно этого для себя воспитаю…

Я за него переживаю. Вот ни за одного наложника после игр так не переживала.

- Ай-яй-яй. Не сядешь на задницу долго. Сам виноват, - комментирую я, изучая синяки.

Да, без бальзама плохо. Какие-то средства у меня закуплены на всякий случай, но толку от них по сравнению с иши не будет. Предупредили бы меня как-нибудь заранее, я бы затарилась чудодейственным средством. Вот с бальзамом эти синяки прошли бы на следующий день, а так – может, за неделю.

Кирилл пытается сфокусировать на мне взгляд. На лице следы слез, которых он под конец не стеснялся, потому что даже не замечал.

- Вставай. Сможешь? – уточнила я, потому что вдруг засомневалась. Нежный мальчик попался, хотя сам себя он не жалел. Ну, и обычно я играла по-разному со вчерашними мальками, и с гаремными перестарками-Верхними.

- Я в душ. Можно? – вдруг вполне осмысленно произнес он и поднялся. Вроде стоит на ногах. А то ведь у меня здесь нет Старшего или кого-то еще крепкого, чтобы поднять и донести бесчувственное тело.

Тело, между тем, начинает искать что-то по сторонам, оглядываться. Догадываюсь, что ищет одежду, или что-то, что можно накинуть на себя.

- Иди так, что я не видела, - усмехаюсь я. – Сейчас дам полотенце.

Не захотел полежать спокойно, дать себя намазать. Ну, ладно, душ принять полезно, потому что весь в поту и вообще… Но, на всякий случай, я проконтролировала, как он дошел до ванной комнаты, порадовалась, что есть душевая кабинка, закинула туда полотенце и даже настроила воду.

Еще и закрыла дверь на задвижку, и постояла снаружи, прислонившись к стене, чтобы услышать, если он там на пол рухнет. Принимать вместе душ это чудо бы отказалось – по лицу вижу, он чуть в сторону не шарахнулся, когда я с полотенцем вошла. Вот ведь… чудо. Любой наложник умрет от счастья, если госпожа предложит ему вместе принять ванну или душ. А этот бракованный. Инопланетный. Но интересный.

Странно, меня даже эта ситуация не раздражает – то, что я ухаживаю за мужчиной, а не наоборот. Ладно, когда придет в себя – тогда и будет делать то, что я захочу.

Слышно было, как он пошипел немного, когда вода коснулась спины, и, особенно, настеганной задницы. Верю, ощутимо должно быть, особенно с непривычки.

Потом закутанный в полотенце парень вышел из ванной, и остановился в нерешительности. Только глазищи серые блестят под мокрыми иглами темных волос.

- Пошли обратно. Ляжешь, я тебя намажу.

- Я потом… домой поеду. Поздно уже, - выдал он.

- Сейчас четыре раза! – возмутилась я. – Лежать и приходить в себя. Свалишься где-нибудь там. Явно же в первый раз так хорошо получил?

- Первый, - согласился он. – А где… И мне на работу утром.

- Там же и ляжешь спать. А насчет работы ты оптимист, однако. Завтра увидишь. Ладно, иди.

***

Уткнула его носом в подушку, когда попытался еще что-то придумать и заявить мне с умным видом, потом размотала полотенце и начала намазывать наиболее приличной из всех мазей, которые я закупила. Все равно не тот эффект, как от иши, но хотя бы что-то. Намазала спину, потом с особым вниманием - задницу. Кожа опухла, такая уже… красно-фиолетовая. Впрочем, так и было задумано, маловато нам было бы «просто погладить» по заднице. Но отходняк никто не отменял. Это сейчас он еще на адреналине, завтра вообще весело будет.

Но гладить мальчика приятно. И ему, похоже, нравится, от прикосновений млеет. Что-то он даже не дергается, как вначале, когда я его драгоценную задницу глажу. Тут можно было бы и игрушку какую вставить… ладно, это он бы заметил, тогда бы точно от меня сбежал. Голый, и с пробкой в настеганной заднице.

- Лежать будешь? – спрашиваю, когда все закончилось.

- Нет, что я, инвалид? – вскидывается он.

- Не знаю, судя по твоим предыдущим поступкам – на голову ты точно инвалид, - развлекаюсь я.

- Простите, - отворачивается он.  – Я знаю, что вел себя как идиот, да. Вот поэтому и… Вот поэтому и согласился, когда Ольга дала ваш телефон. Потому что я мало с кем могу быть, и меня мало кто выдерживает.

- Ну, почему – я, например, получила искреннее удовольствие, - развлекаюсь я. – А вот по тебе не скажешь, что тебе было очень приятно. Но как ты держался потом – мне понравилось. Накосячил – захотел поручить прощение – получил наказание, и я тебя простила. И терпеливый. Но вряд ли я тебя здесь еще раз увижу, не так ли?

- Увидите. Если возьмете, - он сидит на кровати, замотанный в простыню, и бросает на меня осторожный взгляд, проверяя реакцию на свои слова.

Ну, не знаю. И удивил, и не удивил. Я поняла, что он какие-то свои проблемы решал, к моему и своему удовольствию, но не была уверена, что он захочет это повторить. Мне-то он понравился, мне так – с доставкой на дом – понравилось гораздо больше, чем в клубе. Все же там не такие красивые и «вкусные» зверьки водятся. Но все равно я себя сдерживала, и была более мягкой, чем хотелось бы. Так что пусть не привыкает, в следующий раз может быть хуже.

Я беру его за подбородок и внимательно гляжу во взволнованные серые глаза:

- Это была демо-версия, лайт-версия. Не обольщайся. Когда ты только пришел, ты запомнил, что я тебе велела делать? На коленях стоять? В следующий раз захочу, чтобы ты стоял на коленях перед входной дверью. Снаружи. Голый. Или заставлю убирать мою квартиру. Тоже голым.…