Страница 11 из 14
– В одиннадцать вечера, говоришь, начинаешь работу?
– Ага.
– Завтра в это время я приду в «Маргариту Тауэр». Жди меня.
И отключился.
Сердце не победило разум, оно уговорило его. Иван решил пойти до конца и найти Таню. Если она его бросила, пусть скажет об этом ему в лицо.
Часть вторая
Глава 1
Пакеты были очень тяжелыми. В каждом по десять кило. В одном пшено, в другом рис. Эти крупы Полине достались даром. В них завелись жучки, и их собирались выбросить, но она взяла. Ничего страшного, переберет, промоет и сварит кашу «Дружба» на пару сотен человек. Тем более у нее было сухое молоко, тоже просроченное, но всего на недельку.
– Поля, давай помогу! – услышала она знакомый голос. – Ты же надорвешься сейчас.
К ней, чуть прихрамывая, спешил сосед, Эммануил Андреевич. Он был уже в возрасте и не мог похвастаться богатырским здоровьем, а вот хорошими манерами – да. Полина познакомилась с ним несколько месяцев назад. Неблагодарные внуки отселили старика, чтобы он не мешал им. Да не купили ему квартиру, сняли. А сами остались в трешке в центре. Эммануил Андреевич, или, как все его называли, дядя Лу, не был на них в обиде за это. И со своей небольшой пенсии сам оплачивал коммуналку, а еще копил на подарок внуку, тому вот-вот стукнет двадцать. А внучке уже двадцать пять. Она художница, и ей необходима студия. В доме, из которого выжили деда, много света и пространства. Дядя Лу показывал Поле работы внучки, она их хвалила, а про себя думала, так нарисует и двенадцатилетний.
– Опять бомжей кормить будешь? – спросил старик, взяв у нее один из пакетов.
– Кто-то должен.
– В наши времена за тунеядство статья была. Не приносишь пользу обществу, в тюрьму, там и покормят.
Полина промолчала. Спорить с дядей Лу бесполезно, он на все имел свое мнение и до конца его отстаивал. Можно сказать, с пеной у рта. Поэтому постоянно вступал в дебаты с бабками у подъезда, и они его не любили. Специально занимали всю лавочку, чтобы сосед не садился рядом. Приходилось дяде Лу отходить к дальней, у гаражей, а там шум, запахи выхлопных газов да сварки, и зачастую неприятные зрелища: то кто-то мочится, то по пьяному делу дерется (многие мужики туда побухать с друзьями ходили, а не машину починить).
– А твой-то Ханурик где? – задал еще один вопрос Эммануил Андреевич. Они как раз к подъезду подошли.
– На работе.
– Да ладно? Устроился наконец.
Хануриком он называл молодого человека Поли. Тот был маленьким, худеньким, а по мнению дяди Лу, еще и бесполезным. Типичное домашнее животное, заведенное для радости, но по факту приносящее лишь проблемы. То блохи у него, то глисты, то лишай, а еще он в тапки гадит.
Звали парня Поли Макаром. Имя внушительное. Фамилия тоже – Богатырев. Услышишь сочетание, представишь здоровяка на армейском «уазике», любителя охоты, рыбалки, баньки с веничком, который гнет сковородки, играючи валит деревья, разгоняет хулиганов одним своим грозным видом. Но ее Макар был не из таких.
Познакомились они в конце марта, но погода была не весенней. Стоял ужасный холод, дул ледяной ветер, сыпал снег, она бежала к метро, чтобы поскорее оказаться в помещении. Тут же стала отряхиваться, сбивать с ботинок снег. Сделав это, направилась к турникетам, как заметила охранника метро, что за шкирку тащил какого-то паренька на выход. Она не могла не отреагировать.
– Что вы творите? – вскричала она и бросилась на защиту бедолаги. – Разве так можно?
– Девушка, не лезьте, – процедил охранник.
– А вы не превышайте полномочий! Этот парень дебоширил? Или он пьян? – Она запаха алкоголя не чувствовала, да и хрупкий паренек не производил впечатления опасного типа.
– Трется тут уже два часа. Явно что-то замышляет. И документов у него нет.
– Это не повод хватать за шкирку.
Охранник, туповатый на вид, со свернутым конопатым носом, разжал кулак и переключился на Полину.
– Самая умная? – Он говорил «окая». Приехал из глухой провинции, устроился на то место, которое давало хоть какую-то власть, и теперь самоутверждается. – А ну-ка свои документы предъяви.
– И не подумаю. Вы не полицейский, а простой охранник метрополитена.
– Ментов вызвать?
– Если вам больше заняться нечем…
Как оказалось, да. Охранник послал какой-то сигнал по рации, и вскоре к ним подошел усталый дяденька в форме.
– Что тут у нас? – спросил он.
– Подозрительные люди. Особенно этот. – И указал на паренька.
Точнее, на того, кто выглядел как подросток издали. Рассмотрев его, Поля поняла, что тому уж под тридцать. Просто он компактный и очень миловидный. Черты лица точеные, ресницы до бровей достают, кожа нежная, без щетины. А в темно-русых волосах седина пробивается. Она и выдает возраст.
– У меня рюкзак украли, – выпалил парень. – Там все, в том числе документы. Я Макар Сергеевич Богатырев из станицы Славянской Краснодарского края.
– Когда это случилось?
– Сегодня, как приехал. В метро кто-то тиснул, и мне пришлось торчать в фойе, чтобы буран переждать.
– Буран? – Мент хмыкнул.
– Я с юга, у нас другая погода сейчас.
– Заявление писал?
– Нет, я не знал, куда пойти. А тут ваш цербер начал на меня гавкать.
– Ладно, пошли со мной, напишешь.
И он повел Макара за собой. Полина не могла его оставить, она привыкла помогать людям, поэтому устремилась следом.
– Вы, девушка, ему кто? – спросил полицейский.
– Я просто случайная прохожая, возмущенная несправедливостью.
– Не перевелись еще неравнодушные люди в Белокаменной. При вас-то документы имеются?
– И паспорт, и СНИЛС, и даже страховой полис.
Полина родилась и выросла в Москве. Более того, она имела свою квартиру, пусть маленькую и не в лучшем районе. От бабушки досталась. С двадцати пяти она в ней проживала, это, считай, уже три года. Когда въезжала, думала, вот сделаю ремонт, уют создам, и как заживу… Но ни денег, ни времени не нашла на то, чтобы хоть что-то в квартире поменять, кроме занавесок, смесителя и постельного белья. Полина работала в детском саду воспитателем, потому что любила малышей. Знала, своих у нее никогда не будет. В двадцать четыре она перенесла страшную операцию, после которой пыталась отравиться. Поля не видела жизни без полноценной семьи с надежным мужем и детишками. Но когда ее откачали и она более-менее пришла в себя, к ней подошла завотделением. Женщина взрослая, суровая, державшая в узде весь коллектив. У нее даже санитары не выпивали. Она присела к больной на койку и сказала:
– Думаешь, ты одна такая несчастная, бесплодная? Я тоже.
– У вас же два сына, внуки…
– Да. Обоих пацанов взяла из детского дома и воспитала, как своих. Сейчас один реаниматолог, второй работает на радио. И у того, и у другого матери были пьяницами и наркоманками. Никто их не брал, а я не побоялась.
– Но я хочу своих.
– Они твоими и станут. Когда я прихожу к внучке на утренники, все говорят, она копия бабушка. А мы не кровные. Так что хватит жалеть себя. Начни…
– Жалеть других?
– Нет, сострадать. Это разные понятия.
Поля много думала над словами женщины и первое, что сделала, когда выписалась, это уволилась со своей высокооплачиваемой работы. Она была помощником руководителя у топ-менеджера крупной компании. Не по блату устроилась, а прошла жесткий отбор, чтобы только стажером стать. Через три месяца ее взяли в штат. Когда она принесла начальнику заявление об увольнении по собственному желанию, тот, мягко сказать, удивился. Пытался отговорить, сулил повышение зарплаты. Но Поля все для себя решила. Имея диплом психолога, она легко устроилась в детский сад (желающих работать за копейки было немного). Потом, когда переехала в бабушкину квартиру и вынуждена была поменять садик, стала воспитателем.
С волонтерами она контактировала давно. Их компания устраивала показательные акции, чтобы улучшить свой имидж. Этим занималась Полина. Уволившись, не бросила это дело. Более того, стала посвящать ему больше времени. Она всегда была доброй, неравнодушной. В детстве тащила в дом бездомных животных, а иногда людей. Как-то отец пришел с работы, а на их кухне сидит заросший волосами мужик в его старых вещах и наворачивает борщ. Он узнал в нем бомжа с ближайшей помойки, быстро выпроводил его, заставил дочку все помыть с хлоркой, а ванную, в которой гость бултыхался, аж трижды.