Новеллы

Таковы отношения Саккетти к «трем венцам».

Если бы в ту пору говорили о школах, он мог бы причислить себя к народной, национальной школе, которая отстаивала свои позиции против уже зародившейся в той же мелкобуржуазной среде школы классической. Эти новые люди продолжали развивать борьбу за секуляризацию науки и литературы, за освобождение из-под власти церковников; но они были радикальнее и требовали возвращения к первоисточнику, т. е. классической древности. С ними Саккетти было не по пути, и в эпоху перелома он стоял по ту сторону обозначившейся трещины, как, впрочем, и многие исследованные Веселовским сверстники Саккетти.

Он считал себя стоящим на старой почве и скромным продолжателем великого дела «трех венцов». И был прав, поскольку они фактически создали национальную литературу. И даже больше того. Однако в творчестве Саккетти, в его изображении человека, в его морали, чисто человеческой, а не аскетической, уже проступают черты новые.

Ему были известны, как следует предположить, в той или иной мере работы представителей классической школы, знакомился он и с писателями античной древности. Если судить по цитатам и ссылкам, то он пользовался Цицероном («De amicitia» и «De officiis»), некоторыми книгами Гита Ливия, Виргилием (4-й эклогой), Горацием и «Метаморфозами» Овидия, «Фарсалиями» Лукана, собранием анекдотов Валерия Максима, Сенекой, Боэцием («De conso'at'one philosophiae»), Кассиодором, баснями Эзопа, «Этикой» и кое-какими другими сочинениями Аристотеля с толкованием на него Аверроэса; я уже не говорю о Библии, Евангелии и сочинениях св. Августина, св. Амвросия, св. Бернарда. Но больше всего познаний Саккетти почерпнул, конечно, из средневековых сборников и компендиев, из «Золотой легенды» Якова де Ворагине, из «De reginv'ne principium» Эгидия Римлянина и некоторых других подобных книг. Его ученость была, следовательно, типично средневековая, конечно, итальянская. Он шел в этом отношении по пути Данте и был человеком отсталым по сравнению с Петраркой и Боккаччо. И отношение его к науке оставалось схоластическим. В «Проповедях» он занимается чаще всего крупными проблемами, которые и в его время еще продолжали волновать людей. Но наряду с этим он, борющийся с суевериями и высмеивающий их, верит во влияние планет на жизнь человека (XVIII), как в это верил Данте.[586] Подобные идеи держались, впрочем, и много позже. Гораздо характернее для Саккетти, что он, как схоласт доброго старого времени, считает возможным серьезно рассматривать вопрос о том, кто согрешил больше, Адам или Ева (XIII), или разбирается в проблеме существа Марии Магдалины: была ли она грешницей помысла или дела (XXXVII) и т. п.

Стариной веет, например, и от его космографических представлений Вслед за Гонорием Отенским и Гервасием Тильберийским Саккетти представляет себе землю в виде яйца. Более широкая и тяжелая часть яйца находится под водой, остальная – над водой, 1/70 часть земли, покрытой водой, открыта, а 1/100 этой 70-й части населена (XXXIII). В проповеди XLVII он разъясняет, что земля составляет количественно наименьшую стихию; воды в десять раз больше чем земли; воздуха в десять раз больше чем воды, и, наконец, огня в десять раз больше чем воздуха.

Интересовали Саккетти и вопросы филологического порядка. В IV проповеди он дает, например, пояснение латинского термина «стража», vigilia в выражении в «четвертую ночную стражу» (in quarta vigilia noctis), давая справку об организации ночных патрулей у римлян. В XXIX проповеди мы находим разъяснение возрастов мира; в XVI – дается толкование арабского слова «Адам» – «человек». Адам – красный, т. е. созданный (в области Дамаска) из красной земли. Впрочем, эта этимология дана еще Исидором Севильским[587] Термин «magister» объясняется «maior trium», «старший из трех» (XIV). Троякое обозначение человеческого лица – faccia < facie, viso < visu, volto < vultu разъясняется: первое связывается с глаголом facere, напоминающим потенцию, следовательно, бога-отца; второе – связывается с videre, напоминает знание и, следовательно, бога-сына; третье – с volo, vis, vult, обозначает волю, и, следовательно, св. духа (XXXIV).

Это уточняет литературную позицию Саккетти и позволяет вложить более конкретное содержание в характеристику его как последнего тречентиста…[588]

В. Ф. Шишмарев.

586

[586] Dante Alighieri. Il convito e le epistole Firenze, 1857, тракт. Il, гл. 3–6.

587

[587] Isidоrus Hispalensis Etymolosae Luпdum Balavorum, 1909, кн. VII, гл. 6, § 4.

588

[588] Из-за смерти автора статья осталась незавершенной.