Страница 3 из 12
– А почему живой человек не может быть материалом? – пожал плечами Файдер. – Ладно, не ори. Здесь никто никому ничего не должен. У тебя полная свобода действий и можешь идти, куда хочешь. Только, если ты, например, чтобы не умереть с голоду, попытаешься стянуть бублик в магазине, тебя просто пристрелят, потом оттащат за ноги твое хрупкое тельце до ближайшего мусорного бака. И будут правы.
Марта молча встала и пошла к выходу. На улице она присела возле стены и задумалась.
«Как все дико и глупо. Я в другом мире… Ну и что? Что-то изменилось? Да ничего! Все так же хочется выть и драть ногтями грудную клетку. Что вы все мою душу терзаете?»
Она поджала худые ноги и опустила голову на колени. По щекам ее текли слезы, горячие и горькие, как концентрат всех тех мыслей, что изъедали ее уже много месяцев.
А мимо проходили люди, точнее, черти – взрослые и дети шли с безмятежным видом поодиночке, каждый своей дорогой. Вдруг среди этой безмятежности раздался короткий крик и вновь – тишина. Марта подняла голову, и взгляд ее упал на часть проспекта недалеко от того места, где она сидела. Там, возле хищного вида автомобиля, на дороге кто-то лежал. Из машины вышел водитель, осмотрел сверкающую хромом радиаторную решетку и, заметив на ней кровь, вынул из кармана платок и стал тщательно ее вытирать. Закончив, смял его и бросил тут же, возле тела. Поговорив по мобильному телефону, сел обратно в машину и скрылся. Спустя пару минут, на это место прибыло некое ядовито-оранжевого цвета транспортное средство. Из него вышли двое в светящихся жилетах, переложили тело в оранжево-черный пластиковый мешок и бросили в кузов. Потом они достали что-то вроде пылесоса, который, фырча, стал выпускать пушистую пену на лужу крови, которая была очень хорошо видна на светящемся призрачным светом асфальте. Чуть погодя, собрав этим же пылесосом растворившую следы происшествия пену вместе с выброшенным платком и еще чем-то, выпавшим, вероятно, из карманов погибшего, уехали.
«Как будто собаку бродячую задавили…» – с ужасом подумала Марта.
На протяжении всей этой сцены никто даже не обернулся. Все были заняты своими мыслями.
Подошедший Эло ни жалеть, ни успокаивать не умел, поэтому просто сказал:
– Пойдем домой.
На препирательства сил уже не было.
Глава 3
Сегодня Эло предстояла душевная беседа с Грязным Гарри. Марту решено было оставить в квартире Файдера под наблюдением еще одного подозрительного типа. Типом оказался дымчато-бурый кот. Говорящий.
– Е-е-ть, дружище, да нас уже трое! – радостно заголосил кот, открывая им дверь. – Давно пора! А то я тут уже помираю от скуки! Разрешите представиться – Аполлон Скромный, – кот исполнил глубокий реверанс.
Файдер взял кота на руки и, прикрыв ему морду рукой, повернулся к Марте:
– Это существо зовут Дикс. Он вполне вменяемый, только ты затыкай его вовремя. Вообще-то в Аду такое не водится. Как его к нам занесло – неизвестно. – Потом он обратился к коту: – Я поручаю тебе охранять Марту. Хоть раз в жизни сделаешь что-то полезное. Ну ладно, я побежал.
Закрыв за Файдером дверь на специально сделанный замок по кошачьему росту, Дикс повернулся с недовольным видом:
– Нет, Вы видели?! Как он со мной обращается, паршивец! Марта, дитя мое, ну что же вы стоите! Проходите, проходите… в нашу обитель. Садитесь в кресло, вот так… разрешите, я Вам ножки пледом прикрою. Ах, как чудесно мы устроились! А почему у нас такие грустные глазки? Неужели этот антропоид вас чем-то обидел?
Марте стало почему-то смешно, и жаловаться совсем не хотелось:
– Да нет, всё в порядке. Я просто устала… от впечатлений.
– Ой, не говорите! – сказал Дикс, сокрушенно покачав головой, и сел напротив нее, обвернувшись пушистым хвостом. Его большие желтые глаза горели энтузиазмом затронутой в автобусе старушки – поболтать он, видимо, любил. – Что ни день, то какое-нибудь происшествие. Вот вчера, например, вышел я на улицу в надежде черпнуть вдохновения от природы. Я, видите ли, пребываю в постоянном творческом поиске, а окружающие вас предметы быта как источник этого самого вдохновения себя совершенно исчерпали. Так вот. Иду я, иду… и тут предо мной появляется дивный сад. Такие, знаете ли, чудные кудрявые деревца и цветущий кустарник, и цветы на нем красоты неописуемой! Кругом изумрудная травка и дорожки, заманчиво убегающие вдаль причудливым серпантином… Наслаждаюсь я этой идиллией, нюхаю цветочки, как вдруг слышу чей-то топот. Оборачиваюсь и вижу, что прямо на меня несется какое-то кошмарное существо – огромное, лохматое. Острые черные когти взрывают землю, клыки, как кинжалы… А взгляд! Взгляд убийцы, алчущий крови невинных!
Тут Дикс стал размахивать лапами, так как был не в силах передать только словами весь ужас происходящего. И возбужденно продолжал повествование:
– Ну, я не растерялся – сделал два предупредительных выстрела…
– Из чего? – невольно перебила Марта.
Кот на секунду задумался, потом стукнул себя по лбу и радостно сообщил:
– Из пистолета. Разве я не сказал, что взял его с собой?
– Вы пошли черпать вдохновение с пистолетом? – недоверчиво спросила Марта.
– Ах, никогда не знаешь, что может ожидать тебя на этом темном во всех отношениях жизненном пути… Ну так вот. Чудище продолжает нестись на меня, и я, отбросив всякую жалость, и исключительно в целях самообороны, выпускаю в него остальные патроны, а ему хоть бы что!
– И чем же все это закончилось? Как же вы отбились?
– Наверное, я его загрыз, – задумчиво сказал кот. – Я смутно помню – в такие моменты действуешь инстинктивно… А потом появился Файдер и… снял меня с дерева. Оказалось, что я забрел на территорию Центра экспериментальной генетики. И все это зеленое великолепие, и чудище – претворенные в жизнь плоды воспаленного воображения ученых. С одной стороны, это хорошо – в природе нашим краям такая буйная растительность не свойственна. Но зачем же монстров плодить…
Дикс встал, почесал за ухом и сказал:
– Может быть, кофе?
– А тут и кофе есть? Обыкновенный кофе, не синий и не зеленый? – с иронией спросила Марта. Всё, что ей приходилось пробовать в Аду, было, мягко говоря, необычным.
– Ну что вы, классика вечна! Лично я не любитель новомодных штучек цивилизации. Что может быть лучше, чем выпить колодезной водицы с корочкой хлеба и пойти спать на сеновал, – сказал Дикс, нажимая лапой кнопку вызова на телефоне. – Алло! Служба доставки? Две порции жареных куропаток и два кофе с корицей…
***
А в это время Грязный Гарри с забинтованной головой, курсируя по кабинету, проводил разъяснительную работу с Эло, который слушал его, собрав все свое адское терпение и равнодушие (но уши Эло при этом почему-то предательски розовели).
– Своим поступком Вы попрали честь храма науки, в коем имеете честь обучаться! Нет, конечно, в том, что касается знаний, – у меня вопросов нет. Но с такими дурными наклонностями, я боюсь, Вы не сможете полноценно трудиться на благо общества…
«А не пошло бы это общество…» – подумал Эло, но, естественно, промолчал, так как наученные горьким опытом студенты знали, что главное при беседах с Автомианом – это, скромно опустив глаза, со всем соглашаться.
– Я надеюсь, что Вы не ставили целью лишить меня жизни, но это даже не столь важно. Ужас в том, что Вы ушли, оставив беспорядок! Наука способна развиваться и приносить плоды только в условиях строжайшей дисциплины. Из хаоса может родиться только хаос…
В конце концов, выдав свою норму наставлений, и после того как Эло торжественно пообещал «пересмотреть свою жизненную позицию, не дожидаясь полного морального растления», Грязный Гарри его отпустил. За дверью Эло ждал Файдер. Он стоял, скрестив на груди руки, и хрустел чем-то вкусным.
– Живой? Ну и хорошо. Вот, возьми конфетку. Я только что со всеми расквитался. Твою работу по «культуре» при мне проверяли – там всё в порядке. Так что можем спокойно валить отсюда. Теперь мы свободны до следующего понедельника.