Мой милый победитель

— А ты бросила мне вызов. Вызов — мне! — он ударил себя кулаком в грудь. — И я принял его: устраивал западню в укромных местечках, приучал к своим прикосновениям, доставлял удовольствие.

Шарлотта попыталась спрятать лицо у него на груди, но Винтер не отпускал ее подбородок.

— Нет, не отворачивайся. Похвально, если женщина умеет получать удовольствие от самых невинных ласк своего мужчины, — он измученно вздохнул. — Но для мужчины такие игры очень, очень болезненны.

— В самом деле? — ей это даже не приходило в голову. — Тебе было больно?

— Да.

Это было отрадно слышать. Весьма и весьма отрадно.

— Как приятно!

Винтер улыбнулся в ответ.

— Если бы тем вечером мне удалось взобраться к тебе на балкон, я сомневаюсь, что сумел бы сдержать данное тебе слово и дождаться дня свадьбы. Ты свела меня с ума. Я бы взял тебя тогда, — он выразительно посмотрел на Шарлотту, стараясь придать своим словам большую вескость. — Я взял бы тебя.

Ее руки поглаживающим движением прошлись по его груди, а ноги… разошлись в стороны. Шарлотта странным образом реагировала на его признания в том, что совсем недавно он хотел подчинить ее своей воле. Совсем как тогда, когда он принуждал ее терпеть свои ласки… Что за примитивное существо у нее в душе желало отдаться на милость победителя тогда, и сейчас упивалось тем, что полностью находится в его власти?

— Перила не выдержали, что еще раз доказывает: Господь Бог вел нас.

Приподнявшись на локте, Винтер, ее златокудрый повелитель, перевернул Шарлотту на спину и навис над ней. Глядя ей прямо в глаза, он со всей серьезностью сказал:

— Сегодня все было по-другому. Мы боролись. Мы взяли друг друга. Никогда не обманывай себя, думая, что это не так, — он легонько встряхнул плечо Шарлотты. — Обещай.

Вот как? В этом раунде он вышел победителем. Он знал, что рано или поздно получит ее — правду сказать, и она об этом знала — но он не позволит ей так просто умыть руки, взвалив ответственность за происшедшее на его плечи, возомнив себя жертвой его похоти. Теперь она не сможет сказать, что он взял ее силой. Она стала полноправной участницей их любовной схватки.

— Ты достаточно хорошо меня знаешь.

Винтер возвышался над ней — крепкий, здоровый мужчина, безгранично уверенный в своем превосходстве.

— Мудрый охотник знает свою жертву. Она тоже успела его изучить.

— Все вышло, как ты задумал, — горло сжалось от подступивших слез, но она должна договорить, она должна произнести правду вслух. Только так она сможет до конца осознать, что сейчас произошло. — Теперь я твоя жена. Ты будешь заботиться обо мне. А я — я буду любить твоих детей… и тебя.

— О, да! — Его глаза светились одобрением. — Наконец ты поняла, что я был прав, и постигла мудрость наставлений моего названого отца.

Винтер добился желаемого: Шарлотта признала, что любит его. Призналась ему и самой себе. Но слов взаимности не услышала. Единственное, что его волновало сейчас — это доказательство собственной правоты. Вот она и стала женой, плотью от плоти своего господина.

Слезы иссякли. Да и к чему теперь плакать? Ее жизнь устроена. Ей пришлось отказаться от одного-единственного, пусть даже главного, принципа, на котором основывалась ее личность. Она полюбила мужчину, который не любит ее, и стала для него не центром вселенной, а лишь частью его семьи, женщиной, чей удел — всячески ублажать своего повелителя. Она — маленькая планета, всецело зависящая от могущественного солнца. Итак, Шарлотта только что потеряла себя.

По иронии судьбы ее избранник живым и невредимым вернулся из сухой безжизненной пустыни, чтобы опустошить ее, Шарлотты, душу.

— Тебя послушать, так это не ты взял меня. Мы взяли друг друга, — сказала она. — Я не могу лгать себе в этом и никогда не стану. Обещаю.

Он поцеловал ее в лоб и улыбнулся — той самой прекрасной улыбкой в мире.

— Ты — женщина, о которой я мечтал: разумная, работящая, красивая.

Шарлотта смотрела на Винтера, в который раз поражаясь его божественной красоте и бесконечной уверенности в собственных силах.

— От таких похвал голова идет кругом.

Он нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду. Наконец легкая улыбка тронула его губы:

— Ты — свет моих очей, моя весенняя заря, ты…

— А ты — кладовая пустых комплиментов, — перебила его Шарлотта. — Мне больше нравится быть разумной, трудолюбивой и красивой.

— Тебе не нравятся мои восхваления?

Она не сумела скрыть раздражения:

— Я и так твоя. Не трать понапрасну свое красноречие.

— Но для меня ты весенняя заря, — настойчиво повторил Винтер.

И, надо же, от этих слов ее сердце затрепетало.

— Я счастлив и ты счастлива. Когда силы вернутся ко мне, а это случится, — он поднял руку, расставив пальцы, — через… минутку, я разбужу тебя, и мы снова возьмем друг друга. А теперь спи, жена моя, моя Шарлотта.

Они уютно устроились рядом. Он думал, что победил. Она знала, что это правда.

Глава 30

Их свадьба имела шумный успех. Даже месяц спустя в свете только о ней и говорили, в один голос утверждая, что главным образом в этом была заслуга Адорны.

Саму церемонию все находили пикантной, стол получил высокую оценку, оркестр играл ночь напролет. Свидетели живописного отбытия Винтера и Шарлотты отвели душу, дав волю своим злым языкам. И теперь свет с нетерпением ждал, какие удовольствия и зрелища Адорна предложит во время приема гостей из Сереминии. Сама виконтесса лишь победно улыбалась, предвкушая свой триумф.

Она направлялась к лестнице, когда к ней подбежал взъерошенный Гаррис.

— Сударыня! Сударыня! — бедняга выглядел встревоженным. — Повар говорит, что уток еще не доставили из Лондона.

Адорна похлопала запыхавшегося лакея по плечу:

— Если не будет уток, пускай зажарят быка. Я уверена, гостям такое оригинальное блюдо понравится.

Гаррис закивал в знак согласия, поклонился и помчался обратно на кухню. А виконтесса, не торопясь, продолжила свой путь.

Скептики ее недооценивали. Когда королевская чета из Сереминии покинет Остинпарк, они будут довольны приемом, королева Виктория будет ей благодарна, и Адорна станет самой знаменитой хозяйкой Англии.

Она с нетерпением ждала этого дня.

— Сударыня! — по коридору к ней спешила мисс Сайме. — Вo время свадьбы кто-то стащил все простыни из комнат западного крыла, и теперь нам не хватает белья.

— Слава Богу, не тронули серебро, — Адорна приобняла домоправительницу за плечи. — Королева Виктория задумала совершить с гостями из Сереминии небольшую поездку по стране, а по пути отдохнуть и развлечься, остановившись где-нибудь в провинции, например, у нас. Ее Величество, принц Альбертnote 12, королевская свита и гости из Сереминии прибудут утром, а ближе к вечеру возвратятся в Лондон. Так что свежие простыни им не понадобятся.

Губы мисс Сайме презрительно скривились:

— Вы же знаете, кто-нибудь непременно наклюкается и останется ночевать.

— Но не все же, моя дорогая. А для комнат восточного крыла у нас простыней хватает, ведь так?

— Так.

— Все будет хорошо.

Но мисс Сайме выглядела по-прежнему невесело.

— Благодарю вас, мэм. Я немедленно подготовлю все комнаты в восточном крыле, — заверила хозяйку домоправительница, но уходить не спешила. — А вы не забыли о привидении? — неловко потупившись, поинтересовалась она.

— Ах, да, — Адорна задумчиво коснулась щеки указательным пальцем. — Думаю, когда гости уедут, я займусь нашим маленьким бродячим ужасом, договорились?

— Уж постарайтесь, сударыня, если не хотите, чтобы все горничные разбежались.

— Я займусь этим, обещаю, — и она легонько подтолкнула домоправительницу к лестнице.

Милая Сайме! Как она волнуется по пустякам. Жаль только, что она не прониклась настроением Адорны. Ведь будет так весело! Непременно должно произойти что-то необыкновенное. Конечно, Адорна придумает, как развлечь гостей. Но если ничего оригинального не придет в голову, она свято верила: по ходу дела непременно подвернется случай устроить что-нибудь этакое… В конце концов, кто мог заранее знать, что Винтер снесет замок с двери Шарлотты выстрелом из револьвера? Это был просто подарок судьбы. Адорна знала: для нее фортуна никогда не скупилась на подарки.

Note12

Принц Альберт (1819 — 1861) — принц-консорт (1840 — 1861), супруг королевы Виктории, уроженец Германии, имел на супругу большое влияние, покровительствовал искусству, науке, промышленности.