Мой милый победитель

— Вот мой обет, и ты его примешь.

Поцеловав ее пальцы, Винтер встал и удалился. Да, он приготовил Шарлотте подарок. Особенный, лучший из всего, что он мог преподнести. Подарок, который красноречиво говорил о том, что ее счастье для него превыше всего. В том, что она будет с ним счастлива, Винтер не сомневался.

Направляясь к лестнице, он приметил Бакнелла, стоявшего у двери и не сводившего глаз с Адорны. Вот чудак: стоит и смотрит. Не уходит, но и подойти не решается.

Виконтесса стояла у противоположной двери зала, и изо всех сил делала вид, что не замечает своего незадачливого ухажера. Из-за Бакнелла его мать плакала. Винтеру не хотелось сейчас тратить на него время, но позднее ему будет недосуг. Как сын Адорны, он обязан призвать лорда к ответу. Повернув голову в сторону этого высокородного зануды, Винтер кивнул, подав знак следовать за ним. Как он и предполагал, Бакнелл повиновался. Вместе они проследовали в библиотеку. Решительным шагом подойдя к столу, Винтер выпятил подбородок и приосанился:

— Сэр Бакнелл, объяснитесь: ваши намерения в отношении моей матери благородны или вы просто вздумали поиграть ее сердцем?

Бакнелл напыжился, как бойцовый петух.

— Благородны? Разумеется, мои намерения благородны! Да только ей на них наплевать.

Этот ответ застал молодого человека врасплох. Несколько критических секунд он не знал, что сказать.

— Адорна… Ваша мать… Леди Раскин…

— Я знаю, кто она такая, — сухо одернул его Винтер.

— Она отказывается выходить за меня замуж. Я просил ее, я умолял, я указывал на преимущества этого союза для нас обоих. Но она хочет… — Бакнелл сделался пунцовым. — Она хочет закрутить роман!

— Роман?

Винтер мог бы об этом догадаться… Разве его мать поступала когда-нибудь, как все?

— Я сожалею, но замуж она не хочет. Говорит, что мы слишком разные люди для брака, что мы не созданы для продолжительных отношений. Говорит, единственный для нас выход… — галстук явно был тесен лорду, — это постель.

Винтер мысленно умилился.

— Но она без ума от вас, я же вижу.

— Мне тоже так казалось, и, уверяю вас, лорд Раскин, я предан ей всем сердцем, — сложив руки за спиной, Бакнелл принялся мерить шагами комнату. — Но я благородный человек и не стану порочить ее и свое имя недостойным поведением.

Винтер не мог даже предположить, чтобы господин старше него по возрасту нуждался в поучениях. Но, судя по всему, дела обстояли именно так.

— Безусловно, ее стремление к незаконной связи весьма предосудительно.

— Я ей так и сказал! — воскликнул Бакнелл, чрезвычайно довольный, что хоть в каком-то вопросе они с Винтером единодушны.

— Значит, вы должны ее украсть.

— Украсть?! — понимание пришло к лорду спустя мгновение, и он замер на месте, как вкопанный. — Вы имеете в виду — похитить ее?

Молодой человек ненадолго задумался:

— Да, пожалуй, это более подходящее слово.

— Ну, знаете ли, может, у вас в пустыне похищение как способ обзавестись женой — дело обычное, но здесь, в Англии, такие дикарские методы не практикуются.

— В самом деле? — Винтер обеспокоился, что Бакнелла, того и гляди, хватит удар. — Мне казалось, что это вопрос не столько культуры общества, сколько психологии человека. Моя жена, советами и напутствиями которой я очень дорожу, как-то заметила, что склад ума мужчин и женщин практически одинаков.

— П-ф… Я бы сказал, что большинство женщин — нежные, хрупкие создания.

— Большинство, но не наши с вами. Моя супруга и ваша возлюбленная продемонстрировали незаурядную силу духа, оказавшись в очень непростых жизненных ситуациях. Моя жена — в годы работы гувернанткой, ваша возлюбленная — когда возглавила семейный бизнес в мое отсутствие.

— Да, да, обе леди Раскин — выдающиеся женщины, но…

— Моя жена, — Винтеру нравилось повторять это слово, — также считает, что женщины в Эль-Бахаре ничем не отличаются от женщин в нашей страны. И, обретя независимость и возможность учиться, они станут такими же, как англичанки. Разве она не права?

— Возможно, — неохотно согласился Бакнелл.

— Таким образом, напрашивается вывод: если с женщинами здесь, в Англии, обращаться так же, как принято в Эль-Бахаре, их реакция будет аналогичной. А там, да будет вам известно, если женщина влюбляется в мужчину из другого каравана, то этот мужчина похищает ее, увозит в пустыню и не отпускает, пока ее сомнения не рассеются под напором его страсти. Среди арабов бытует мнение, что такие союзы — самые прочные, потому что они строятся на самозабвенной любви женщины, покоренной бесстрашием и преданностью ее мужчины.

— Молодой человек, у нас подобные эскапады — дело совершенно недопустимое.

— А сделать себя несчастным до конца своих дней — это допустимо? — Неудивительно, что мать не хочет выходить замуж за Бакнелла! Ни один бедуин не стал бы изводить свою женщину нерешительностью. И неудача лорда еще раз доказывает, что от этих вялых цивилизованных ухаживаний англичан никакого толку. — Лишь напором и действием вы добьетесь счастья для себя и для своей возлюбленной. Иного выхода из вашей ситуации не существует.

— На вашу мать такой варварский подход желаемого впечатления не произведет.

— Моя мать, скажу я вам, из тех женщин, которые ценят отвагу и любят смелые поступки. Хотя, как выясняется, она не способна увидеть разницы между вожделением и настоящей мужской любовью и восхищением. И если любовь подкрепить отвагой, она отправится за своим похитителем хоть на край света.

Нахмурившись, словно эта мысль только что пришла ему в голову, Винтер добавил:

— Как вы, наверное, заметили, мужчины вьются вокруг матери, как пчелы вокруг медоносного цветка. Я удивлен, что ее никто не похитил до сих пор.

— Англичане не крадут себе жен, — неуверенно возразил Бакнелл, на этот раз словно пытаясь переубедить самого себя.

Что ж, Винтер сделал все, что было в его силах:

— Тут, конечно, вам решать, но имейте в виду — в любой момент вы можете украсть мою мать, я вам это разрешаю.

И молодой человек вышел, не обращая на бессвязное бормотание лорда никакого внимания.

Свадьба стала для Шарлотты бесконечной пыткой. Винтер так напряженно прислушивался, когда Шарлотта произносила слова супружеской клятвы, что даже наклонился к ней. Когда наступила его очередь, он поклялся в верности и преданности своей жене так уверенно и громко, что от эха его голоса задрожали стекла. Прием гостей был еще более безрадостным. Приглашенные поглощали немереное количество еды и питья, и чем больше было выпито, тем больше развязывались их языки. Сначала открыто обсуждался достопамятный отказ Шарлотты лорду Говарду. Потом сплетники плавно перешли к нынешнему скандальному бракосочетанию с Винтером. Как и следовало ожидать, общественное порицание не коснулось ни Говарда, который надрался, как портовый грузчик, и не сводил с новобрачной осоловелых глаз, ни Винтера, который вовсе исчез из виду и не появлялся вот уже полчаса. Нет, осуждение тяжким грузом ложилось на плечи Шарлотты. А она, пресловутая мисс Присс, не смела рта раскрыть, чтобы с достоинством ответить этим праздным болтунам. Вместо этого приходилось сидеть и вежливо улыбаться замаскированным под шутки и участливые расспросы колкостям.

— А вот и жених. Где же это он пропадал? — подвыпивший Мистер Рид смотрел, прищурившись, в сторону приближавшегося Винтера. — Ух-ты!

— Что такое? — отозвался кузен Стюарт.

— Он еще двух дамочек прихватил, — ответил, расплывшись в улыбке, мистер Рид.

Вот бы сейчас пройтись ему линейкой по пальцам! Кузен Стюарт, напротив, постарался сгладить бестактность своего коллеги.

— В чем я убедился в последние три недели, — возразил он, вежливо улыбнувшись, — так это в том, что Винтер — натура цельная. Лишь человек недалекий может сомневаться в его безграничной преданности молодой супруге.

Взглянув на свое обручальное кольцо, Шарлотта подумала о том, насколько справедливым было это замечание. Винтер предан ей. Насколько может быть предано сердце мужчины, не отягощенное любовью к жене, знающей свое место. Даже тетка Пайпер добилась от жизни большего, пусть для этого ей пришлось прожить с дядей тридцать пять лет.