Проклятие пикси

— Эта женщина, — словно собравшись с духом, говорила графиня, — буквально околдовала бедного Чарльза, ещё толком не успевшего оправиться от потери дорогой супруги. Распутная, наглая, она, по всей видимости, давала ему то, порядочному мужчине не придёт в голову искать в объятьях жены. Одно слово: «певичка», — леди Элеонор скривилась, словно раскусила испорченный орех, — её нравственность (да вообще можно ли говорить о нравственности женщин подобного толка!) находилась ниже всякой критики, зато алчность была на высоте!

Мия еле сдерживалась, чтобы не скрипнуть зубами: никто не смел говорить о её матери в подобном тоне!

— Вот видишь, дорогая Миечка, — продолжала графиня Сакэда, неверно истолковав напряжённое лицо компаньонки, — на тебя мой рассказ произвёл сильное впечатление. Ты побледнела. Раньше я избегала этой темы – слишком больно было думать о прошлом. Но сейчас моя жизнь готовится совершить новый, прекрасный поворот, и, прощаясь с былым, я как бы хороню его навсегда, чтобы ничто не омрачало моего будущего.

(Я сама похороню тебя вместе с твоим прошлым, — подумала Мия)

Она опустила глаза, чтобы графиня не увидела кипевшую в её душе ненависть.

— Представь себе, она настолько влияла на Чарльза, что он бросил маленького Гектора и покинул семью, наплевав на свой долг перед Ивовым кланом, — тонкие брови леди Элеонор сошлись на переносице, — мало того, что он стал открыто жить с этой женщиной, он заявил, что намерен жениться на ней.

Мия вздохнула, — она была не в силах заставить себя сказать хоть что-то членораздельное. На языке вертелись самые грубые ругательства, способные вогнать в краску портового грузчика.

Дальше хозяйка принялась вспоминать, какими нечеловеческими усилиями удалось «вырвать бедного мальчика из когтей хищницы», о щедром Королевском приданом, о свадьбе и прочих вещах, бесконечно ранящих Мию. Девушка смотрела на настенные часы и повторяла словно молитву своему личному богу: «Ещё четыре часа, всего четыре часа».

Графиня Сакэда вытащила коробку с игрой в слова.

— Старая добрая игра, — она с нежностью провела рукой по крышке, — сколько унылых вечеров ты скрасила нам. Хотя порой и огорчала меня, — леди Элеонор шутливо шлёпнула коробку, — давай сыграем напоследок.

Мия кивнула. А про себя мстительно заметила: «Сыграем, ещё как сыграем. Ты надолго запомнишь сегодняшнюю игру! Впрочем, никакого «надолго» в твоей жизни больше не будет, сука.»

Леди Элеонор элегантно помешала камни.

— Предоставляю право раздачи тебе, — она с традиционным поклоном передала стакан Мие.

Отлично, лучшей возможности даже представить трудно. На континенте одним из любовников Мии был престидижитатор, обладавший помимо всего прочего врождённым талантом к шуллерству. Ни в карточной игре, ни в игре в кости он просто не имел себе равных. Ох, не напрасно она ломала себе голову над словами и словосочетаниями, из которых могло получиться нужное ей послание.

Непринуждённым жестом компаньонка метнула камни, и на столе оказались буквы, из которых она легко сложила:

УСМИРЕНИЕ ТЬМЫ

— Кажется я уже вижу своё слово, — весело воскликнула Мия и выхватила нужные ей камни, — МЕСТЬ – вот моё слово.

— Браво, браво, — захлопала в ладоши леди Элеонор, — у тебя, Миечка, несомненные способности к лингвистике.

«И не только», — про себя заметила компаньонка, собрала кубики и отработанным жестом сделала манипуляцию – отвлечение внимания зрителя. Она уронила один камень под стол.

— Какая я неловкая, — посетовала на себя Мия, а сама в это время забрала из стаканчика буквы «у» и «и». графине должны были выпасть такие буквы, чтобы кроме слова «смерть» собрать что-то другое было бы просто невозможно.

Графиня Сакэда долго трясла стаканчик, прислушиваясь к звуку камней внутри, а потом высыпала буквы на стол.

— Так, так, — приговаривала она, передвигая камешки, — у тебя три слова. Поглядим, удастся ли мне с первого хода догнать тебя.

Она ещё немного поперебирала буквы и собрала слово.

— Смерть! – не без внутреннего ликования прочла Мия. Это – одно очко.

— Что? – лицо леди Элеонор выглядело растерянным и немного испуганным.

— Я говорю, у вас собралось одно слово против моих трёх.

Компаньонка снова собрала камни и потрясла. Первый шаг сделан. Погоди, то ли ещё будет! Нужные камни уже гремели внутри.

Графиня растерянно тряхнула стакан пару раз и высыпала камни на стол.

— Я слышала, — словно бы невзначай заметила Мия, — на южных островах «Слово в слове» издревле используют для гадания.

— Вот как? – леди Элеонор подняла глаза.

— Насколько я понимаю, — неспешно продолжала Мия, с трудом сдерживая внутреннее ликование, наконец-то в ненавистных голубых глазах промелькнул страх, — то слово, которое собирает человек, и является его предсказанием. Что у вас тут выпало? Посмотрим…

Она с фальшивым интересом наклонилась к столу.

— Я уже вижу ваше слово, — Мия для простоты чуть подвинула буквы, — а вы видите?

Леди Элеонор опасливо взглянула на буквы, как раз туда, куда указывал палец компаньонки.

— Вижу, — с явным облегчением проговорила она, — это слово «сегодня». Обычное нейтральное спокойное слово. Указывает на день, вот и всё.

— Конечно, — согласилась Мия, — в гадании бросают несколько раз и толкуют получившуюся фразу.

Она искоса поглядела на госпожу: восприняла ли она смысл намёка. Графиня смысл намёка прекрасно восприняла. Краска отхлынула от щёк женщины и закрыла руками лицо.

— Смерть сегодня, — повторяла она.

— Что вы, госпожа, — довольная компаньонка складывала игру, — не расстраивайтесь попусту. Кто сказал, будто гадание верное? Если отсталые жители южных островов продолжают верить, что маленький народец своими невидимыми ручками подкладывает нужное предсказание, которое они увидели из своего мира, это дело отсталых южан. Не нам, жителям просвещённого Кленфилда, верить в возможность пикси видеть наше будущее.

— Пикси, — как эхо повторила леди Элеонор, — они здесь! Они передали мне послание от самой Судьбы. СМЕРТЬ СЕГОДНЯ. Моя смерть. Я должна умереть!

На глазах пожилой дамы выступили слёзы. Компаньонка подлила масла в огонь:

— Пути Судьбы нам неведомы, гадание лишь приоткрывает их для наших взоров. Либо сама владычица жизней шлёт предупреждение смертным, и глупо было бы пренебрегать ими. У сэра Чарльза случалось подобное?

— Да, — ошеломлённо ответила графиня, — незадолго до кончины ему приснился король пикси. Он говорил что-то о долгах, жатве… Потом эта ласточка, издохшая на подоконнике кабинета.

Мия с удовлетворением заметила слёзы, навернувшиеся на глазах госпожи.

— Я считаю, — нарочито бодрый тон должен был произвести строго обратное впечатление, — что нам следует выкинуть из головы весь этот гадательный вздор и выпить горячего шоколада. Я, конечно, не умею так хорошо варить шоколад, как это получалось у нашей бедной, незабвенной Сэры, но я постараюсь! – Мия невольно коснулась пузырька с сонной настойкой в кармане.

На кухне она высыпала в кофейник щедрую порцию шоколадного порошка и сварила напиток с пряностями, мёдом и капелькой молока. Кардамон и корица должны были заглушить вкус настойки. Прежде она всегда доливала усыпляющую настойку в спиртное и теперь колебалась, ей вдруг стало страшно, что вкус шоколада недостаточно ярок. Поколебавшись, Мия долила в чашку графини щедрую порцию рома из той самой бутылки, что так нахально распивали горничная с кухаркой. Элегантно расположенные на подносе сахарница, молочник и тарелочка крекеров придали нужный шик. Графиня Сакэда относилась к породе людей, свято верящих, будто крекеры способствуют крепкому сну.

— Зачем ты добавила в шоколад ром? – сморщив носик, спросила леди Элеонор.

— Считайте это лекарством от расстроенных нервов, — Мия выдавила из себя улыбку, — моя бабушка-покойница всегда говаривала, что от женских болей, мигрени и расшатавшихся нервов не найти лучшего средства, чем горячее сладкое питьё с капелькой бренди. Правда, она и без чая крепкие напитки уважала.