Проклятие пикси

— А сегодня ни свет, ни заря вы уже дома у холостого мужчины! Слыхал я, что о чародейках рассказывают всякое, а ваше поведение лишь подтверждает эти сплетни. Стыдитесь, в столь юном возрасте проявлять неподобающую развязность и пренебрежение приличиями просто недопустимо! И это, когда основной добродетелью артанских женщин по праву считается скромность! Ваша мать хотя бы временами утруждала себя разъяснениями правил приличия в обществе?

Герцог чуть не опрокинул чашку, выругался себе под нос, потянулся поставить её на низкий столик, но при этом плед немного сполз, и исподнее бельё несколько подпортило впечатление от гневной тирады. Эрика сделала вид, будто ничего не заметила и с достоинством произнесла:

— Мой доклад — единственная причина посещения резиденции вашего клана нынешним утром.

— С вашим докладом я ознакомлюсь позднее, — изрёк Дубовый герцог, — так вы, как я понимаю, служите?

Спросил он таким уничижительным тоном, словно интересовался, продолжает ли Рика воровать сладости в соседней лавке, — служите коронером и нимало не стесняетесь этого факта?

— Не нахожу ни единого повода для смущения, — ответила девушка, — как дипломированная чародейка я зарабатываю себе на жизнь тем, чему меня обучили в Академии магии и по мере своих скромных сил стараюсь приносить пользу Кленовой короне.

— Самая большая польза, какую только женщина способна принести Кленовой короне, это стать хорошей женой и родить много детей, — возразил сэр Гевин, — в наше время слишком много говорят об образовании женщин. Я считаю всё это вздором, многие проблемы Артании проистекают от избытка свободы и материковых идей о псевдоравенстве полов. Ты — чародейка, ну и что! Выходи замуж и воспитывай детей, а в свободное время вари всякие мази-помады, кудри завивай, прыщи выводи.

— Кому это ты, отец, столь настоятельно советуешь избавиться от прыщей? — в библиотеке появился Вилохэд. Вид он имел несколько заспанный, но успел умыться и причесать волосы, — доброе утро!

— Эта девица, — не удостоив сына приветствием, герцог указал длинным чубуком трубки в сторону чародейки, — заявилась с утра в мой дом и доказывает мне, что работающая женщина — это норма!

— Мистрис Таками, вы всерьёз думали переубедить моего отца? — Вил запахнул домашний халат и занял второе кресло.

Чародейка же осталась стоять, поскольку присесть ей никто так и не предложил. Она чувствовала себя не в своей тарелке в присутствии сразу двоих Окку.

— Я выполняла приказ, — избегая смотреть на обоих проговорила она, — вот подробный отчёт об обследовании дома Сакэда.

— Дома Сакэда? — подался вперёд герцог, — что там произошло?

— Ровным счётом ничего достойного внимания главы Дубового клана, — отмахнулся коррехидор, — пожилая дама чудит. Давайте мне отчёт и можете быть свободны.

— Господин коррехидор, — проговорила чародейка, передавая бумаги, — я самым тщательным образом обследовала дом и побеседовала с каждым из слуг. Поэтому склоняюсь к выводу, что мы, вероятнее всего, имеем дело с душевным расстройством графини Сакэда, а пикси и всевозможные из манифестации — всего лишь плод больного воображения.

— Да кто вы такая, чтобы записывать графиню Элеонор в сумасшедшие! — возмущённо вскричал герцог Окку.

— Я никого никуда не записываю, — повернулась к нему чародейка, — просто предполагаю.

— Видишь ли, отец, — вмешался коррехидор, — леди Элеонор сама обратилась за помощью к королю, написав, что её буквально осаждают пикси. Мы всё проверили, я сам побеседовал с ней, старался успокоить, но она твёрдо стоит на своём.

— Пикси не существуют, — вставила замечание Рика, — верить в них могут только отсталые личности, напрочь отметающие современные магические воззрения.

Отец Вилохэда посмотрел сначала на чародейку, а потом на сына.

— Если уважаемая дама, бывшая первая дама королевы, утверждает, что видит пикси, — веско произнёс он, — то верх неприличия подвергать сомнению её слова. Что бы не беспокоило графиню Сакэда, твой долг, Вилли, найти и устранить причину беспокойства, а вовсе не писать многостраничные доклады, доказывая ошибочность мнения человека, доверившего твоему ведомству свою жизнь и покой. Мне оскорбительно видеть пренебрежение четвёртого сына Дубового клана к долгу и неуважение к почтенной даме, также отдавшей должное служению Кленовой короне.

— Предлагаешь нам с мисртис Таками присоединиться к шарлатанам, что бумажками с молитвами, сжиганием благовоний и ритуальными танцами изгоняют несуществующую нечисть и приманивают в дом достаток? — совсем по-отцовски заломил бровь Вилохэд, — поощрять причуды бывшей придворной дамы? По большому счёту нам там и делать-то было нечего: преступления нет, потерпевших нет, криминалом и не пахнет. Я поехал туда только по личной просьбе его величества Элиаса. Коснись любого другого, сержанта Меллоуна хватило бы за глаза. Так что я проявил должное уважение и потратил своё время на выслушивание бредней о следах на муке и леденящих кровь голосах, которых кроме самой леди Элеонор ни слышал ни один человек. Более того, я направил госпожу Таками провести магическое обследование и побеседовать со всеми домочадцами. Если я не сделал чего-то, скажи.

— Понятно, почему Служба дневной безопасности и ночного покоя не пользуется особым расположением у граждан Артании! — герцог принял из рук неслышно вошедшего дворецкого чашку со свежим чаем, — пока тебя не убили или не ограбили на улице, будешь получать вместо реальной помощи отчёты, в которых кроме разъяснений, почему это — не ваше дело, ничего и нет!

— А что мне прикажешь делать? — покраснел Вил, — предотвращение преступлений — сама по себе идея хорошая, слов нет, но пока не изобрели способа применить её на практике. Мы исправно отлавливаем карманников, дебоширов и домушников. Поверь, Королевский суд не сидит без дела. Но гоняться за маленькими человечками со стрекозиными крылышками — уволь! Я перестану уважать себя, если пойду на поводу безумия бывшей придворной дамы.

— Удручающее единство мнений, — воскликнул герцог, — что ж, напарницу ты себе подобрал соответствующую! Интересно, госпожа чародейка тоже придерживается твоего кредо возведения безделья в главный жизненный принцип?

— Никогда и ни за что! — горячо возразила Эрика и гордо подняла голову, — только трудолюбие является достойным приложением таланта! Я как раз хотела сказать, что при обследовании дома я не обнаружила следов магической активности, но у проблемы графини Сакэда, — она бросила осторожный взгляд на герцога Окку, — может быть и рациональное объяснение.

— И какое же? — не без иронии поинтересовался коррехидор, — шуточные розыгрыши? Бросьте, вы ведь видели, кто окружает леди Элеонор? Кому придёт в голову блажь смеяться над горем вдовы!

— Я о другом, — чародейка мотнула головой, отчего чёлка снова упала ей на глаза, — Тама почуяла в чашке графини кошачий хвост.

— Стоп, стоп, — вмешался герцог, — а теперь, милочка, остановитесь и переведите свою последнюю фразу на разговорный артанский. Я кроме "чашки и графини" ровным счётом ничего не понял.

Рика глубоко вздохнула, собралась с мыслями и поведала о фамильяре и её ещё прижизненном интересе к траве под названием "кошачий хвост". Она даже вызвала череп для наглядности, чем произвела особое впечатление на дворецкого, незаметно стоящего у двери и не сумевшего сдержать восторженно-удивлённое восклицание при виде важно усевшейся на плечо девушки Тамы.

— Тама точно учуяла в остатках кофе кошачий хвост, — объяснила Рика, — а графиня заявила в весьма категоричном тоне, что не принимает вообще никаких лекарств. Относительно траволечения я вообще услышала настоящую отповедь с полным отрицанием этого метода. Но фамильяр не мог ошибиться: в кофе леди Элеонор действительно кто-то добавил кошачий хвост.

— Вы не допускаете, что графиня Сакэда банально солгала вам? — небрежно бросил Вил, — люди склонны скрывать свои недуги от посторонних. Кстати, от чего принимают этот ваш кошачий хвост?