Тайга

— Ой, — встрепенулась Зиночка, — у меня. Я хожу.

И пошла. От расстройства с этой же шестерки и пошла.

— Чего это мы такие щедрые? — Юрка изумился, прижал шестерку пальцем, сказал: — Беру. Еще будет?

— Ой! — Зиночка расстроилась. — Это я нечаянно. Можно, перехожу?

— Карте место! — Наташа припечатала сверху шестерки треф и пик.

Все остальные пропустили. Юрка сгреб карты. Эдик обнял Зиночку и утешающе что-то зашептал.

— Я хожу, — сказал Тоха и пошел под Наташу с двух восьмерок.

— Еще даете? — Быстро спросила та. — У меня четыре карты.

— Ты сперва отбивай, а мы посмотрим.

— Как знаете.

Наташа без раздумья бросила валета и даму. Ей тут же выдали даму с валетом тех же мастей.

— Ах вы! — возмутилась девушка, сделала кислое лицо и бахнула сверху парой козырей.

В глазах зажегся огонек триумфа.

— Я вышла! — оповестила она.

— Вот же, Наташка! — проронил Санжай. — С тобой совершенно невозможно играть.

— Не плачь, Коленька, — Наташа покровительственно хохотнула, — и на твоей улице когда-нибудь перевернется грузовик с пряниками.

Она поднялась, зашла за спину парня. Покачала головой, практически добила:

— Или не перевернется.

Колька заржал:

— Это мы еще посмотрим. Так, мой ход.

И выложил Эдику двух королей.

Дальше я смотреть перестал. Подлил себе в чашку еще отвара, отпил от души, глянул на небо, подивился удивительной близости звезд, окунулся в звуки тайги и вдруг…

За спиной послышались шаги. Ровные. Неспешные. Размеренные, как пульс. Звук шуршания подошв по песку. Я резко обернулся и едва не заорал. За спиной никого не было. Только туман. Густой, непроницаемый, молочно-белый. Он стоял сплошной стеной, почти до небес. Ровный-ровный. Близко-близко. Буквально в метре от меня. Из этого марева и слышались шаги.

— Началось, — промелькнуло в голове. — Не зря Колька пугал. Не зря говорил про хозяина. Откуда здесь взяться такому странному туману?

Тут же полезли мысли, про туманные берега реки Стикс. Откуда еще могут приходить мертвые? Только оттуда.

Сердце бешено забилось, застучало, обдало жаром. В горле пересохло.

От костра раздалось:

— У кого туз черви? — голос был Юркин. — Быстро признавайтесь!

— Щас! Размечтался! — Зиночка смеялась звонко, беззаботно.

Мне это чудится. Просто чудится. Такого не может быть!

— Ребята, да колитесь уже, у кого козырной туз? Он же последний из козырей? Да? — Юрка все никак не унимался.

Тоха фыркнул:

— Счетовод хренов! У нас еще король червей остался. И дама…

— Сам ты…

Так, срочно надо чего-нибудь попить. И пересесть. Но сначала попить. Где моя кружка? Я почти вслепую пошарил по земле, наткнулся на чашку, схватил крепко-крепко, словно она была спасательным кругом, и поднес к лицу.

Из кружки на меня смотрел человеческий глаз. Мутный. Мертвый. Весь в сетке красных прожилков. А вокруг копошились жирные черви. Красные-красные. Цвета мяса. Я вздрогнул, пальцы разжались, кружка канула в темноту.

— Ну хватит уже, у кого туз червей?

Дались ему эти черви? Что, больше не о чем спросить?

Сзади кто-то тронул меня за плечо. Я вздрогнул, подскочил, развернулся. На самой границе тумана стоял Генка. Точно такой же, каким я видел его во сне. Почти такой же. На мертвом лице остался один глаз. Вторая глазница была пустой. Она зияла несвежим мясом. На щеку из дыры свисал червяк.

Черви! Снова черви! Меня замутило. Я попытался дернуться, убежать и понял, что не могу. Тело сковал ужас. Я не мог пошевелиться, не мог промолвить ни слова. Только стоял и смотрел. Смотрел на Генку, которого раньше наяву никогда не видел.

За спиной продолжалась игра, звенел хохот.

— Бей ты его уже своим тузом! — Кричал Юрка.

— Фиг тебе. Чтоб ты потом с дамой победил?

Я же смотрел на обещанного Санжаем мертвеца и думал: «За чем он пришел? Что ему от меня надо?»

Генка прочел мои мысли, криво усмехнулся, открыл рот и прохрипел:

— Не бойся, я не к тебе.

У меня словно прорезался голос:

— А к кому?

— К ним. У меня к ним должок. А с тебя что взять? Ты умер неделю назад вместе со мной. Ты точно такой же мертвец, как и я. Живым только притворяешься.