Разврат в Кумамото

Глава 7 Чикан в синкансене 3

1.3

— Ахх… ммммм… — произносила Мари пару минут к ряду, но после выдала нечто даже членораздельное (немного двояко это слово в данном контексте звучит) — у тебя такой нежный язык.

Пришлось снова ее целовать, раз уж похвалы пошли, нужно доказать это все на практике. Ее сосочки сильно набухли и стали округлыми и розоватыми словно жемчуг. Все же по форме ее груди и сосков, можно точно понять, что это игровой мир — все же ее грудь и выпирающие бусинки сосков — слишком ровные, гладкие и симметричные. Но я рад, что они такие, а дареному коню… ну вы поняли.

— Чего ты остановился? — изумленно спросила Мари.

— А… просто засмотрелся на твои соски. Они такие… миленькие.

— П-правда? Я рада, что они тебе нравятся… вот… — Мари отвела взгляд.

Кстати, стесняющаяся Мари тоже очень миленькая.

Ну, раз уж до этого дело дошло, у меня, к сожалению свободна только одна рука сейчас, но придется обходиться уж чем смогу. Я коснулся подушечками пальцев ее сосочка на правой грудке. Палец почти утонул в этом желатине счастья. Мари при этом резко выгнулась, так что даже саданулась затылком от стенку и издала болезненный стон.

— Прости, тебе очень больно?

— Нет. Неважно Кума. Делай, как захочешь и используй мое тело как тебе нравится.

Она смотрела на меня умоляющим взглядом, ожидая продолжения ласк и я продолжил, даже чуть приподнял ее согнутую ногу, теперь ее таз опустился еще ниже и я умудрился войти в нее глубже. Пусть и всего на сантиметр, но ее стоны стали заметно громче. Хотя, теперь я боюсь, что нас могут и в самом деле спалить. В общем, Мари хотела ласк, и я продолжил ласкать ее.

— Кума…Сперва мне показалось, что мне это просто послышалось. Но это было не так. Ее сладкий голос, произнес мое имя, да еще с таким придыханием. Ее глаза крепко зажмурены, и вообще сейчас она очень-очень далеко отсюда разумом. Наверное, она произнесла мое имя не осмысленно, оно просто вырвалось. Но как же приятно было это услышать. Ее губы обычно довольно бледные, сейчас словно налились кровью и стали алыми. Как я мог упустить шанс поцеловать их?

И в этот момент все ее тело начало содрогаться. Она две или три секунды тряслась, а когда перестала, то ее дыхание было прерывистое и она сильно запыхалась. Она пыталась что-то сказать, но ее челюсть, похоже, двигалась немного не так, как ей хотелось. Все что она произнесла — нечленораздельный шум. И хотя ей было хорошо, я не мог просто остановиться и все бросить на половине дороги. Так что решил немного нарастить темп, ее нога согнутая нога сильно подрагивала, на носке ее туфли, подрагивали стянутые кружевные трусики. Почему-то глядя на это, я не мог не усмехнуться.

— Кума — наконец она обрела способность говорить — Кума… прошу, пожалуйста, стой.

Но я не остановился.

— Кума… Кума… пожалуйста… я не могу… мне уже хватит, да стой же ты! — по ее щеке пробежала слеза, но можете звать меня жестоким, я не остановился. Я насаживал ее все быстрее и сильнее, и через несколько фрикций, ее голова дернулась и она треснулась затылком об стенку вагона.

«Опять?» — только и успел подумать я.

Еще один спазм и она снова ударилась головой. Поняв, что дело плохо я свободной рукой схватил ее голову и прижал к своему плечу. По ее щекам текли слезы, а тело дергалось, словно в припадке. Сперва сокращения были очень частые, но потом она словно успокоилась, и ее тело содрогалось лишь раз в несколько секунд. А после она полностью успокоилась. Что до меня, то я почувствовал странное ощущение, мой член словно перестал чувствоваться, будто все нервные клетки отключились. А после семя под большим давлением, стало выплескиваться наружу. Вернее внутрь Мари. Через несколько секунд, я отпустил ее ногу и она, пошатываясь встала на ноги.

— У меня, кажется, ноги затекли — с грустной усмешкой произнесла она.

Она чуть пригнулась, при этом я удерживал ее, так как Мари сильно качало по сторонам. Она смогла просунуть вторую ногу в трусики и надела их.

— Может, стоит вытереть сперва? Все там?

Но она лишь покачала головой с глупой улыбкой:

— Нет. Все хорошо. Мне приятно. Это… твое семя такое теплое.

А потом она обняла меня и уткнулась лицом мне в грудь:

— Кума, почему ты не остановился? Я бы потом помогла тебе кончить… просто, мне нужно было хотя бы немного отдыха. Хотя бы несколько секунд.

— Тебе было больно?

— Нет… то есть… не знаю. Это было так странно. Но мое тело внезапно просто отключилось. Мне стало страшно. Почему ты просто не остановился? — в ее голосе слышен явный упрек.

— Прости — искренне произнес я — но я просто не мог.

Она усмехнулась:

— Мужчины… конечно… всегда думают, только о себе.

Через несколько мгновений она произнесла:

— Ладно… не важно. Я не так уж сильно и злюсь. Просто на мгновение мне стало очень страшно.

Я коснулся ее трусиков, немного надавил, и на черной ткани появилось небольшое темное пятнышко, и оно было весьма липким.

— Может нам стоит использовать презервативы?

Мари усмехнулась:

— Поздновато ты спохватился. Не волнуйся, я все еще молода. И смогу вырастить еще одного ребенка, если он появится. Тем более, что опыта то у меня много.

— Все же я очень тебя люблю… — Правда? — она взглянула мне в глаза, словно хотела узнать, не лгу ли я.

— Конечно, ты моя жена и я никуда не денусь — честно ответил я — тем более, что, по сути, идти мне все равно некуда. Только разве что, под мостом ночевать.

Она усмехнулась:

— Знаешь, если бы ответил лишь «конечно», эффект от твоих слов был бы более весомым. Чем когда ты превратил это в шутку.

Что до моих пальцев на ее лобке, то похоже когда я надавил чуть сильнее, мокрое пятно становилось все больше и не прошло и минуты, как ее трусики сильно намокли от спермы и ее половые губки теперь очень заметны.

— Хотя, наверное, ты прав… от такого количества влаги может начаться раздражение. Наверное, как приедем, я отправлюсь сразу в душ.

— Мне присоединится к тебе?

Мари с легкой грустью покачала головой:

— Прости. Если мы примем душ вместе, все закончиться понятно как, и мне придется мыться еще раз— Ясно.

— Нет, ты не понял. Я бы рада, с огромным удовольствием, но я уже обещала Эрири, что по приезду первая ночь с тобой — принадлежит ей.

— Так, во-первых, мне немного неприятно, что я для вас как разменная монета, а во-вторых… до ночи то еще куча времени.