Eroge LV7: Финал

Глава 10 Поводок

2.3

— Есть еще один, эм… подарок? — не совсем понял даже я сам, награда это или наказание. Впрочем, это же Микаса, для нее все едино.

— Тогда не стоит заставлять меня ждать.

Конечно хотелось немного помучать ее ожиданием, но времени на то, чтобы нам побыть вдвоем не так много, и скоро снова вернется это Томоко, которую я знал без году пять минут, и которую уже боялся и ненавидел. Да и прочая массовка прискочит, так что время — деньги. Я достал вторую карту, ту, что переодевает цель в костюм кролика и прикоснулся ко все так же оголенному животику Микасу, после чего карта обратилась голубовато-белыми искрами света, но они почернели, словно обратились пеплом, почернели, и увеличившись в размерах — полностью окутали тело идола, превратившись в ткань. Ее длинные тонкие ноги с полными мышц и энергии бедрами оказались в плену сетчатых чулок до середины бедра. Сетка была такая крупная, что вообще не понятно, что именно она должна была скрывать. Купальник на голое тело, без намека на белье, сзади черного купальника был пришит белый меховой шарик, олицетворяющий хвост. Микаса немного расстроилась тому факту, что эта штука была именно пришита к костюму, а не крепилась к чему-то продолговатому, оказавшемуся в ее заднице. Заметная недоработка дизайна, но что уж поделать. Ее груди скрывала ткань купальника, в виде двух треугольных заостренных элементов костюма, но ее грудь четвертого размера было трудно этим скрыть и ткань заметно выгнулась, только благодаря видимо чудо или черной магии — скрывая грудь. На ее голове ободок с парой длинных загнутых кроличьих ушек. Черные тканевые перчатки до локтя, и большой вырез оголяющий спину. Ошейник и цепочка никуда не делись.

— Лучше бы я оставалась голой, тогда у меня было бы хоть подобие гордости — пробурчала Микаса рассматривая свое отражение в зеркале.

Согласен, это вид был слишком вульгарным и мало шел такой девушке как Микаса, которая была скорее идолом, ангелом, павшим в геену соблазна и похоти, а это какой-то уж слишком шлюхачий наряд.

— Извини, я случайно выбил эту карту, вовсе не собирался переодевать тебя в… такое? Хочешь, я сниму это?

— Нет уж, пусть нам обоим будет неловко — усмехнулась идол — но давай сделаем это в таком наряде всего раз, ладно? Я не против переодеваний, но это какая-то вульгарная безвкусица. Хотя я с радостью бы примерила нечто латексное, можно даже и безвкусное.

— Попробую такое достать — пообещал я, и спустя небольшую паузу добавил — еще один штрих, финальный.

Вытащив ремень, я сделал из него нечто вроде петли и подошел к Микасе, она вроде поняла мою задумку и вытянула руки, так что я обернул ее запястья петлей из кожаного ремня и затянул ее, таким образом, связав ее руки. Ее запястья были соединены вместе и связаны спереди.

— Не лучше ли связать мне руки сзади?

— Без советов!

Она в ответ лишь пожала плечами, видимо смирившись. Мол — «делай, что захочешь, мне уже все равно» Подойдя ближе, я взялся за ее цепочку, и провел пальцами по ней, двигая ее в нужном направлении, похоже, прикосновение к цепи словно доставляет ей некую дозу удовольствия, словно эта цепь связана с ее эрогенными зонами, да я еще усилил ее ощущения магической картой. Не знаю, какой будет эффект и как долго он продлиться. В худшем случае, она это навсегда. Но не думаю, что она будет жаловаться.

Прижимая пальцами, цепь я провел ее вниз, засунув под этот нелепый костюм словно сделанный для дешевого порно или казино в убытках, старающееся привлечь хоть какую-нибудь клиентуру, причем настолько огромных убытках, что его крупье приходиться по выходным сниматься в порно, чтобы не помереть с голоду. Я провел цепь через вырез в декольте, так что цепь оказалась между ложбинок ее грудей, и протянул ее ниже, пока та не вышла снизу костюма, пройдя посередине половых губ, словно рассекая их. Когда я потянул цепочку и разряд удовольствия прошелся по всей длине через ее интимные места, она рухнула на колени и несколько секунд содрогалась в судорогах, нелепо открывая рот, словно рыба выброшенная на берег, и не могла ничего сказать.

— Приятно? Правда? — спросил я, снова немного потянув цепь, отчего она снова затряслась, а ее лицо стало красным, как помидор.

С металлическим звоном звенья терлись о щель Микасы, и вскоре нижняя часть ее кроличьего купальника стала украшенной темным от жидкости пятном.

— С… стой… хватит… — задыхаясь произнесла она, Микаса попыталась встать, но сразу же рухнула на пол, не в силах подняться.

— Мне остановиться? Ты разве не хотела этого?

— Хотела. Так что продолжай, но… остановись…Не понимаю женщин, до сих пор.

— Эм… ты отыгрываешь недотрогу и поэтому мне надо игнорировать твои слова?

— Да! Идиот! Не очевидно разве!? — немного грубо заявила она, но в целом была права, просто все еще не могу привыкнуть к ее привычке, говорить такое. Причем она произносит эти мольбы прекратить так жалобно, что сразу хочется ее обнять и плакать. Но надо перебороть себя, так что я продолжу.

— Ах… ахн… это… это так неправильно… Ахн!

Пока она стонала, я продолжал тянуть цепь то вниз, то вверх, чтобы она проходила через киску и между грудей идола, заставляя ее стонать еще сильнее и громче. Хорошо, что мы закрыли двери, но я уже не уверен, что нас не услышат из коридора. Микаса закусила губу, слабо покачав головой, по ее щекам прокатилось несколько слез, к счастью, на ней нет макияжа, так что тушь не потекла. Она выглядела сейчас такой милой и беззащитной, что захотелось помучать ее еще немного сильнее. И хотя она пытается своим актерским мастерством показать непреодолимые страдания, на полу, уже появилось с десяток крупных разводов от капель из ее киски, которая истекает соком любви. По ее бедрам и спине проходят сильные судороги, словно она корчилась от сильного удовольствия, в итоге, она не смогла удержать равновесие и сила тяжести потянула ее вперед, из-за чего она была вынуждена упереться в пол руками, чтобы не упасть и уперлась в пол коленями, таким образом, встав на четвереньки, немного подавшись вперед, она опустила верхнюю часть тела, и теперь стояла на полу на коленях и верхней стороной рук, то есть на локти и запястья. Она сделала несколько неуверенных шагов на четвереньках и чуть пошатываясь, направилась к заранее подготовленным и сложенным на полу татами, на середине которых она и очутилась.

— А ты очень мило ходишь на четвереньках, надо будет почаще тебя выгуливать — подразнил я идола, потянув цепь, выступающую своего рода поводком.

— Ахн… это все так неправильно, Казума, ты просто извращенец!