Страница 8 из 8
Ep. 03. Самая красивая женщина столицы (III)
— Говорят, аж печь визжала, когда Волкодав горел… — донеслось из-за ближайшего угла с разноцветными лавками, предлагающими защитные обереги на все случаи жизни и смерти.
— Тихо! — шикнули следом, когда мы за этот угол свернули. — Сын его идет…
Два лавочника в узком проулке Лукавых рядов, где продавали скверну, торопливо мне поклонились.
— Мессир Павловский…
Я коротко кивнул в ответ и прошествовал дальше.
— Говорят, — донеслось уже из-за спины, едва мы с Глебом свернули за еще один угол, — Змееуста до горстки пепла высушил…
— И кто он теперь, новый Волкодав?
— Говорят, даже хуже… Подчищает за отцом…
Следом один из собеседников нервно выдохнул, видимо, вспоминая, не было ли у него долгов перед прежним мессиром.
Всегда поражался скорости сплетен: важную информацию в чужие мозги надо вдалбливать, а сплетни залетают в уши и будто сами застревают среди извилин — со скоростью света, а то может, и еще быстрее. Хотя в Лукавых рядах эти слухи и были важной информацией — им же надо знать, откуда могут прийти проблемы.
Куда ни сверни, сегодня я ловил взгляды повсюду. Лавочники смотрели на меня с благоговейным ужасом, еще не понимая, чего ожидать, но уже на всякий случай опасаясь — так же смотрели в детстве, когда я вернулся в школу после долгой болезни, когда буквально вырвал душу Глеба из небытия. Чтобы меня никто не трепал расспросами, перед моим возвращением он сказал всем, что я сотворил летом нечто ужасное и сам Святейший Синод взял меня под контроль. Одноклассники повелись, и ко мне никто ни с чем не цеплялся — в первую неделю даже разговаривать со мной боялись. Потом их, конечно, отпустило, когда поняли, что я никого убивать не намерен, но тогда я оценил силу сплетен.
«Ну у тебя тут и репутация,» — заметил Глеб, прислушиваясь к очередной версии моей победы над Змееустом за очередным углом.
Отличная репутация — именно такая и нужна, чтобы ни одна сколопендра больше не сунулась в мой дом.
Под аккомпанемент из шепота, вздохов и опасливо-любопытных взглядов мы дошли до нужной лавки, где меня ожидал готовый амулет и крайне теплый прием — в отличие от предыдущего раза.
— Константин Григорьевич, — расплылся в улыбке хозяин лавки, — пройдемте внутрь, пожалуйста. По вашему заказу все готово…
Из общего зала, где толкались у прилавка другие покупатели, он проводил нас в небольшой кабинет. Внутри стояли несколько кожаных кресел и круглый столик с пачкой каталогов, предлагающих изучить ассортимент с максимальным удобством. Прямо вип-зона для особых клиентов.
— Не желаете чая? — услужливо предложил мужчина, похоже, стремясь окончательно реабилитироваться в моих глазах. — Моя племянница заваривает лучший травяной настой во всех рядах, если вам угодно.
От лучшего обычно не отказываются. Пока его племянница заваривала расхваленный чай, лавочник протянул мне бархатную коробочку. Внутри лежал серебряный кулон на витой цепочке. Изящная вещица для изящной девушки — работа оказалась весьма тонкой. В аккуратном кружке красовалось тиснение моего герба с собакой, треплющей волка. Стоило чуть подержать амулет, и холодное серебро потеплело в руках, будто почувствовав своего хозяина. Я сжал кулон в ладони, и Темнота внутри меня откликнулась, одобряя качество.
— Всем довольны, мессир? — спросил хозяин лавки.
Похвалив работу, я убрал вещицу обратно в коробочку. Следом распахнулась дверь, и с подносом в кабинет вошла Илона — ведьма, делавшая мне массаж в прошлый раз и оказавшаяся по совместительству племянницей хозяина.
— Чай для посетителей, — проворковала она.
Томно поглядывая на меня, девушка поставила на столик фарфоровые чашки и вазочку с печеньем, а затем удалилась, соблазнительно покачивая бедрами, как бы приглашая пойти за ней. Но нет, у меня пока дела. И ее дядюшка, организовавший нам отдельный кабинет и угощение, это отлично понимал и очень надеялся, что хотя бы часть моих дел осядет в его лавке и я стану постоянным клиентом. Даже сказал, что много лет работал с моим отцом, как бы намекая, что с выбором лавки я не прогадал. Отец предпочитал лучших. Что ж, посмотрим, сумеешь ли ты заинтересовать и меня.
— Может, вам угодно что-то еще? — аккуратно поинтересовался он.
Дальше, пока Глеб трескал чай с печеньем, мы с лавочником обсуждали, что мне угодно еще. Ремесленник, которого звали Лаврентий Александрович, оказался услужливым, сговорчивым и сведущим. Когда речь зашла о вопросах безопасности, у него обнаружился целый список вариантов. Первым делом мне были предложены оконные стекла со специальной защитой от мелкой нечисти. Но, как показал опыт, мелкой нечисти мой дом не слишком интересен — только крупной.
— А что-то посолиднее есть?
В идеале я бы хотел организовать вокруг дома силовое поле как у Зимнего дворца, однако и без лавочника понимал, что это хлопотно и дорого. Даже не так — это очень-очень хлопотно и очень-очень дорого. Во всей империи подобная защита есть лишь у единиц — тех, кто, собственно, и рулит империей. Остальным же надо включать мозг.
— Я могу предложить другие варианты, — пообещал хозяин лавки.
Перебрав с десяток довольно любопытных вариантов, наконец мы нашли один, подходящий и по качеству, и по срокам, и по цене. Задачу упрощало, что в моем доме уже была комната, которую облюбовала Темнота: кабинет хозяина. Так что с помощью специальных оберегов и связующих заклинаний там можно без особых проблем создать локальный аналог силового поля. Если все выйдет как надо, кабинет превратится почти что в бункер, где можно будет пережить любую неприятность — хоть нападение аномалии, хоть ядерную войну. В итоге я разместил первый заказ, на который мне тут же предложили скидку и заверили, что выполнят в кратчайшие сроки и в лучшем виде.
Затем мы обсудили, как увеличить время, которое прислуга могла проводить в моем доме без риска для здоровья. Амулеты принадлежности, как для Ули, в данном случае были неуместны. Требовалось нечто простое, но одновременно эффективное, что не даст Харону их лапать, а скверне отравлять. В итоге сошлись на защитных брошках, ставших вторым заказом.
Напоследок лавочник с покаянным видом протянул мне сверток из грубой желтой бумаги, туго перевязанный бечевкой и скрепленный сургучной печатью, и несколько раз извинился, что забыл отдать в мой первый визит.
Конец ознакомительного фрагмента.