Страница 180 из 187
Гостеприимный хозяин достал откуда-то куски свежего мяса и теперь практически жонглировал ими, обтирая со всех сторон солью. Не прошло и минуты, как мясо уже тушилось в грубом глиняном горшочке, прикрытом вместо крышки пахучим мхом. Артур инстинктивно придвинулся ближе к огню.
Сейчас он смог еще отчетливее рассмотреть великого естествознателя — искусного обманщика своего века и в то же время… Благородного человека? Лицо этого пожилого мужчины было мужественным и внушало теперь даже некоторый трепет. Особенно на нем выделялись глаза — совершенно черные, без малейшей примеси иных цветов. Ничего лишнего не было в них, только разум и воля. Вингардио казался гордым и смиренным одновременно, добряком и злым гением, утешающимся и утешителем. Странный то был человек, неоднозначный, и, пожалуй, даже в какой-то степени страшный. Первое впечатление о неказистости старичка прошло, и Артур удивлялся этой неожиданной метаморфозе — будто на его глазах почтенный старец превратился наконец в того, о ком написано в легенде о естествознателях.
Пока готовилось мясо, Вингардио налил всем в глиняные стаканы благоухающего тягучего напитка, который довольно приятно заполнял живот, избавляя от жгучего чувства голода. Затем Ирионус сказал Артуру:
— Я был неправ насчет этого человека. Я неверно представил тебе его в своем рассказе. Он не причастен к гибели моей жены.
— Мне очень больно было услышать твою историю, — серьезно сказал Вингардио. — Я искренне любил Иоанту, она была мне как дочь. Мне действительно жаль, что я пропустил столько всего, находясь здесь…
— Но как вы попали в пещеру? — не удержался Артур.
— Моя гордыня и жадность сгубили меня. Я не смог перенести поражения и получил взамен еще одно. Господа, полагаю, вам известно, что я лишился всей своей силы, которую мне даровали единороги?
— Да, мы знали об этом… — кивнул головой Ирионус.
— Но единороги сохранили мою память. Думаю, произошло это отнюдь не случайно. Теперь я всегда помню о том, чего лишился, и это долгое время мучило меня. Я буквально не мог жить нормальной жизнью, тоска сводила меня с ума. С другой стороны, я знал, что есть способ вернуть утраченное сокровище. У меня было тайное преимущество — я был не один. Иногда у нас спрашивают, есть ли у нас кто-то близкий настолько, что мы готовы ему доверить все, включая самое мерзкое, что только есть в нас? Нам всем нужен такой друг, и мы охотно допускаем его в свою жизнь, не думая о том, насколько мы сами достойны такого друга. Я знал, что раз сам вполне велик, то мне нужен кто-то, напротив, неприметный и скромный, чьи преданность и привязчивость будут единственными добродетелями. Что же, таким незначительным существом и был Арио Клинч.
— Что? — невольно воскликнул Артур, сразу вспоминая летопись о естествознателях и подпись: «Арио Клинч, библиотекарь».
— Вам знакомо это имя? — поинтересовался Вингардио, и юноша в знак согласия кивнул головой.
— Что ж… Он был верным другом мне, но я, увы, могу смотреть на его благородные качества лишь через призму своей испорченности. Арио Клинч сопровождал меня везде, и когда в моей голове созрела мысль создать государство могущественных естествознателей, он поддержал эту идею. Я решил записать все знания, приобретенные от единорогов, в свитки, и он составлял их для меня. Сам же он не смог постичь науку естествознательства.
Только один свиток представлял некую угрозу — это свиток забвения. Единороги никогда не применяли его, так как забвение противоречит идее о свободе выбора. Человек всегда волен выбирать свой путь, и ни один единорог не вправе на него воздействовать. Впрочем, свиток этот самоотменяющийся, то есть прочитав его еще раз, можно было вновь обрести утраченное. Знание о нем пришло ко мне вместе с другими знаниями единорогов. Я не хотел записывать его, ибо подсознательно я ощущал огромную опасность подобного свитка. Но страх потерять могущество был сильнее, и я все-таки решился запечатлеть его. Только один Арио Клинч знал, где он хранится. Только он следил за ним и был его полноправным господином, в то время как ему не удалось бы даже прочитать и воспроизвести хоть одно слово из него. Когда единороги все же решились на этот шаг и забрали у нас все знания, я запланировал вновь восстановить библиотеку. Я не помнил ни одного свитка, но мой верный друг, Арио Клинч, писец и хранитель, знал все наизусть, так как был весьма одаренным. Он отправился в Воронес восстанавливать библиотеку, и планировалось, что я прибуду туда через какое-то время за тем самым свитком. Мало кто знал об этой поездке, только самые верные мои приближенные. Чем ближе был день отъезда, тем сильнее была моя жажда поскорее овладеть былым могуществом. Я потерял покой и сон и в буквальном смысле приобрел вид живого мертвеца. Наконец наступил день долгожданного похода. Вот уже несколько дней я довольствовался лишь хлебом и водой, вследствие чего ужасная слабость поразила меня. Я с трудом держался на ногах и настолько обезумел, что, как мне сейчас кажется, потерял весь свой человеческий облик. Следуя по Нуменантскому тракту, мы въехали на территорию города Смериан, ранее принадлежавшего мне. Там тоже находилась библиотека, но она была сожжена, как и многие другие. При виде заброшенных и полуразрушенных домов мое сердце охватили настолько сильные скорбь и отчаяние, что мне захотелось броситься в серый пепел и стенать от мысли, что в давние времена здесь был один из прекраснейших и сильнейших оплотов, где жили и обучались достойнейшие естествознатели, каждого из которых я знал лично.
Однако я заметил, что здание библиотеки все же сгорело не полностью. Казалось, что добрая его треть была даже не тронута огнем. Мы решили остановиться в этом городе на ночь, чтобы наши кони смогли передохнуть и набраться сил после долгого пути. Ночь спустилась на наш маленький лагерь, и в какой-то роковой момент мною овладело нетерпение и безумство такого рода, что я, почти не размышляя, бросился внутрь уцелевшей постройки с отчаянным желанием отыскать хоть какие-то крупицы былых знаний и могущества, что могли чудом уцелеть при пожаре. Это меня и погубило, как губит всякого человека нечестивая одержимость. Найдя какой-то обрывок пергамента на одной из уцелевших полок, я принялся судорожно читать его, искренне надеясь всем сердцем, что это один из свитков, который поможет мне вернуть хотя бы малую толику былых знаний. Но это оказалась коварная ловушка. Прочитав надпись, я оказался здесь, в пещере.
— Так же, как и мы! — воскликнул Артур. — Это один и тот же человек отправил нас сюда! И он знал о том, что мы все ищем свиток.