Страница 5 из 22
Взяв свой блокнот, Эван закрыл глаза и погрузился в фантазии о снежной поре, размышляя о будущей композиции. Тотчас комната наполнилась шаркающими звуками грифеля по бумаге, а затем, когда эскизы были готовы, карандаши заскользили и по холсту.
Спустя час напряженной работы на еще недавно белых бездушных полотнах уже просматривались промежуточные результаты. Кто-то писал красивый лесной пейзаж, кто-то изображал зимнюю городскую ночь, кто-то плел кружево морозного инея на замерзших ветвях, а кто-то решил отойти от холодных оттенков и старательно выводил сочными оранжевыми тонами уютный рождественский интерьер во главе с нарядной елью.
В голове Эвана зима ассоциировалась со счастливыми, беззаботными зимними играми, когда в семье все было хорошо, а отец еще был жив и имел работу. Как только выпадал снег, они всей семьей выходили во двор и бросались друг в друга снежками, лепили уродливых снеговиков или несколько дней подряд возводили из снега корявенький иглу.
А уж какие снежные войны устраивались по выходным, когда собирались все соседские мальчишки! То были битвы не на жизнь, а на смерть, после которых следовали красные щеки, надорванный от смеха живот и непременно горячий какао на ночь.
Может, если бы завод продолжил работать, судьба города и его жителей сложилась совсем по-другому. Грустно улыбнувшись воспоминаниям, Эван продолжил наносить цвет на композицию, повествующую о былых славных временах.
Его работы всегда отличались какой-то особой душевной меланхолией. Он словно бы пропускал эти сюжеты через себя и свое сердце, проживая ту маленькую жизнь, пока писал картину. А еще в них всегда было удивительно много воздуха. Это отмечали все, кто разбирался в живописи.
Эван всегда творил вдохновенно, но сегодня это особенно ощущалось. Попутно он посматривал на соседние работы, убеждаясь в своих догадках – ему нет здесь равных.
«
– О-ох! – Жалобно протянул златовласый кудрявый парень в зеленой рубашке, сидевший ближе всех к Эвану. Схватившись за голову, он прошептал себе под нос: – что я здесь делаю?!
Вообще-то у него не так уж и плохо получалось.
Эвану искренне захотелось его поддержать, и он тихо произнес так, чтобы услышал только кудрявый:
– Ты поступаешь в лучшую Школу Искусств в мире.
Парень обернулся. Его лицо, обрамленное соломенными кудрями с золотым отливом, выражало удивление, но спустя секунду он благодарно улыбнулся:
– Ха, надеюсь, что так и есть. – Он распрямился и почесал рукояткой от кисточки себе между лопаток. – Надеюсь, что и правда поступлю! И тебе тоже удачи! Хотя… – Он смерил полотно Эвана оценивающим взглядом, – у тебя и так все классно. Тебе и удача не нужна.
Эван тоже улыбнулся, про себя отметив, что кудрявый абсолютно прав: ему не нужна удача. За годы взросления он сделал всё, чтобы на нее не полагаться.
– Не знаю на счет вас, парни, а вот она уже точно поступила. – Протянул кто-то позади них.
Оба парня одновременно обернулись, не сразу поняв, что происходит. Вокруг опоздавшей девчонки столпилась половина абитуриентов. Все, как один, восторженно смотрели на то, как она пишет. Вернее, на то, что она пишет.
Разумеется, такой выпад никак нельзя было игнорировать. Не справившись с любопытством, Эван встал и тоже подошел к опоздавшей, и как только он увидел ее работу, его сердце ухнуло. Он никогда не видел, чтобы так рисовали…
Девчонка была гением.
Он проиграл.