Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 110 из 111

Забрав картину, Эван и Эйприл еще раз горячо поблагодарили мадам Фостер, прежде чем уйти. И хотя новые сеансы, как они точно знали, более не потребуются, встреча с психологом должна была вскоре состояться в совершенно иной обстановке.

Спустя две недели Шарлотта Фостер получила конверт. Открыв его, она извлекла бархатистый пригласительный: темно-синий, с нанесенным по контуру изящным золотым узором. Текст пригласительного гласил, что Шарлотта приглашена на презентацию годового проекта Эвана Грейсена и Джейн Эйприл Вуд.

Место проведения презентации сначала удивило Шарлотту, однако, вскоре она что-то поняла и тут же широко улыбнулась. Она была твердо уверена, что эта невероятная пара покажет нечто потрясающее. Иначе и не могло быть.

* * *

В середине мая уже стояла настоящая летняя жара, и территория славного Университета Искусств в очередной раз преобразилась. Парки и внутренние дворы Беллстрида теперь застилал аккуратно стриженный газон, среди которого иногда можно было встретить бегающих вприпрыжку лисов. На деревьях распустилась ярко-зеленая молодая листва, в которой скрывались щебечущие птицы, а по ночам – здешние совы. А солнечного тепла стало так много, что большой толстый кот блаженно спал, развалившись прямо посреди дороги.

– Он точно самая настоящая Тапочка! – Сетовали спешащие студенты, обходя котяру, но при этом каждый раз умиляясь. – Валяется где ни попадя!

Как и всегда, к концу весны Беллстрид переживал настоящее творческое буйство. Объединяясь, студенты всех факультетов презентовали профессорам и всем желающим свои годовые проекты.

Театралы приглашали на зрелищно подготовленные спектакли, декорации к которым помогали изготавливать студенты художественного факультета, а сценарии писали литераторы. Невероятные постановки с элементами циркового искусства устраивали студенты с факультета хореографии под аккомпанемент университетского хора и оркестра. А в главном холле под купольным витражом развернулась целая галерея потрясающих картин и скульптур, которые так и хотелось рассматривать.

Но самую впечатляющую работу, пожалуй, проделали двое первокурсников.

Впервые за долгое время заброшенный корпус Беллстрида наводнило так много людей. И впервые за долгое время он выглядел настолько ухоженно и стильно. Весь бурьян был выкошен, а ровные дорожки из деревянных досок протянулись до самого входа в здание из красного кирпича. По краям дорожек были расставлены банки с зажженными свечами внутри, и вся здешняя территория заливалась светом от множества зажженных гирлянд и наполнялась потрясающе красивой музыкой.

Ступая по коридору, заставленному горящими свечами, декан художественного факультета Ирма Митчелл думала о том, что ни разу ни один из студентов не совершал ничего подобного. Были бесконечные картины, скульптуры, рельефы, короткометражные фильмы и много чего еще. Но до организации целого арт-пространства еще никто не додумался. И пускай Ирма Митчелл еще не видела сам проект, она уже понимала: он совершенно точно будет особенным.

Счастливые Эван и Эйприл встречали гостей так, словно то была вовсе не защита годового проекта, а самая настоящая вечеринка. К слову – ее они и готовили. И, как подобает отличной вечеринке, они позаботились о том, чтобы всем хватило напитков и закусок.

Наслышанные о невероятной экспозиции, сюда торопились все. И среди гостей можно было разглядеть не только преподавателей и студентов, но и остальных работников Беллстрида – садовников, поваров, и всех-всех-всех. Никто не мог пропустить столь громкое событие.

Шарлотта Фостер тоже была здесь, чрезвычайно гордая за своих любимчиков.





От красоты помещения у всех пришедших замирал дух: на ярких разрисованных стенах, изображающих сцены студенческой жизни, были развешены невероятно оформленные композиции из сочинений, прочитав которые каждый убеждался, что все они – о любви.

Одна из стен была полностью покрыта портретами Эйприл, выполненных в разных техниках и разными способами, в центре которых висел особенно потрясающий портрет в золотой раме, написанный маслом.

Но венцом пространства являлась фантастическая инсталляция в самом центре помещения. Две воздушных фигуры – он и она – каким-то образом сотканные из нитей. Фигура девушки – белая. Фигура парня – черная. И только легкие вкрапления серебряных брызг переливались в свете множества свечей и золотых мерцающих лампочек.

Девушка из белых нитей будто бы подошла на носочках к парню и коснулась его сердца, зажигая в нем свет. И пока он безотрывно смотрел на любимую, тот свет пылал в нем, точно осколок яркой звезды.

– Мистер Грейсен, мисс Вуд, расскажите о вашей технологии. – Попросила Митчелл, не в силах понять, что за волшебство она прямо сейчас видит.

– Что ж, – Эван улыбнулся и, подойдя ближе к инсталляции, продолжил: – для начала, чтобы создать эти фигуры, нам предстояло изготовить твердую форму. Мы использовали скотч, наматывая его несколькими слоями друг на друга.

– Это было очень весело! – Хохотнула Эйприл, вернувшись к воспоминаниям. – Приняв нужную позу, мы поочередно обмотали друг друга скотчем так, что нельзя было двигаться. Как будто в гипс!

– Точно. – Улыбался Эван. – Разрезав куски этого плотного кокона, нам предстояло собрать эти части так, чтобы получились две призрачные фигуры. Сначала мы хотели оставить их так, но смотрелось небрежно… А потом Эйприл пришло в голову обмотать их клеевыми нитями. Когда же нити просохли, мы разрезали фигуры и извлекли скотч, после чего просто скрепили их обратно, намотав еще несколько слоев нитей поверх, чтобы скрыть швы.

– И только в самом конце мы распылили из баллончика серебряную краску, чтобы затонировать результат. – Добавила Эйприл, обнимая Эвана.

– Вот как… – Изумленно протянула Ирма Митчелл, рассматривая инсталляцию. – А в районе сердца, – она указала на грудь черного мужского силуэта, – вы поместили светодиоды?

– Да! – Хором ответила пара.

– Знаете, мне многое довелось повидать. – Декан повернулась к ребятам. – Но такое вижу впервые. Вам удалось меня удивить. Это потрясающе. Уверена, что такую совместимость еще никто не видел.

И определенно еще никто не слышал от самого строгого декана Беллстрида большей похвалы.