Игра Инка 6

— Что поменяло? — наконец отвис я, — Да понимание того, что если продолжу вести себя как полный кретин, все кто мне дорог, погибнут из-за того, что я не смог кого-то там убить!

Сан покачал головой.

— Послушай меня, сынок. Ты наверное слышал поговорку, добро всегда побеждает зло.

Я было попытался перебить мужчину. Ещё этого бреда мне не хватало. Но он тут же ударил меня в кадык. Движение было настолько быстрым и отточенным, что я не успел отреагировать. Пока откашливался, успел вспомнить, что передо мной стоит не какой-то там обычный священник, уверен, в жизни до церкви, этот человек убивал. Фурантская доля, она такая. Попутно попытался понять, почему чувство опасности даже не шелохнулось. Но когда поднял взгляд, тут же понял, почему. На меня смотрела пара отеческих глаз. Которые ну никак не хотели мне зла. А этот удар был сравним с нравоучением от бати. Причём, сам отец искренне считал, что это пойдёт мне только на пользу. Интересное наблюдение, значит предчувствие работает не на моих болевых ощущениях, а на намерениях нападающих? Хреновенькая новость. А если кто-то решит меня упокоить, думая, что так для меня будет лучше?

— Дослушай до конца, пожалуйста, — похлопал он меня по спине, когда я наконец смог дышать без хрипа, — Добро всегда побеждает зло. Но к сожалению, с этой поговоркой не всё так. В большинстве случаев Добром становится тот, кто сильнее. Кто сильнее, тот и добрый.

Я слегка приохренел от такой игры слов.

— По факту, чаще всего сражаются два зла за право быть добром. И в итоге, побеждает наибольшее зло.

— И что добра в мире не существует? — всё ещё просипел я, не понимая к чему он клонит.

— Существует, Слава Богу. И оно действительно всегда сильнее зла. Но немногие выбирают этот путь. Уж слишком он не выгоден для идущего по нему. На нём всегда нужно чем жертвовать, причём не ради себя, а ради других, чаще всего вообще неизвестных тебе людей. Так что этот путь тяжёл, хоть и приводит всегда к победе. Но никто не сможет пройти его в одиночку, для этого нужна семья. Готовая жертвовать многим, иногда слишком многим, чтобы не дать тебе сбиться с этого пути.

Мужчина замолчал, давая мне переварить услышанное. А потом снова продолжил.

— Вот и получается, у тебя два варианта к победе. Схлестнуться со злом при помощи зла и возможно победить. Хоть для этого и придётся стать монстром, от которого могут все отвернуться. Либо встать на сторону добра и точно победить, пусть и пожертвовав многим ради других. А если перевести на сегодняшние события. Ты мог не убивать тех людей, отдав шанс на спасение Мисы. Да это жертва, очень большая жертва. Но ты это мог сделать, ради двадцати жизней.

— Чужих мне людей, — выплюнул я.

— Оххх… Инк. Как ты думаешь, Миса одобрит твой поступок? Не обозлится на тебя. На то, во что ты превращаешься?

— Какая разница, если она будет жива?!

— Если пойдёшь дальше по этой дорожке, то станешь тем самым монстром, от которого все отвернутся.

— И что?! — не сдавался я, — какая вообще разница, что они там будут думать. Они будут живы, а это главное!

— Ты станешь чужим для них и со временем они для тебя.

— И что?!

— Зачем тогда ты убивал ради них? Чтобы они стали тебе никем? Пусть так. Но тогда хреновая математика получается. На твоих руках море крови и ни одного друга за спиной. Один среди трупов, вот твой финал.

«Арт?!» — Двоичный тут же пришёл на помощь.

— А с чего вообще ты решил, что они отвернутся от меня? С чего ты решил, что они бросят меня?!

— Согласен, они могут остаться. Но сделав это, они станут соучастниками твоих убийств. А значит тоже начнут превращаться в монстров. Ты бы хотел, чтобы Миса перерезала двадцать глоток мирно спящих людей?

Внутри похолодело от этой картины.

— Ты бросаешься в крайность старик! Пусть они не будут святыми, но того, что ты описал, я не допущу.

— Хорошо, тогда процесс превращения в монстров просто растянется на долгие годы. Но итог один.

— Крепкая стая из тех, кто готов убить ради друг друга.

— Стая из монстров. Монстр сможет породить только монстра. Ты хочешь, чтобы твои дети могли убить, как и ты сегодня? Как думаешь, будет в такой семье счастье?

— конечно! Ведь там не будет этих тупых понятий о добре и зле! Кто вообще их определяет? Тупость! Любое действие, а тем более человека, можно охарактеризовать как душе угодно. Ты хоть сам знаешь, что правильно, а что нет!? — с вызовом посмотрел я на него, — Ах да, наверное знаешь, по-любому у тебя есть какая-то тупая книжечка, в которой прописаны все случаи жизни и как в них поступать!?

Этот (нецензурно) *не хороший человек* посмотрел на меня с улыбкой.

— Я прекрасно могу определить, что есть добро, а что есть зло. И ты тоже. У тебя и у меня вот тут, — постучал он пальцем мне по груди, — есть чёткий детектор, всегда говорящий тебе, что есть что. Бог дал нам его…

— Я не верю…

— А это и не важно. Главное, что ты не можешь спорить о наличии детектора,— он замолчал, давая мне возможность возразить. Но я лишь промолчал, сложно спорить о существовании совести. Особенно, когда она грызёт тебя каждый день, — Именно из-за этого детектора, добро всегда побеждает зло. Ведь человек приверженный злу, внутри себя всегда понимает, что он не прав и что должен понести наказание. Это и ослабляет его, особенно, если он понимает, что бьется против того, за кем правда, за кем добро.

— Сила в правде? — усмехнулся.

— У кого правда, — тот и сильнее.

Я отвернулся и собрал всю злость в себе, чтобы отбросить логику.

— Сан! Что тебе нужно?

Священник рассмеялся, быстро переключившись на другой лад.

— ладно, ладно, сдаюсь, — поднял он руки, — Фортэм попросил поговорить с тобой. Он переживает за тебя.

— Скажите, чтобы не переживал, — обрубил я.

Посидели, помолчали, общаться дальше у меня не было ни малейшего желания.

— ладно. Пойду наверное. Ты главное помни, если всё же выберешь не тот путь, что у всех, кого ты убиваешь, есть семьи и друзья и что это не безликие НПС.

От такого сравнения с компьютерной игрой, меня внутренне передернуло.

«Считаешь, что я перегнул?» — с интересом спросил у друга.

Двоичный уже давно перестал восприниматься мной как искусственный интеллект.

— Сложно сказать Инк. Мне вообще тяжело понимать некоторые принципы добра и зла, что говорить про такую сложную ситуацию. Но если чисто логически. Ты хотел попытаться спасти Мису, ты попытался. Значит убийства не напрасны.

«Успокаиваешь?»

— Возможно, — раздался хмык в моей голове.