Страница 9 из 12
– Спасибо вам огромное, Михаил Иванович.
Ее улыбка сделалась судорожной. Она догадывалась, о чем речь.
После удачной попытки восстановить справедливость Карелин не успокоился и продолжил помогать одиноким пожилым женщинам? Так получается? А их на участке Маши пять из десяти.
– Расскажите подробнее, Михаил Иванович, о чем конкретно они просят Карелина?
Пачкин не ожидал от нее такой заинтересованности. Обычно она спешила его выпроводить уже на второй минуте. И если он сопротивлялся, недвусмысленно угрожала вызовом дежурного.
– Они его просят обо всем! Кто на управляющую компанию жалуется, кто на соседей, кто на внука, который с белого света сживает.
– Это ваша соседка по лестничной клетке? – припомнила Маша старушку, страдающую деменцией.
– Она самая. Дура старая. Тьфу! – снова изобразил плевок Пачкин. – Внук ей еду носит, в квартире уборку организует раз в неделю. Врачей к ней вызывает. А она несет не пойми что. И к Карелину в очередь встала с жалобой на внука.
– А он что? Карелин как реагирует?
Пачкин затих на минуту. Потом с сожалением выдохнул:
– Я не знаю. Я же не был у него.
– А они что же, прямо к нему домой идут? – ужаснулась Маша.
– Нет. Во дворе караулят. Только он появляется, слетаются как воронье. И начинают голосить кто про что. А вчера начали ему на бумажках просьбы свои передавать. А то, говорят, он забывает. Это нормально, по-вашему? А началось все с Зины. Одной помог, другим стало повадно. Так у Зины-то особый случай. И неизвестно еще, чем закончится!
– В смысле? – нахмурилась Маша.
– Зять ее собрался жалобу в прокуратуру писать на нее и на ее соседа. За клевету и что-то там еще. А родственник Воротниковой… Помните, она живет в среднем доме на первом этаже?
Она помнила. Не столько саму Воротникову, сколько ее родственника. Тот уже несколько попыток предпринял, чтобы отправить женщину в дом престарелых. Не находил поддержки ни в службе социальной опеки, ни у Маши. Будто затих, отстал от нее, давно не появлялся. Что опять-то?
– Он ведь машину подогнал, чтобы ее вещи из квартиры вынести. Будто уже все подготовил к ее отъезду.
– Воротниковой? – уточнила Маша, тревожась все острее. – Машину подогнал ее родственник?
– Да – на первый вопрос. Да – на второй. Так вот, когда машина подъехала, из подъезда как раз вышел этот уголовник. Бабы к нему кинулись, натрещали, что Воротникову увозят против ее воли. Он подошел. Что-то такое сказал водителю, и машина уехала. А родственник Воротниковой еще час орал во дворе, что назад Карелина вашего отправит. На зону. Это как называется, Мария Сергеевна?
Пачкин вдруг принялся подрагивающими руками приглаживать торчащие в разные стороны седые волосы. Ей показалось, что и колени его дрожат под толстыми твидовыми штанами, так он был взволнован.
– А я вам скажу. Это называется – скандал! Очень серьезный скандал, который вокруг него, вокруг вашего подопечного. Он же условно-досрочно освободился, разве нет? И разве ему нужна такая шумиха?
Маша удивилась, с каким острым вниманием пенсионер уставился на нее.
– А вам откуда это известно, Михаил Иванович? – не могла не задать она вопрос.
– Я помню, когда его посадили. И знаю на сколько. Газеты читаю. Их еще не все перевели в интернет. Есть и бумажные, – проворчал он, пряча взгляд. – Двенадцать лет ему дали за убийство. И вдруг проходит восемь, и он тут как тут – явился. Да еще с таким шумом. Нет бы от стыда прятался, в глаза бы людям не глядел. А он такой наглый. Убийца!
Он замолчал. Маша глянула на время. Пятнадцать минут на посетителя иссякли. Она встала с места, намереваясь проводить визитера до двери.
– Я разберусь. Всего доброго, Михаил Иванович, – пообещала она, встав у открытой двери.
– Как так? Вы ничего не предпримете? Вы же должны прямо сейчас взять его под стражу! Пока он никого снова не убил. И пока… – Он пожевал губами и не без удовольствия закончил: – И пока его не убили…
Глава 7
Дима потрогал огромную шишку на голове и попытался сфокусировать взгляд на человеке, который с силой трепал его за плечо.
– Карелин! – донесся до него встревоженный женский голос. – С вами все в порядке?
Участковый! Это она наткнулась на него в подъезде, где он валялся после нападения.
Как же это могло произойти? Как он мог так подставиться? Шел себе, шел с покупками из магазина: захотелось поменять набор продуктов, заготовленный для него Окуневым. Был вполне доволен погодой, собой, звонком от Лизы. Рассуждал, почему она вдруг позвонила? Вошел в подъезд на том моменте, когда счел, что ее звонок просто продиктован вежливостью. Сделал от двери к лифтам пару шагов и тут же получил сокрушительный удар по голове. Ударили не кулаком, чем-то тяжелым. Если бы не вязаная шапка, мог бы и не очнуться теперь и не услышать тревоги в голосе молодой строгой девушки, надевшей на себя форму полицейского непонятно с какой блажи.
И не то чтобы после судимости он не любил полицейских. Просто…
Просто счел, что девушке с такими внешними данными негоже копаться в грязи, производимой недочеловеками.
– Вызвать «Скорую»? – неуверенно поинтересовалась Климова.
– Не надо, – возразил он хрипло. – Ни вам, ни мне не нужен лишний шум.
Он неловко перевернулся со спины на бок. С трудом сел. Голова разрывалась от боли. В глазах потемнело. Подкатила тошнота. Сотрясение? Или это просто потому, что он сегодня не обедал и не завтракал, отправившись за покупками практически натощак?
– Идти сможете, Карелин? – Носы ее черных высоких ботинок на толстой подошве замерли в метре от него. – Что вообще произошло, вы помните?
– Кто-то напал на меня, когда я вошел в подъезд. Мои покупки…
Он попытался повернуть голову, чтобы осмотреться, но застонал, почувствовав сильную тупую боль в том месте, где обнаружилась большая шишка.
– Здесь ваши покупки, даже не просыпалось ничего, – отозвалась Мария ворчливо. – Проверьте карманы.
– На предмет? – не понял Дима.
– Ваши деньги, ключи, телефон – все на месте?
Телефон он оставил дома. Наличных не было. Он решил, что пользоваться картой пока уместнее. Мало ли, кому и что придется о себе доказывать. Карта обнаружилась во внутреннем кармане куртки. Ключи тоже были на месте.
– Идти сможете? – продолжила топтаться около него товарищ старший лейтенант.
– Смогу. Только вам придется мне помочь.
– А я что делаю, по-вашему! – возмутилась она, подавая ему руку.
И потом, пока шли к лифту и от лифта, и в лифте тоже – ворчала и ворчала на него.
– Я так и не понял, в чем виноват, – посмотрел он на нее с усталостью, когда они вошли в его квартиру.
– Но как же так, Карелин? Вы должны были вести себя тихо, не высовываться. Я просила вас быть законопослушным гражданином. А вы что делаете?
– Что?
– Вы сейчас пытаетесь наклониться и стащить свои ботинки. Но в таком положении вы можете снова потерять сознание. Стоять смирно! – прикрикнула она на него.
И присела перед ним, принявшись расстегивать молнии на его обуви и стаскивать с него зимние ботинки со смешными острыми носами. Потом помогла снять куртку. Донесла до его кухни пакеты с продуктами. Усадила на стул и потребовала перекись и вату. Он молча ткнул пальцем в сторону одного из шкафов, где – он точно помнил – раньше была аптечка. Не факт, что за восемь лет там ничего не пропало. И не факт, что Окунев ее перетряхнул. Но попробовать стоило.
Все нашлось. Окунев молодец. Надо будет при случае его поблагодарить, решил Дима, прикрывая глаза. Это уже когда товарищ старший лейтенант начала обрабатывать его рану, он так подумал.
– С виду ничего серьезного. Но снимок надо будет сделать. Мало ли… С шапкой что сделать?
– Выбросить, – слабо улыбаясь, проговорил он. – Она так пропиталась кровью, что вряд ли отстирается. Давайте с вами чаю, что ли, выпьем.
– Выпьем, – согласно кивнула Климова. – И пока я стану готовить нам чай, вы расскажете, что произошло. И что происходит вообще вокруг вас, Карелин? У меня сегодня был один гражданин с жалобой на вас. Утверждает, что вы сколотили вокруг себя преступное сообщество. Назвал вас крестным отцом всех местных пенсионерок…