Страница 43 из 83
Толик и Валентин вскочили, и кто-то напротив, как в зеркале, повторил их движение. Там покачивалась лёгкая лодка с мощным подвесным мотором, а в ней, чуть присев, смотрели на них во все глаза двое серых от загара молодых людей, одетые странно и одинаково: просторные трусы до колен и вязаные шапочки с помпонами. Оба, несомненно, были потрясены появлением несуразного судна, судя по всему выскочившего прямо из-под воды.
– Кол! Скурмы![15] – ахнул кто-то из них, и молодые люди осмысленно метнулись в разные стороны: один уже рвал тросик стартёра, другой перепиливал ножом капроновый шнур уходящей в воду снасти.
Лодка взревела, встала на корму и с неправдоподобной скоростью покрыла в несколько секунд расстояние, на которое «Пуа Ту Тахи Море Ареа» при попутном ветре потратил бы не менее получаса.
– Стой! – опомнившись, закричал Толик. – Мы не рыбнадзор! У нас авария!
Лодка вильнула и скрылась в какой-то протоке.
– Могли ведь на буксир взять! – крикнул он, поворачиваясь к Валентину. – Или бензина отлить!..
Тут он вспомнил, что мотора у него нет, что за два месяца мотор целиком разошёлся на мелкие хозяйские нужды, вспомнил – и захохотал. Потом кинулся к Валентину, свалил его на брезент и начал колошматить от избытка чувств.
– Валька! – ликующе ревел вождь. – Умница! Лопух! Вернулись, Валька!..
Потом снова вскочил:
– А где «Пенелоп»? Где яхта? Опять потеряли?.. Ах, вон он где, чёрт латаный! Вон он, глянь, возле косы…
Толик бросался от одного борта к другому – никак не мог наглядеться. Вдоль обрывистого берега зеленели пыльные тополя. Мелкая зыбь шевелила клок мыльной пены, сброшенный, видать, в реку химзаводом. А над металлургическим комбинатом вдали вставало отвратительное рыжее облако. Да, это был их мир.
Валентин всё ещё сидел на брезенте, бледный и растерянный.
– Этого не может быть, – слабо проговорил он.
– Может! – изо всех сил рявкнул счастливый Толик. – Может, Валька!
– Не может быть… – запинаясь, повторил Валентин. – Тростинкой! На песке! А потом взял кусок обыкновенной проволоки…
Он ужаснулся и умолк.
– Что же это выходит… я гений? – выговорил он, покрываясь холодным потом. – Толик!!!
Толик не слушал.
– Мы дома! – орал Толик. – Эй, на «Пенелопе»! Дома!..
«Пенелоп» шёл к ним под парусом. Судя по счастливой физиономии Фёдора Сидорова, картины не пострадали, и мировая известность была ему таким образом обеспечена.
Справедливости ради следует заметить, что мировую известность, которой Фёдор в итоге достиг, принесли ему вовсе не полотна, а небольшая книга мемуарного характера «Как это было», хотя читатель, наверное, не раз уже имел возможность убедиться, что было-то оно было, да не совсем так.
На носу яхты стояла Наталья и всем своим видом извещала заранее, что ничего из случившегося она прощать не намерена. Её большие прекрасные глаза напоминали лазерную установку в действии.
И вот тут произошло самое невероятное во всей этой истории. Валентин, на которого столь неожиданно свалилось сознание собственной гениальности, вскинул голову и ответил супруге твёрдым, исполненным достоинства взглядом.
Наталья удивилась и приподняла бровь, что должно было бросить Валентина в трепет. Вместо этого Валентин нахмурился, отчего взгляд его стал несколько угрожающим.
Определённо в мире творилось что-то неслыханное. Наталья нацепила очки и уставилась на мужа выпуклыми радужными зыркалами тупапау.
Полинезийцы бы, конечно, бросились врассыпную, но гениальный Валентин только усмехнулся – и Наталья растерялась окончательно.
Впрочем, дальнейшая судьба этой удивительной четы интересовать нас не должна. Открытие было сделано, и как бы теперь они там ни переглядывались – на дальнейший ход истории человечества это уже никак повлиять не могло.
1981
Во избежание
– Так вы, значит, и есть автор научно-фантастического романа «Изгородь вокруг Земли»? – Редактор с доброжелательным любопытством разглядывал посетителя. – Вот вы какой…
– Да, – засмущался тот. – Такой я…
– Прочёл я ваш роман. Оригинально. Кажется, ничего подобного у других фантастов не встречалось.
– Не встречалось, – сдавленно подтвердил автор. – У меня у первого.
– Ну что вам сказать… Читается роман залпом. Так и видишь эту титаническую Изгородь, уходящую за горизонт… Да… А тот эпизод, когда на строителей Изгороди нападают коллапсары, а те отбиваются от них искривителями пространства, – это, знаете ли, находка! Потом – разоблачение Аверса, который на поверку оказывается матёрым агентом Реверсом…
Автор зарделся.
– И название удачное, – продолжал редактор. – Есть в нём этакий элемент неожиданности. Изгородь – и вдруг вокруг Земли. Читатель это любит…
– Любит, – убеждённо подхватил автор. – Я знаю нашего читателя.
Редактор покивал:
– Собственно, у меня только один вопрос. Эта Изгородь… Для чего она? С какой целью её возводят?
Автор вскинул на него изумлённые глаза.
– Как для чего? – опешив, переспросил он. – Так ведь ежели её не будет, непременно кто-нибудь с края Земли вниз сорвётся!..
1981
Ты, и никто другой
Светлой памяти Серёжи Пчёлкина
1
Монтировщики посмотрели, как уходит по коридору Андрей, и понимающе переглянулись.
– Она ему, наверное, сказала: бросишь пить – вернусь, – поделился догадкой Вася-Миша.
– Слушай, – встрепенулся Виталик, – а что это он в театре ночует? Она ж квартиру ещё не отсудила.
– Отсу-удит, – уверенно отозвался два года как разведённый Вася-Миша. – Все они…
Андрею показалось, что левая фурка просматривается из зала, и он толчком ноги загнал её поглубже за кулисы. Низкий дощатый помост, несущий на себе кусок дачной местности, отъехал на метр; шатнулся на нём тополёк с листьями из клеёнки, закивало гнутой спинкой кресло-качалка.
До начала вечернего спектакля оставалось около трёх часов. Андрей вышел на середину сцены, присел на край письменного стола и стал слушать, как пустеет театр.
Некоторое время по коридорам бродили голоса, потом всё стихло. Убедившись, что остался один, Андрей поднялся, и тут его негромко окликнули.
Вздрогнул, обернулся с напряжённой улыбкой.
Возле трапа, прислонясь плечом к порталу, стояла Лена Щабина. Красиво стояла. Видимо, всё это время она, не меняя позы, терпеливо ждала, когда Андрей обратит на неё внимание.
Тоскливо морщась, он глянул зачем-то вверх, на чёрные софиты, и снова устроился на краешке.
Лена смотрела на него долго. Уяснив, что со стола он теперь не слезет, оторвала плечо от портала и замедленной, немного развинченной походкой вышла на сцену. Обогнула Андрея, задумчиво провела пальчиком по кромке столешницы и лишь после этого повернулась к нему, слегка склонив голову к плечу и вздёрнув подбородок.
– Говорят, разводишься? – Негромкая, подчёркнуто безразличная фраза гулко отдалась в пустом зале.
Андрей мог поклясться, что уже сидел вот так посреди сцены и подходила к нему Лена Щабина и задавала именно этот вопрос.
– Ты-то тут при чём?..
– Хм… При чём… – задумчиво повторила она. – При чём?
Словно подбирала вслух нужную интонацию.
– При чём!.. – выговорила она в третий раз. – Так ведь я же разлучница! Змея подколодная. А ты разве ещё не слышал? Оказывается, я разбила твою семью!
Голос Лены был чист, звонок и ядовит.
«Ну вот… – обречённо подумал Андрей. – Сейчас она за всё со мной расквитается… За всё, в чём был и не был виноват. Прямо обязанность какая-то – расквитаться за всё. Главное, что она от этого выиграет? Зачем ей это надо?..»
– Ну и зачем мне это надо? – словно подхватив его мысль, продолжала тем временем Лена. – Почему я должна впутываться в чьи-то семейные дрязги? Твоя история уже дошла до директора, и, вот посмотришь, он обязательно воспользуется случаем сделать мелкую гадость Михал Михалычу!..
15
Кол – по-видимому, имя собственное. Скурмы – рыбоохрана (браконьерск.).