Разбойничья злая луна

Только один раз ему захотелось взвыть от отчаяния. Это случилось, когда он шёл по туннелю, пытаясь угадать характер предстоящего испытания, и что-то негромко чмокнуло. На всякий случай он отскочил назад, и перед самым его лицом с грохотом сошлись две глыбы. Теперь его собирались расплющить стены. Но перед тем как сомкнуться, они любезно извещали его об этом тем же негромким звуком платонического поцелуя в щёчку – и нужно было просто прислушиваться повнимательнее, чтобы вовремя отскочить.

Он вылетел из-за очередного поворота (самые опасные места – повороты) и оказался с ней лицом к лицу. Это была девушка, одетая во что-то вроде лёгкого светлого комбинезона. Никакой не пигмоид – ростом с самого Чарыева. Но его ошеломило не столько то, что он наконец-то встретил человеческое существо, сколько выражение обиды и растерянности на красивом юном лице незнакомки. В эти считаные секунды он понял, что девушка, как и он сам, – пленник зачарованного алькасара, кибернетический центр которого, может быть, давно уже свихнулся, что она точно так же, как и он, блуждает по залам и коридорам, не видя выхода, теряя надежду.

Зрачки её расширились, она тоже всё поняла.

– Я заблудилась, – умоляюще сказала она. – Помогите мне выбраться отсюда. Мне страшно.

Конечно, девушка произнесла эту фразу на своём языке, гортанном и певучем, но перевода тут не требовалось, всё было понятно и так.

– Кто вы? – Голос Чарыева сорвался. – Не бойтесь! Всё будет хорошо.

Он шагнул ей навстречу – и в этот момент послышалось отвратительное чмоканье. Чарыев закричал от страха и бросился к ней. Он схватил девушку за руку и швырнул за себя, назад, понимая, что сам отскочить не успеет. Стены с ликующим грохотом сошлись вокруг него, облегли со всех сторон и, подержав его так секунду – скованным, ослеплённым, беспомощным, отпустили. Туннель был пуст. Вдобавок это был уже совсем другой туннель – в этом поворот отстоял на пять шагов дальше.

Наконец-то они его поймали! Вне всякого сомнения, встреча была подстроена. Не предположить же, в самом деле, что ловушка кишит пойманными астронавтами! А раз так – ему просто подбросили навстречу или умело сработанного андроида, или своего агента. Ну что ж! Да будет вам известна эта земная слабость: чужая жизнь у нас ценится дороже, чем своя. А выводы делайте сами.

Стиснув зубы и не обращая внимания на предупреждающее чмоканье, он зашагал по коридору, по чистой случайности миновал все остальные грохочущие ловушки, вышел в «зиндан» и там остановился. На полу лежали его ботинки, обе сумки с приборами и пистолет в кобуре.

Лицо Чарыева снова приняло скучающее сонное выражение. Нервы же его были на пределе. Возвращают оружие? Чего ради? Дань уважения его последнему благородному поступку? В это Чарыев не верил. Если прошлое испытание подтвердило его гуманность, то почему стены продолжали ловить его до самого «зиндана»?

Они ведь великолепно понимают, что значит пистолет, заряженный разрывными снарядами, в его руках, и тем не менее возвращают ему оружие. Видимо, сейчас и начнётся самое главное. А для него – последнее.

Расслабленной, фланирующей походочкой Чарыев приблизился к своему снаряжению и, присев на пол, принялся не спеша обуваться. Ему казалось, что он ведёт себя ужасно хитро, сбивая с толку наблюдателей, которые, разумеется, ожидали, что первым делом он бросится к пистолету.

Обувшись, он подтянул к себе сумки и без интереса пощёлкал тумблерами, произведя автономную проверку кое-каких приборов. Аппаратура, что удивительно, работала. Тогда он влез в ремни, встал, небрежно подобрал кобуру, вынул пистолет и, как бы от нечего делать, произвёл проверку и ему тоже. Обе обоймы на месте. Полный боевой запас и наркотических, и разрывных снарядов. Якобы невзначай сдвинул указательную планку на «Р» – разрывные – и неторопливо двинулся к выходу, делая вид, что собирается спрятать оружие в кобуру.

Но стоило Чарыеву войти в туннель, как медлительность его бесследно исчезла. Четыре стремительных шага – и он вылетел на какую-то поляну. Тут же обернулся, вскидывая пистолет, – и дуло уперлось в гладкую блестящую стену. Дверца, через которую его выпустили, успела закрыться.

Осторожно переступая на полусогнутых ногах, озираясь и обводя стволом окрестности, Чарыев двинулся туда, где, по его расчётам, должна была находиться ракета. Сумка с аппаратурой неприятно задевала карман, набитый загадочным «сахаром».

При этом Чарыева не покидало смутное ощущение, что он оставляет позади самую огромную, самую непростительную свою ошибку, исправлять которую придётся многим и многим умным, отважным людям, исправлять, рискуя собой.

Ракету он увидел сразу же за холмом и последние сто метров до неё не шёл, а бежал, хотя настрого приказал себе этого не делать.

От какой всё-таки малости зависят подчас события космического масштаба! Задержись Чарыев на каких-нибудь полчаса – и отпала бы необходимость в дорогостоящих манёврах, срочном перевооружении космофлота, и не были бы столь бездарно потеряны несколько лет на преодоление барьера недоверия…

Словом, если бы Чарыев не поторопился, он увидел бы, как снова возникла в гладкой стене стрельчатая прорезь, откуда шагнула на поляну та самая девушка, с которой он столкнулся в грохочущем сдвигающимися глыбами туннеле.

Девушка достала плоский приборчик. Вновь послышалась гортанная, изобилующая долгими гласными речь.

– Координатор шестого региона, – произнесла девушка, и окошко прибора замигало розовым. Затем вспышки сменились ровным фиолетовым свечением, и низковатый мужской голос осведомился:

– Это ты, Зи? Ну как? Проверила?

– Только что обошла пятый, – сказала девушка. – И последний. Кстати, он – повышенной трудности.

– Сыграть не пробовала? – пошутил координатор.

– Отчего же! – с вызовом сказала Зи. – Один раз даже выиграла.

Она повертела в тонких сильных пальцах искрящийся белый брусочек и, усмехнувшись, добавила:

– Убогое занятие, честно говоря…

– И каково твоё мнение? – Голос мужчины стал серьёзен. – Как ты сама думаешь, что нам делать со всей этой механикой?

– Их давно уже никто не посещает, – сказала Зи. – Аттракционы устаревшие, всё как-то примитивно, ненатурально… Хотя…

– Что – хотя? – не понял координатор.

– Видишь ли… – Девушка замялась. – Я только что столкнулась там с посетителем. Если верить контролю, это первое посещение за девять лет. Представляешь, совпадение!

Судя по продолжительному молчанию, координатор был удивлен.

– Да, сюрприз, – сказал он наконец. – Мужчина? Женщина?

– Мужчина. И вот тебе ещё один сюрприз. Я просмотрела его результаты. Он превысил рекорд комплекса. А рекорду, между прочим, около двадцати лет.

Координатор молчал.

– Я глазам своим не поверила! Он проиграл только в «Лабиринте» и в «Водовороте», а «Водоворот» разрегулирован – на нем вообще выиграть невозможно! Ну, «Сдвигающиеся стены» не в счет, это уж он меня выручал…

– Водоворот? – беспомощно переспросил координатор. – Какой водоворот?

– Аттракцион так называется. «Водоворот».

– М-да… – сказал координатор. – Что предлагаешь?

– Четыре комплекса отключить и разобрать. С пятым повременить.

– Из-за одного человека? Да ты что, Зи? А если он забрёл туда случайно? Сама же говоришь: первое посещение за девять лет!.. А данные его на контроле остались?

– Надо полагать.

– Тогда знаешь что? Давай-ка разыщем его и поговорим. Может, в самом деле стоит повременить…

Искали они долго.

1979

Вторжение

1

Лейтенант Акимушкин нервничал. Он сидел неестественно прямо, и рука его, сжимавшая молоточкоообразный микрофон, совершала непроизвольные заколачивающие движения, словно лейтенант осторожно вбивал в пульт невидимый гвоздь.

Наконец Акимушкин не выдержал и, утопив на микрофоне кнопку, поднёс его к губам: