Страница 26 из 41
Мы вынуждены были согласиться с предложением кузнеца.
Сели в машину, кузнец устроился в кабине с шофером, и мы въехали в поселок. Остановились у дома кузнеца. Из ограды выбежали ребята.
— Папа! Где же Белочка? — спросил мальчик.
— Где собачка Белочка? — повторила сестренка.
— Здесь, — ответил отец, вылезая из кабины.
Мы прощались с Белкой, с нашей самоотверженной спутницей, с нашим четвероногим другом. Жаль было расставаться с нею…
Светлана из рук в руки передала Белку кузнецу.
Заморосил мелкий дождик с крупой. Машина медленно пошла по тракту.
Не хотелось говорить. Мы долго глядели, как на обочине дороги. стоят мальчик и девочка. Перед ними — наша Белка.
Б. Ширшов
Вруны
А. Граевский
Разжалованный комендант
Рассказ
Поселок, где жил Миша Буторин, назывался по-старому Косая Слободка или Балашиха.
Хорошо здесь летом. На тихих, заросших травой улицах можно целый день играть в городки, лапту или «гонять чижа». Приятно сбежать по крутому склону и нырнуть в Балашиху, которую, сказать по правде, местами и курица вброд перейдет.
А то, стащив у матери бельевую корзину, ловить в прибрежной траве вьюнов — рыбешек величиной с мизинец.
Но все-таки для ребятишек Косой Слободки любимое время года— зима. Мишка Буторин так и говорил: «Если бы еще в школу не ходить, вовсе было бы хорошо».
Летом он часто забирался на самую высокую гору за Балашихой и подолгу смотрел на город. Там по прямым шумным улицам бежали трамваи и автомобили. И стоило только взглянуть на эту картину, прищурив глаза, как казалось, что пошел снег. Он укрывал улицы и горы, Балашиху и все падал, падал… Тогда Мишка переводил взгляд вправо, на синеватые стальные фермы нового трамплина. С этого гиганта можно прыгнуть чуть ли не на семьдесят метров. Мальчик ощутимо представлял себе, как запоет в ушах ветер, если скатиться с крутой эстакады.
Мишка отправлялся к трамплину, ощупывал бетонный фундамент, нагретые солнцем фермы. После каждой такой прогулки приходил домой задумчивым…
Уже в середине ноября, когда склоны гор покрывались первым снегом, долина Балашихи оживала. Это место издавна считалось одним из лучших в стране для тренировок горнолыжников. На склонах возникали трассы слалома. У большого металлического трамплина карабкались по горе люди в ярких свитерах с широкими лыжами на плечах. Среди них было немало известных мастеров спорта, чьи фотографии всю зиму не сходили со страниц газет и журналов.
Вслед за мастерами ребята бесстрашно скатывались с гор, прыгали с самодельных снежных трамплинов. И давно среди лихого мальчишеского племени шел спор, кто прыгнет с большого трамплина.
Многие, не задумываясь, сделали бы это, но всех поднимающихся по лестницам наверх осматривал на редкость бдительный сторож, которого почему-то прозвали дедом Мазаем. Мальчишек, пытавшихся забраться на трамплин хотя бы без лыж, Мазай бесцеремонно ловил за ногу загнутым концом своей палки.
И все же Мишке удалось однажды перехитрить деда Мазая. Улучив момент, когда старик, закрывшись от ветра полой тулупа, прикуривал, он незаметно юркнул на вторую площадку. Но Мазай поднял крик, и мальчик, оставив лыжи на площадке, без возражений спустился обратно. Удивленный таким послушанием дед только слегка пожурил его.
— Ну куда, сорвиголова, лезешь? Ведь шею свернешь.
— Я только посмотреть оттуда хочу, дедушка. Разрешите, пожалуйста.
— А ты летом залезь и посмотри, — насмешливо посоветовал Мазай.
— Да я на прыжок хочу сверху посмотреть. Уж вы будьте добры.
Вежливость Мишки произвела впечатление, и Мазай сдался:
— Вот будет народу поменьше, пущу.
Не помня себя от радости, Мишка нагнул голову, чтобы скрыть лукавые искорки, замелькавшие в глазах, и терпеливо ждал почти час. Наконец Мазай крикнул:
— Ну, лезь скорей, а то всю душу вымотал. Стоишь и стоишь. Только помни: первый и последний…
Но Мишка уже не слышал этих слов. Он, подхватив лыжи, взлетел до третьей площадки, прокрался на самый верх и притаился у барьера.
Кто-то замешкался перед прыжком, стал поправлять крепления. В одно мгновение Мишка вскочил на свои лыжонки и ринулся вниз. Сзади испуганно крикнули: «Куда?!» А Мишка, низко присев, уже приближался к столу отрыва; взмахнул руками, вытянул их вперед, точь-в-точь как прыгнувший за минуту до него мастер спорта. И хотя приземлился не так уж далеко, но точно и упал только внизу.
Через пять минут, окруженный приятелями, с завистью поглядывавшими на него, он слушал издали, как бушевал дед Мазай.
— Я комендант трамплина! — выкрикивал он.
— Ну, это трудно сказать, кто из вас комендант, — под общий смех возразил ему один из спортсменов.
С этого дня и укрепилось за Мишкой Буториным прозвище «Комендант — трамплина».
Теперь Мишка боялся даже близко подходить к трамплину. Дед Мазай, завидя мальчишку, угрожающе махал палкой. Оставалось одно: как и прежде, прыгать с самодельного.
Однажды, когда Мишка наблюдал за прыжками спортсменов, на его плечо легла чья-то рука в кожаной перчатке.
— Ну, как дела, Комендант?
От неожиданности Мишка рванулся было в сторону, но услышал добродушный смех и обернулся.
Рядом стоял чемпион города по прыжкам с трамплина Анатолий Чудинов, высокий молодой человек. Он улыбался широко и спокойно.
— Что же ты испугался? Давай-ка лучше познакомимся, — сказал чемпион. — Я знаю, ты Миша Буторин, а я…
— Анатоль Сергеич! — не дал договорить Чудинову Мишка.
— Вот видишь, мы, оказывается, уже немножко знаем друг друга. Понравилось тебе с большого трамплина прыгать?
— Еще как! — У Мишки захватило дыхание, а зеленоватые глаза стали круглыми.
— Прыгнул ты, между прочим, неважно, а главное — проявил не-дисциплинированность. Так настоящие спортсмены не делают. Страшно, небось, было?
— Ни чуточки!
— Ну вот и неправда. — У глаз Чудинова собрались насмешливые морщинки. — Впрочем, я не об этом хотел с тобой поговорить. Хочешь научиться по-настоящему прыгать?
— С большого?!
Они пошли рядом, оживленно разговаривая, — высокий худощавый тренер и казавшийся совсем маленьким Комендант.