Страница 29 из 47
Перестрелка 14 июня 1829 г. замечательна потому, что в ней участвовал славный поэт наш А. С. Пушкин… Когда войска, совершив трудный переход, отдыхали в долине Инжа-Су, неприятель внезапно атаковал передовую цепь нашу. Поэт, в первый раз услышав около себя столь близкие звуки войны, не мог не уступить чувству энтузиазма. В поэтическом порыве он тотчас выскочил из ставки, сел на лошадь и мгновенно очутился на аванпостах. Опытный майор Семичев, посланный генералом Раевским вслед за поэтом, едва не настигнул его и вывел насильно из передовой цепи казаков, устремившихся против неприятельских всадников. Можно поверить, что донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и в бурке.
И. И. УШАКОВ
Я собирался в обратный путь… Возвращаясь во дворец, узнал я… что в Арзруме открылась чума. Мне тотчас представились ужасы карантина, и я в тот же день решил оставить армию…
19 июля, пришед проститься с графом Паскевичем, я нашел его в сильном огорчении. Получено было печальное известие, что генерал Бурцов был убит под Байбуртом. Жаль было храброго Бурцова, но это происшествие могло быть гибельно и для всего нашего малочисленного войска, зашедшего глубоко в чужую землю и окруженного неприязненными народами, готовыми восстать при слухе о первой неудаче. Итак, война возобновлялась! Граф предлагал мне быть свидетелем дальнейших предприятий. Но я спешил в Россию… Граф подарил мне на память турецкую саблю. Она хранится у меня памятником моего странствования вослед блестящего героя по завоеванным пустыням Армении. В тот же день я оставил Арзрум.
А. С. ПУШКИН, Путешествие в Арзрум
С. Н. Гончаров помнит хорошо приезд Пушкина с Кавказа. Было утро, мать еще спала, а дети сидели в столовой за чаем. Вдруг стук на крыльце, и вслед за тем в самую столовую влетает из прихожей калоша. Это Пушкин, торопливо раздевавшийся. Войдя, он тотчас спрашивает про Наталью Николаевну. За нею пошли, но она не смогла выйти, не спросившись матери, которую разбудили. Будущая теща приняла Пушкина в постели.
П. И. БАРТЕНЕВ
А. X. Бенкендорф — А. С. Пушкину
Государь император, узнав по публичным известиям, что вы, милостивый государь, странствовали за Кавказом и посещали Арзерум, высочайше повелеть мне изволил спросить вас, по чьему позволению предприняли вы сие путешествие. Я же с своей стороны покорнейше прошу вас уведомить меня, по каким причинам не изволили вы сдержать данного мне слова и отправились в закавказские страны, не предуведомив меня о намерении вашем сделать сие путешествие.
СЕКРЕТНО
15 октября 1829 г.
Квартировавший Тверской части в гостинице «Англия» чиновник 10 класса Александр Сергеев Пушкин, за коим был учрежден секретный полицейский надзор, 12 числа сего октября выехал а С.-Петербург, о чем имею честь вашему превосходительству сим донести и присовокупить, что в поведении его ничего предосудительного не замечено.
Из рапорта полицмейстера Миллера московскому обер-полицмейстеру
В 1830 году прибытие части высочайшего двора в Москву оживило столицу и сделало ее средоточием веселий и празднеств. Наталья Николаевна Гончарова принадлежала к тому созвездию красоты, которое в это время обращало внимание и… удивление общества. Она участвовала во всех удовольствиях, которыми встретила древняя столица августейших своих посетителей, и между прочим в великолепных живых картинах, данных московским генерал-губернатором кн. Дм. Вл. Голицыным. Молва об ее красоте и успехах достигла Петербурга, где в то время жил Пушкин. По обыкновению своему, он стремительно уехал в Москву, не объяснив никому своих намерений, и возобновил прежние свои искания.
П. В. АННЕНКОВ
Но вот уж близко. Перед ними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы.
Ах, братцы! Как я был доволен,
Когда церквей и колоколен,
Садов, чертогов полукруг
Открылся предо мною вдруг!
Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
А. С. ПУШКИН. Евгений Онегин, глава VII
А С. Пушкин — Н. И. Гончаровой. 5 апреля 1830 г.
Когда я увидел ее в первый раз, красоту ея только что начали замечать в обществе. Я ее полюбил, голова у меня закружилась; я просил руки ея. Ответ ваш, при всей его неопределенности, едва не свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию. Спросите, зачем? Клянусь, сам не умею сказать; но тоска непроизвольная гнала меня из Москвы; я бы не мог в ней вынести присутствия вашего и ея. Я к вам писал, надеялся, ждал ответа. Ответа не приходило. Ошибки первоначальной моей юности представились моему воображению. Они были слишком резки, клевета преувеличила их; по несчастию молва о них сделалась всеобщею. Вы могли ей поверить; я не смел жаловаться на то, но я был в отчаянии.
Какие муки ожидали меня по моем возвращении! Ваше молчание, ваш холодный вид, прием Натали, столь легкий, столь невнимательный! У меня не достало духу объясниться. Я уехал в Петербург со смертью в душе. Я чувствовал, что играю смешную роль; я был робок в первый раз в жизни, а робость в человеке моих лет, конечно, не может понравиться молодой особе в возрасте вашей дочери. Один из друзей моих едет в Москву, передает оттуда слово благоволения, возвращающее меня к жизни, и теперь, когда несколько милостивых выражений, которыми вы меня удостоили, должны бы исполнить меня радостию, — я несчастнее, нежели когда-либо. Постараюсь объясниться.
Привычка и продолжительное сближение одни могли бы доставить мне расположение вашей дочери. Я могу надеяться, что со временем она ко мне привяжется; но во мне нет ничего, что могло бы нравиться. Если она будет согласна отдать мне свою руку, я увижу в этом лишь доказательство того, что сердце ее остается в спокойном равнодушии. Но это спокойствие долго ли продлится среди обольщений, поклонений, соблазнов? Ей станут говорить, что лишь несчастная судьба помешала ей заключить другой союз, более соответственный, более блистательный, более достойный ея. Такие внушения, если бы даже они и не были искренни, ей наверно покажутся искренними. Не станет ли она раскаиваться? Не будет ли она смотреть на меня как на помеху, как на обманщика и похитителя? Бог мне свидетель, что я готов умереть за нее; но умереть, чтобы оставить ее блистательною вдовою, свободною выбрать завтра же другого мужа: мысль эта — ад.
Когда в объятия мои
Твой стройный стан я заключаю
И речи нежные любви
Тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна, от стесненных рук
Освобождая стан свой гибкой,
Ты отвечаешь, милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой;
Прилежно в памяти храня
Измен печальные преданья,