Страница 6 из 16
Даже не верится, что в такое чудесное время могут происходить беды, несчастья, убийства, к примеру, такое, куда предстоит добираться на “перекладных”. Быть заживо сваренным! Скорее всего, по недосмотру работников медвытрезвителя, или, как его ещё прозывают остряки – “вытряхвителя”. А может, сильно пьяным был?.. Немало таких случаев, когда люди в алкогольном опьянении сжигают себя в домах, тонут в реках, разбиваются на транспортных средствах…
В ожидании автобуса Анатолий закурил и стал ходить взад-вперед по асфальтированному тротуару. Дважды пытался голосовать частникам, но не тут-то было. И вспомнил Заичкина: не поднесёт ли его чистая или нечистая и на этот раз… Хоть бы кто-нибудь в форме появился! – легче было бы тормознуть.
Наконец из-за поворота вырулил маршрутный автобус ЛИАЗ “Майск – 8-е Марта – Майск”. Анатолий облегченно вздохнул.
Пассажиры выходили и заходили в передние двери. Феоктистов заскочил в задние и прошёл немного в салон. Встал на подъёме, ухватившись рукой за верхний поручень.
“Чёрт, при такой оперативности, как раз поспеешь к морковкиной заговены,” – выругался он. И сравнил их, следователей угро, со следователями прокуратуры. Те, поди, уж вернулись из медвытряхвителя, белая кость. У них машины, и не какие-то там развалюхи – “Волги”, и притом чёрные. И притом, почти у каждого. И что за дискриминация служб? Ведь одно дело делаем…
Автобус шёл, слегка покачиваясь, посвистывая амортизаторами. Для горожанина звуки привычные, как шум и скрип леса для егеря, на что не обращаешь внимания, не отвлекаешься от главного, от мыслей, от целей, породившие их.
Однако вскоре слух Анатолия уловил нечто, что вывело его из задумчивости. Слух насторожили: не то стоны, не то смех.
Анатолий обернулся. На двух последних сидениях, повернутых к задней площадке, сидели ребята-подростки. Они хихикали, перешептывались, показывая пальцами на девчушку, стоявшую у задней стенки автобуса, отвернувшуюся к окну. Он тоже глянул на девочку. Ничего смешного вроде бы не находил в ней. Стоит спиной к салону, прилипла к поручню. Что смешного?..
И всё же среди пацанов чувствовалось какое-то не совсем обычное оживление. И эти ехидненькие ухмылки, сюсюканье, шуточки…
Анатолий ещё раз перевёл взгляд на девочку. Она была в белой футболочке с короткими рукавами, в короткой “колокольчиком” юбочке на лямочках. Щупленькая, угловатая, плечики её подрагивали, похоже, плакала. Росточком не из карликовых, и ножки ладненькие. Стоп! – ах, вот оно что…
Из-под юбочки, по рельефным контурам ног, стекали струйки крови. Девочка стояла, скрестив ножки, видимо, стараясь такими усилиями сдержать течь. Анатолий в первую секунду тоже удивился, даже хмыкнул, но когда вновь услышал подхихикиванье пацанов: “Во-во, опять потекло! Ха!..” – почувствовал неловкость.
Легонько отвесив подзатыльник отпустившему шутку, прицыкнул:
– А ну, заткнитесь!
На ходу, расстегиваясь и снимая рубашку, сошёл на площадку. Бросив на поручень рубашку, сдёрнул с себя тельник. И, наклонясь к девочке, сказал:
– Нá-ка, дорогуша, майку. Оботрись. Я тебя загорожу.
Испуганные, залитые слезами глаза смотрели на него в недоумении.
– Давай, давай. Приводи себя в порядок, – Анатолий повесил на поручень майку.
Повернувшись к салону, загородил рубахой и собой девочку.
Подростки молчали, виновато и с интересом глядя на мускулистого парня. При покачивании автобуса, на его теле играли мускулы – он старался сохранять устойчивость, равновесие. Шрам на левой груди от пулевого ранения мальчишек примагнитил. Женщины в салоне смотрели на него с благодарностью.
Перед следующей остановкой девочка осторожно тронула его за руку. Он наклонился к ней.
– Ну как, всё?
Она смущенно кивнула и спросила, чуть ли не шёпотом:
– Что теперь делать с вашей майкой?
– Спрячь в трусики. Может ещё понадобится?
Девочка обрадовано затрясла головой.
– Ага, сейчас. Прикройте…
Анатолий опять повернулся к салону.
– Вот теперь всё! – повеселевшим голосом шепнула девочка сзади.
Она стеснялась смотреть в салон автобуса, и фигура благородного незнакомца была для неё спасением.
– Спасибо вам! – сказала она, боясь поднять на него глаза.
– Пожалуйста, если есть за что? – улыбнулся парень, повернувшись к ней.
– Ой! Что вы! Ещё как есть. Я такого натерпелась…
Он надевал рубашку, запихивая её подол в брюки.
– Как же мне передать вам майку? – прошептала она.
Анатолий усмехнулся.
– Оставь себе на память. – Застегнув на три нижних пуговички рубашку, навалился на поручень рядом с ней. – Тебя как звать?
– Аня. Аня Шпарева. Запомните мой адрес, – и назвала ему уже знакомые координаты, те, которые он только что, минут пятнадцать назад, записывал в записную книжку. Хотел тут же задать ей несколько вопросов, но вовремя сдержался. Надо вначале поговорить с заявительницей.
Но, видимо, его выражение лица её насторожило, и вызвало у Ани свой вопрос.
– Вам что, знаком наш адрес?
Он доли секунды помедлил и ответил:
– Нет. Просто совпадение. У меня родственники живут тоже под счастливыми номерами, только квартал другой.
Аня осмелела и теперь смотрела на него с обожанием. Что его несколько смущало. Даже скорее не это, а глаза – лучистые, открытые и взгляд мягкий, тёплый.
– Одиннадцатый микрорайон. Следующий – двенадцатый, – объявил водитель автобуса.
На остановке ребята, поглядывая на интересную парочку, высыпали из автобуса и там, на площадке, похоже, продолжили обсуждение случившегося. Для них, видимо, подобное явление было чем-то диковинным, вызывающие похотливые, никчемные мыслишки. Собственно, и удивляться нечему, виной всему – наша непросвещенность в умах и отсюда, вполне естественные вещи не укладывались в них и сознательности не пробуждали.
Автобус удалялся и, девочка, глядя на мальчишек, с обидой сказала:
– Дураки, – глубоко с перерывом вздохнула, успокаиваясь после пережитого.
– Да, – согласился Феоктистов, отвлекаясь от своих размышлений.
Он улыбнулся ей и почувствовал, как по сердцу прокатилась волна нежности, как бывало к младшей сестрёнке. Захотелось сказать что-то ласковое, успокаивающее, даже приобнять. Но спросил буднично:
– Ты откуда едешь?
– С водохранки. Там у меня и началось… Думала, успею.
– Это у тебя впервые?
– Ага. Пришли как-то вдруг неожиданно. Хотя и ждала давно. К врачам мама водила.
– Зачем?
– Задержка большая. И низ живота сильно болел. Операцию хотели делать. Девочки моего возраста давно уже имеют… – доверительно в полголоса говорила Аня. Этот парень почему-то вызывал на откровение.
Её доверчивость трогала, от этого подмывала тёплая волна нежности.
– Сколько же тебе лет, Анечка?
– Пятнадцать… будет скоро, – ответила она и спохватилась: – Ой! Мне же сейчас выходить.
Автобус начал притормаживать.
– Двенадцатый микрорайон, – объявил водитель.
– Тебе же до “Парка Строителей”? – сказал Анатолий.
– Я дальше на трамвае, мне так быстрее и ближе.
Он пожал плечами и отстранился, уступая ей дорогу.
Автобус остановился. Двери с шипением открылись, и Аня с заметной осторожностью спустилась на площадку остановки.
Автобус тронулся. Девочка стояла у обочины и махала ему рукой. Юбочка впереди слегка выпирала, видимо оттого, что Аня запихала его майку в трусики комком. Это Анатолия насмешило и ещё больше вызвало к ней нежные чувства.
5
Феоктистов, как и предполагал, опоздал. Прокуратура уже уехала. В дежурке находились четверо: старший лейтенант Бахашкин, старший сержант Саша Галимханов и двое из отделения милиции: капитан Егор Кузмин – дежурный второго отделения и сержант водитель ПМГ, что стоял во дворе. Они мирно беседовали и даже посмеивались.
– О! Каво суда занесло! Граф! – воскликнул Саша. И подался на встречу.
– Здравствуйте! – поздоровался Феоктистов, подходя к стойке. Саша перед ним растворил дверцу.