Игры сердца (ЛП)

Ее голос был хриплым, слова требовали усилий, но она продолжала, ей нужно было высказаться, и Майк стоял на месте, позволяя ей высказаться.

— Поэтому я была готова ради своего брата сделать то, что должна была сделать, то, что он хотел, прикрывая всей семье спины. Но мама, будучи мамой, хотела мира, а Дебби, будучи Дебби, ни за что не заткнулась бы по этому поводу. И с тех пор, как я, бл*дь, себя помню, лучший способ для мамы примирения — дать Дебби то, что она хочет. Так что она уговорила Ронду на это дерьмо и сказала мне отвалить. Ронда знала, что я взбешена до чертиков, и папа тоже. Я упиралась изо всех сил, но это никому не помогло, делая кучу дерьма еще более дерьмовой. Поэтому отступила. Но я не собиралась участвовать в этом фарсе, Майк. С меня хватило войти в это чертовое, — ее голос снова дрогнул, но она справилась, — похоронное бюро и увидеть, что мой брат, бл*дь, мертв и лежит на виду у всех. И я не собиралась участвовать во всем остальном дерьме, которое организовала Дебби, по каким бы причинам Дебби ни делала то, черт возьми, что хотела всегда делать. И я знаю, что папа с Рондой, если бы мне пришлось провести хотя бы минуту с этой сукой, я бы сошла с ума. Поэтому они велели мне держаться подальше. Я и держусь подальше. Я виделась с ними сегодня утром, когда Дебби находилась в похоронном бюро и делала то, что у Дебби получается лучше всего, отдавала распоряжения. Когда все уйдут, включая мою сучку сестру, у которой в воскресенье какое-то дурацкое селекторное совещание, я увижусь с семьей завтра. Но сейчас, чтобы я не вырвала все ее чертовы волосы и не испортила действительно чертовски плохой день для нашей семьи, я здесь расслабляюсь и слушаю музыку.

Она замолчала, и Майк дал ей время немного успокоиться. Когда стало ясно, что она закончила свою речь, он произнес:

— Я был неправ, прости, — мягко признался Майк.

— Да, ты был неправ, — немедленно ответила Дасти.

Он посмотрел ей в глаза, и она ответила тем же.

Они долго смотрели друг другу в глаза.

Затем Майк, уже сделав поспешные выводы, необычно отреагировал на внезапную реакцию и начал вести себя как придурок, продолжая совершать ошибки, глупо прошептав:

— Привет, Ангел.

Он не называл ее так больше двадцати лет. Он все время ее так называл в детстве. Он подумал, что для нее это будет знакомым и желанным. В конечном счете, она была для него настоящим Ангелом. Всегда.

Она мгновенно расплакалась.

Он пересек комнату и заключил ее в объятия. Она ухватилась, приподнявшись на цыпочки, уткнувшись лицом ему в шею, ее руки крепко обхватили его плечи, всхлипывая. Он наклонил голову так, что его губы оказались близко к ее шее. Почувствовал запах ее необычных духов, нотки мускуса, едва уловимые оттенки цветочных, бесспорно женственных, слушая ее тихий плач, чувствуя, как ее тело прижимается к нему, неудержимо содрогаясь от слез.

— В… в… сорок четыре, — тихо бормотала она ему в грудь.

— Я знаю, милая, — прошептал он ей в шею, и ее руки сжались крепче.

— Он… он… он не… даже не увидит, как его сыновья окончат школу.

Майк не ответил, просто продолжал прижимать ее к себе.

— Он хотел, чтобы его прах был развеян, — прошептала она, а затем уточнила: — по полю.

Господи. Черт возьми, Дебби. Вешала ему лапшу на уши. Крутилась, желая добраться до него. И то же самое проделывает с Дэррином.

— Теперь он просто сгниет, — продолжала она.

— Нет, дорогая, — ответил Майк, она опустилась с носочков, ее голова откинулась назад, поднялась, и он поймал ее глаза полные слез.

— Так, Майк, — тихо сказала она ему.

— Нет, не так, милая. Он ушел. — Его руки сжались. — Это отстой, я знаю, действительно чертовски отстойно, но он ушел. Не имеет значения, где находится его тело, потому что его в нем больше нет.

Ее глаза задержались на нем на долгие мгновения. Затем она кивнула.

— Ты прав, — прошептала она.

— Да, — согласился он, и когда он кивнул, затуманенный взор стал ясным, и ее губы изогнулись в подобии улыбки.

Затем ее руки сдвинулись, но не для того, чтобы отпустить его. Они переместились с его плеч, обхватив его шею с боков. Затем ее большие пальцы потянулись, поглаживая его подбородок. И пока она поглаживала его подбородок, ее глаза скользили по его лицу.

Дерьмо. Мать твою.

К черту.

Он сразу понял, куда она клонит. В ту же сторону, что и ее сестра.

Майк не хотел иметь ничего общего с Дебби Холлидей.

Но с Дасти…

Этой Дасти.

Мать твою.

— Дасти… — начал он. Что он собирался ей сказать, он не знал. Знал то, что ее лицо изменилось, тело расслабилось в его объятиях, а его руки не хотели ее отпускать.

Однако прежде чем он успел хоть что-то сказать, заговорила она.

— Потрясающе, — пробормотала она.

Ее слова были полной неожиданностью, поэтому он ответил:

— Что?

Ее глаза оторвались от его губ и встретились с его глазами.

— Потрясающе, — тихо повторила она. — Ты еще более великолепен, чем в старших классах. Полный шок.

Это было не так. Если бы она нашла время посмотреться в зеркало, то каждый день видела бы насколько она стала великолепной.

— Милая… — начал он, заставив себя оторвать руки от нее, но они скользнули по ее талии, пытаясь ее отодвинуть от себя, а ее пальцы прижались к его шее, он остановился.

— Хорошие гены, Майк Хейнс, — прошептала она, ее глаза опустились к его губам, тело скользнуло вверх по его телу, когда она снова поднялась на цыпочки. — Они у тебя всегда были.

Бл*дь.

Ее губы коснулись его губ, но не для поцелуя. Глаза были открыты, смотрели ему в глаза, ее губы двигались напротив его губ, она предупредила:

— Я хочу тебя поцеловать, малыш.

Его пальцы сжали ее талию, он предупредил в ответ:

— Это не очень хорошая идея, Дасти.

Ее глаза вспыхнули так, что он почувствовал эту вспышку своим членом, а ее губы прижались к его губам, он понял, что она улыбалась.

— Да? — спросила она и не стала дожидаться ответа. — Ну, я кладезь плохих идей, красавчик. И все делаю правильно.

Прежде чем он успел ответить, ее руки скользнули ему в волосы, прижимая его голову к себе, она крепко прижалась губами.

Если бы с ним себя так вела любая другая женщина, хотя ни одна так себя с ним не вела, ему бы все это не понравилось. Он отступил тут же. Он предпочитал сам делать первые шаги. Он инициировал действия.

Но черт с ним, ее губы были приятными. Ее грудь, плотно прижимающаяся к его груди, тоже чувствовалась приятно. Ее мягкая плоть под его пальцами была приятной на ощупь. И она пахла чертовски приятно.

И еще был маленький факт, что у него больше двух месяцев не было никого, кроме его собственной руки. И последняя женщина, с которой он делил постель, была из разряда Дебби в старшей школе.

Это было давно.

Слишком давно. Чертовски давно для такого мужчины, как он.

Поэтому он приоткрыл губы в ответ.

Ее язык мгновенно скользнул внутрь.

Его язык мгновенно вытеснил ее язык и скользнул в ее рот.

Она прижалась к нему всем телом.

Черт, это было здорово.

Его руки сомкнулись вокруг нее, и ей стало хорошо в его объятиях. Слишком хорошо. Она была не слишком маленькой.

Она была чертовски идеальной.

Он наклонил голову и углубил поцелуй. Она наклонила свою, впустила его, сексуально всхлипнув, и этот звук завибрировал у него на языке, он почувствовал, как волной ударил по его члену.

Его руки тут же потянулись к ее заднице.

Она слегка подпрыгнула.

Он поймал ее, приподнял, она обхватила ногами его бедра, продолжая целовать, он понес Дасти Холлидей к кровати.

Затем положил ее на кровать, присоединившись к ней.

А затем Майк Хейнс вытряхивал к чертовой матери ее боль от потери брата.

2

Мысленная пометка — прыгал бы от счастья

Ладно, черт. Я только что трахнулась с Майком Хейнсом, бывшим парнем моей сестры.