Игры сердца (ЛП)

Затем она открыла глаза и прошептала:

— Я еще не закончила, малыш.

Фин молчал.

Кларисса продолжила:

— Когда я сидела на папином балконе, думая об том, но я также сидела там, надеясь увидеть тебя. И, возможно, хотела бы иметь спальню, как у папы, когда выходила бы замуж. Но более того, я хотела выйти замуж за парня, который был бы очень похож на тебя.

Его глаза потеплели (или стали теплее), и он снова ухмыльнулся.

Затем заявил:

— Ну, тебе это удалось.

Она улыбнулась в ответ, затем улыбка исчезла, и она прошептала:

— Я хочу сказать, что я уже воплотила свою мечту.

Она почувствовала, как пальцы Фина напряглись на ее подбородке, а его голова наклонилась так, что его лицо оказалось очень близко.

Затем приказал:

— Придумай новые.

Затем он притянул ее к себе и поцеловал крепко, влажно и очень, очень долго.

Она опоздала на свою собственную вечеринку.

Но ей было все равно.

* * *

По дороге Клариссы домой…

Она улыбнулась дороге перед собой.

Свадебный подарок Фина был великолепен.

Но ему придется подождать ее подарка, когда они вернутся домой из медового месяца.

Она уже выбрала, но он очень маленький еще. Она сможет его забрать через неделю-две.

Щенка золотистого ретривера.

* * *

На следующее утро… рано…

— Двигайся, — прорычал Майк свой приказ мне на ухо.

— Малыш, я хочу тебя, — прошептала я, шея изогнулась, лоб прижался к его шее.

— Ты знаешь, что должна это заслужить, Ангел.

Боже, мне нравилось, когда он был властным, таким горячим и говорил разные непристойности, причем не только говорил.

И все же я хотела его.

На коленях, раздвинув ноги, Майк на коленях позади меня, одной рукой обнимает, палец подергивается на моем клиторе, два его длинных пальца другой руки погружены в меня, я в основном двигаюсь на них, но он также трахает меня пальцами.

Это было. О Боже. О Боже.

Черт, я готова была уже кончить без его члена.

— Майк, — простонала я, затем прижалась к его пальцам и кончила.

Он засунул их еще глубже, палец все еще подергивался на моем клиторе, и Боже, Боже, это было великолепно.

Потом я лежала на спине, мои колени были высоко подняты, икры скользили по предплечьям Майка, его руки упирались в кровать, член был погружен в меня.

Я раздвинула ноги еще шире, мои глаза блуждали по его телу, руки потянулись между ног, чтобы мои пальцы могли сделать то же самое.

— Прикоснись к себе, — приказал он, и я мгновенно сделала то, что он велел.

Его голова опустилась, он смотрел, как глубоко входит в меня.

О Боже, это должен был быть двойной оргазм. Быстрый двойной. Боже, Боже.

— Боже, — выдохнула я и кончила снова, мои ноги напряглись вокруг рук Майка, и его возбужденный член врезался в меня.

Несколько минут спустя я почувствовала, как бедра Майка приподнялись, и увидела, как его голова откинулась назад, как напряглись мышцы на шеи, вздулись вены, это было так фантастично, что я чуть не кончила снова.

Он оставался неподвижным, мои пальцы блуждали по его коже. Он продолжал оставаться неподвижным, прижав мои икры к своей спине и перенеся часть своего веса на меня.

Затем он подарил мне свой медленный обжигающий поцелуй.

Когда его губы отпустили мои, и он начал ласкать мне шею, я сжала его всеми четырьмя конечностями, повернула голову и сказала ему на ухо:

— Это было приятно.

— Да, — пробормотал он в мою кожу.

Я ухмыльнулась.

Итак, Майк.

Да.

Я снова сжала его.

— Мне нужно вставать, красавчик, сходить в душ.

— Ты не двигаешься.

— Майк, сегодня важный день. Миллион дел, которые нужно сделать.

Он прижался ко мне бедрами, я вдохнула, и его голова поднялась.

— Ты… не… двигаешься, — заявил он.

Майк чувствовал себя в настроении побыть альфой.

С другой стороны, Майк почти всегда пребывал в настроении побыть альфой.

Так что я догадалась, что лучше не двигаться.

— Хорошо, — пробормотала я.

Он ухмыльнулся мне. Затем его голова опустилась, и губы снова начали ласкать мою шею, и я задалась вопросом, с чего это я вообще хотела двигаться.

* * *

Майк стоял, согнувшись в талии, положив руки на стойку, не сводя глаз со светловолосой маленькой девочки в платье цветочницы ярко-зеленого цвета с желтоватым отливом с кухонным полотенцем, обернутым спереди, сидящей на стойке перед ним. Длинные, блестящие волосы, как у ее мамы, на голове маленькой девочки представляли собой массу кудрей с широкой атласной лентой под цвет платья, продетой сквозь них, удерживая волосы подальше от ее лица.

Она была занята тем, что пила шоколадное молоко из стакана.

И она была полна решимости.

Совершив этот подвиг, она перевернула стакан, который держала обеими руками, показывая, что он пустой, посмотрела на своего отца своими большими темно-карими глазами и драматично выдохнула протяжное «Ааааа».

Майк ухмыльнулся и спросил:

— Хорошо?

Его младшая дочь Аманда (сокращенное Менди) улыбнулась в ответ с усами цвета шоколадного молока и горячо кивнула.

— Ладно, — пробормотал он, — ты наелась и можешь идти.

Затем он забрал у нее стакан, отставил его в сторону и снял у нее спереди кухонное полотенце, чтобы вытереть им рот.

Он снял ее со стойки, когда Риси, с уложенной прической, идеальным макияжем, в переливающемся коротком халатике, вбежала, бросила на него один взгляд и закричала:

— Я не могу найти мои туфли!

Затем она повернулась и выбежала.

Майк поставил Мэнди на ноги, но опустил подбородок, взглянув на нее сверху вниз, заметив, что ее голова откинута назад и она смотрит на отца.

— Риси сходит с ума, — заявила Мэнди.

— Правильно понимаешь, детка, — пробормотал Майк, затем повернулся и увидел, как входит Остин, темно-русый, кареглазый шестилетний сын, одетый в смокинг для маленького мальчика с бутоньеркой из желтой розы, приколотой к лацкану.

— Риси сходит с ума, пап, — объявил он очевидное.

— Я уже понял, — ответил ему Майк.

— Я не могу выйти замуж без обуви! — Закричала Риси откуда-то сверху, судя по звуку.

Именно тогда вошла Дасти. На ней было бледно-желтое платье, облегающее ее фигуру, из прозрачного струящегося материала поверх атласа того же цвета под ним. Без рукавов, с v-образным вырезом и небольшой ложбинкой, которая обнажала лишь намек на ее шрам от огнестрельного ранения. У платья был намного ниже v-образный вырез на спине. Юбка обтягивала ее задницу и бедра, нижний атлас заканчивался выше колен, но прозрачный слой ниспадал ниже. Ее волосы были собраны в конский хвост на затылке и перевязаны бледно-желтой атласной лентой. В ушах у нее были бриллиантовые сережки, на шее — бриллиантовый кулон, который Майк подарил ей на их вторую годовщину (вторую по значимости, в тот день, когда она его простила), и все.

Она выглядела сногсшибательно.

— У нас обувной кризис, — провозгласила она. — Нужны все руки, и под этим я имею в виду тебя, папа. — Она посмотрела на Остина сверху вниз. — Ты, уже большой, мне нужно, чтобы ты присмотрел за сестрой. Ее платье должно оставаться идеальным в течение одного часа и пятнадцати минут, и только тогда она может приступить к его уничтожению. Пока обувь не найдена, это твоя миссия. Мое предложение — идите в гостиную и попросите дядю Джорди помочь тебе выполнить эту миссию.

Остин посмотрел вверх на свою маму и торжественно кивнул. Затем он подошел к своей сестре, взял ее за руку и повел в гостиную.

Взгляд Дасти провожал их, пока они не скрылись в гостиной.

Майк подмигнул своей дочери, которая пристально смотрела на него, а затем присоединился к поискам.

Он был удивлен, что Риси что-то потеряла, с другой стороны, в такой день было бы самое время что-то потерять. Обычно она была немного похожа на Дасти, за исключением того, что была более тихой и мягкой. Уверенной. Непринужденной. Без глупостей.