Его Величество император

Глава 28

Эллана, Терра.

Вечером из госпиталя вернулся Джанни. Его встретили приветствиями, как и подобает встречать раненого героя. На вопрос, почему не поехал к Моне, он объяснил, что не хотел ее расстраивать своими повязками. Лучше он пересидит здесь, с друзьями, а к жене появится уже здоровым. Вся компания, после ужина, дружно напялила на него парик и отправила на императорскую кровать в качестве приманки. Остальные уселись в большой гостиной, обсуждать завтрашнюю процессию. Эльриан примерил траурное одеяние на костюм космодесантника, походил в нем по комнате, привыкая, выслушал пару едких замечаний по поводу своей внешности, и одобрение от Конрада по поводу здравомыслия. Мишель, с которого сняли, наконец, жесткую повязку, на радостях изощрялся в иронических комментариях, как вдруг тишину в спальне прорезал дикий женский визг и отборнейшая женская же ругань.

— Сработало! — воскликнул Эльриан, устремляясь в спальню. Остальные — за ним.

Представшая перед ними картина была достойна подмостков Театра комедии. На постели сидела расхристанная Вироника, в надорванной сорочке, с вывалившейся на показ одной грудью. Ручку запертой двери, ведущей в покои императрицы, дергала Иоанна, держащая в руках женское платье. На кровати восседал Джанни с голым торсом, обмотанным бинтами, в съехавшем набок парике и пультом от электронного замка в руке.

— Что за цирк?! — изображая недоумение, воскликнул император. Оказавшись в компании девяти одетых мужчин и одного голого, девица завизжала еще сильнее. Иоанна еще грязнее выругалась.

— Дамы, — обратился к ним Эльриан, — объяснитесь! Что вы тут делаете? Почему по всему полу моей спальни разбросаны предметы женского туалета? Джанни, ты вроде ранен, неужели решил исподтишка изменить Моне? Матушка, вы решили перейти в разряд камеристок? И прекратите шуметь! Сейчас сюда сбежится весь дворец!

В предусмотрительно распахнутые двери императорских покоев уже заглядывали любопытные гвардейцы и камердинер Тони.

— Тони, приведи сюда отца этой дамы нетяжелого поведения, и Эрвина.

Через несколько минут в спальню ворвались полностью одетый Эрвин и Вальтрон, завязывающий халат. Оба замерли на пороге.

— Так, дамы, я не получил внятных объяснений, почему вы обе оказались в моей комнате, причем девица в полном неглиже и в кровати с моим напарником? Долго еще ждать?

При виде отца Вироника попыталась залезть под одеяло с головой, Однако ее вытолкал оттуда Джанни с криком: — Куда полезла! Я человек женатый, к тому же раненый, мне девки в постели не нужны, жены хватает!

— Иоанна, прошу объясниться, почему вместо того, что бы скорбеть о погибшем муже, вы бегаете по императорской спальне с платьем моей дочери в руках?! — прогремел Вальтрон, — а ты, бесстыдница, что делаешь в постели раненого, женатого мужчины?

— Вы, вы, — захлебываясь от злости, прошипела Иоанна, — Вы нам ловушку подстроили!!

— Матушка, вас в мою спальню никто не звал, а уж тем более никто не приглашал в мою постель голых девиц! За старое взялись? Эльдара вспомнили? Так этот фокус второй раз не пройдет! Значит так, Вильм, шума поднимать не будем, забирай свою дочь и внуши ей правила поведения для незамужних девиц! Если слов не понимает, то разрешаю действием. Матушка, я вас предупреждал. К сожалению, сейчас я вас отослать не могу, надо соблюсти приличия. Вдова должна проводить мужа в последний путь. А после похорон вы отправитесь в монастырь на Западном материке, под надзор дядюшки Иствуда, скорбеть о погибшем муже. И не сметь возвращаться без моего прямого приказа. Ваш двор я распускаю, с вами останутся две благочестивые дамы по моему выбору. Остальных дармоедов приставить к делу. Мужчин в армию, дам по домам, вести хозяйство, девиц — получать образование. Хоть высшее, хоть среднее. Насчет твоей дочери, Вильм, поговорим после. А сейчас заканчиваем цирк. Джанни ранен, ему покой нужен, зря, что ли, я ему кровать уступил? Отдыхай, напарник. Всем покинуть помещение.

Вальтрон вытащил дочь из кровати, вырвал ее платье из рук Иоанны и напялил на полуголую дочь задом наперед, а потом за руку выволок ее из спальни, подмигнув напоследок Эльриану. Четверо гвардейцев окружили Иоанну и увели ее.

Эрвин тяжело дыша и вытирая лоб, плюхнулся в кресло у окна. Тони подобрал разбросанные по комнате трусы, лифчик, колготки и сложил в мешок. Он явно не знал, что с вещами делать.

— Выкиньте на помойку, Тони. Нечего разбрасывать! Все, ставим электронные замки, убирать будут роботы, их тоже пришлют, а доступ в мои покои будут иметь только присутствующие. Пошли спать! Да, Тони, раз уж встал, сделай мне ванну, хочу от этой грязи отмыться. Жан, ты куда? Остаешься в кровати, тебе нужнее с твоей спиной.

— Не слишком ли ты круто с матерью? — отдышавшись, спросил Эрвин.

— Дядюшка, ты все еще играешь во всепрощение? Сегодня она бабу притащила, завтра киллера проведет! Хватит. Мне без нее проблем хватает. Посидит, подумает, стоит ли со мной рвать окончательно. Хотя, конечно, вряд ли перевоспитать удастся.

— Ладно, твоя мать, тебе и решать. Пойду я, а то я там кучу генералов оставил, не успел всем мозги промыть как следует. Прав ты был, распустились. Хорошо, что Вальтрона вторым регентом сделали, а то я бы совсем не справился. Мне бы военные дела наладить, что бы больше специалистов по подштанникам и одеялам в начальники боевой части не назначали.

— Хорошо, дядя, иди. Только давно спросить хотел, не решался. Что ты с Фредом решил?

— Он просился на базу в Туле, но его там видеть не захотели. Как-никак, все же объект повышенной секретности, разгильдяев не принимают. Послал в Арис, там есть военная база, как в Ристоне, так что работает помощником авиатехника. Посмотрим, что это даст.

— Посмотрим.

Появился Тони с докладом, что ванна готова. Эльриан простился с дядей и отправился смывать усталость сегоднящнего сумасшедшего дня.

Единственная моя, родная, самая любимая, бесценная!

Спасибо за твое письмо, твоя поддержка дала мне силы преодолеть ужас последних дней. Ты была права, писать очень трудно, не получается выразить все чувства, которые рвутся из груди. Надеюсь, твои кузены скоро восстановят безопасную связь, и мы сможем увидеть друг друга. За меня не беспокойся, самое страшное я уже пережил, опасность, грозящую мне, понимаю и принимаю все меры, что бы ее избежать. Ты умница, что решила скрывать от всех наши чувства, сделай вид, что наша помолвка расторгнута, она уже пустая формальность, ведь нашу свадьбу отменить невозможно. Я клянусь тебе, что приложу все возможные и невозможные силы, что бы покончить с мятежниками навсегда и как можно быстрее. Потому, что только тогда мы сможем без всяких опасений быть вместе на всю жизнь. А пока я возвращаю тебе твой бумажный поцелуй. Люблю, живу надеждой на встречу. Главное — береги себя. Мы переживем разлуку, и впереди у нас будут годы любви, радости, счастья. Целую, и не прощаюсь. Жду возможности увидеть твое милое, любимое личико, твои глаза, смотрящие на меня с такой любовью. Ощутить твои губы, пальцы, ласково поглаживающие мои волосы.

Влюбленный в тебя, навечно твой, муж.

Листок бумаги с императорским гербом Элланы дрожал в пальцах. На глаза наворачивались невольные слезы. Аннабель поднесла письмо к губам и застыла на мгновение, вдыхая чудом сохранившийся, очень слабый, родной запах. Как же ей хотелось предложить простой выход, сказать, нет, прокричать: — «Брось все, отрекись, благо есть в пользу кого, даже без наследства Бернардетт, только моего капитала нам хватит для спокойной жизни. Доучись на своем Морионе, стань, как и хотел космопилотом, пусть это тоже риск, но все же не такой, как сейчас! Будь только моим!» Удерживало ее понимание того, что это будет первой трещиной в их отношениях. Не отречется. Не откажется от своего долга, от обещаний, которые, наверняка, дал умирающему отцу. Не бросит Эллану. Не в его это характере. Что же, такого она полюбила, такого и будет любить, хотя ей даром не нужен ни высокий титул, ни власть, ничего. Но она научится. Научится быть первой леди Элланы. Императрицей. Согласится с тем, что часть их жизни всегда будет публичной. Что их семью, их отношения будут отслеживать миллионы любопытных глаз, Пристально разглядывать, обсуждать, сплетничать. Что же, если это та дань, которую придется платить за право быть вместе, то она готова ее отдать! Готова на все, что бы не повторился тот ужас страшных суток, когда она считала Эльриана погибшим. Она будет поддерживать его, настолько, насколько сможет. Всегда. А теперь надо подумать, удастся ли попасть на коронацию. Пусть хоть на сутки, пусть не под своим именем, пусть в гриме, но попасть и поддержать. Она прикинула разные варианты, и ее осенило — Наджар. Если Наджар уговорит дядю и приедет на церемонию, то сможет привезти и свою сестру, а сестре нужна компаньонка! Вот выход! Аннабель схватила коммфон и набрала знакомый код.