Мистер Фостер (ЛП)

Когда настала моя очередь говорить ей на ухо, я почувствовал сильное желание прикусить ее мочку.

— Ты была великолепна сегодня, — пробормотал я, больше не в силах следить за ритмом. Наши движения замедлились до простых покачиваний. — Мой клиент от тебя в восторге, а ты уже подцепила нового, которому отчаянно нужна «Данбар Фостер». Ты рождена для этой работы.

Она отстранилась, немного сместившись, чтобы посмотреть на меня.

— Ты кажешься удивленным.

— Немного, — мой взгляд упал на ее розовые пухлые губы, так соблазнительно блестевшие. — С той ночи на пляже я знал, что ты умна и общительна, но не понимал, как ты стремишься к успеху. И не в том смысле, что ты готова карабкаться по карьерной лестнице. Ты искренне хочешь выполнить свою работу. И не просто для какой-то компании, а для моей. Челси, ты произвела на меня впечатление, такого я не ожидал.

Она облизнула свои пухлые губы.

— Во мне скрыто куда больше, чем заметно на первый взгляд.

— Буду знать.

Ее пальцы запутались в моих волосах. Челси притянула меня ближе и приоткрыла губы словно в ожидании поцелуя, который перевернет ее гребаный мир.

И так оно и будет.

Мой рот уничтожит ее, и это станет лишь началом. Я бы пожирал ее дюйм за дюймом, пробуя на вкус каждое сладкое местечко, пока Челси не закричала бы о пощаде. В постели мы бы могли получить фантастическое наслаждение.

Но…

Ох, черт возьми. Почему рядом с чем-то хорошим всегда должно быть «но»?

Она ведь дочь Мэйсона. Ей восемнадцать. И Челси — мой чертов стажер.

Я убрал руку от ее задницы, куда она уже сумела медленно сползти, и прижал большой палец к губам Челси. Быстро поцеловав ее в лоб, я выпустил юную соблазнительницу, хоть на это и потребовалась каждая унция моей силы воли.

— Я должен отвезти вас домой, мисс Паркер.

Удрученное выражение лица Челси было равносильно удару в грудь, но будучи утонченной светской львицей, она выпрямила спину и изобразила красивую фальшивую улыбку. — Думаю, вы правы, мистер Фостер.

Глава 5

Челси

Казалось, я ощущала тоже самое, что и Золушка, когда те дурацкие часы пробили полночь. И она поняла, что сейчас все вернется к первоначальному виду, будто и не танцевала вовсе со своим тупоголовым принцем.

Этот вечер был насыщенным и невероятно публичным, как я и предполагала. Но в глубине души надеялась провести время наедине с Фостером, когда с делами будет покончено, и не останется никого, кроме нас. Как мечтательная идиотка я представляла себе ночь, подобную той, в Хэмптоне, когда мы гуляли по пляжу. Только на этот раз мы бы прогуливались по улицам Нью-Йорка. Влюбленной паре совершенно естественно идти рука об руку под сияющими фонарями и разговаривать, чтобы узнать друг друга лучше. Даже в никогда не спящем городе.

Только вот мы не возлюбленные. И если я оставлю все на усмотрение Фостера, то никогда и не станем.

Очевидно, его позиция была правильной. Даже уместной. Но в том, как он смотрел на меня сегодня, не было ничего правильного. Каждый раз, оборачиваясь, я ловила на себе его взгляд. Фостер будто следил, чтобы я не ушла слишком далеко и была в зоне досягаемости.

Даже сейчас, когда мы встали на крыльце перед домом, я видела, как Фостер боролся с собой, чтобы не скользнуть взглядом в мое декольте. Он держался. Даже когда по ту сторону двери меня ждало лишь уединение пустого дома.

И Фостер знал, что вся моя семья сейчас находилась в Хэмптоне. Знал, что в городе осталась лишь я.

Боже, как бы мне хотелось быть невосприимчивой к этим прекрасным голубым глазам. Как бы я хотела, чтобы в животе все не скручивалось от того, как Фостер на меня смотрел.

Либо так, либо пусть он уже сделал бы следующий шаг, черт бы его побрал.

Стоя на крыльце и смотря на его прекрасное лицо, залитое лунным светом, я приняла решение.

Прямо сейчас Фостер не поедет домой. Он зайдет ко мне. Произойдет ли что-то потом или нет, я приму это, но по крайней мере, пусть зайдет.

— Я должна кое в чем признаться, — произнесла я, взглянув на Фостера из-под опущенных длинных ресниц.

Он прищурился, не сводя с меня взгляда.

— И в чем же?

— Я боюсь темноты.

Фостер отнесся к этому скептически, но решил подыграть, чтобы понять, к чему я вела.

— Правда?

Я серьезно кивнула, собирая все силы, чтобы выглядеть невинно.

— Конечно, я успокаиваюсь, понимая, что в безопасности, потому не сплю с ночником и тому подобное. Но заходить одной в темный пустой дом… это уже жутковато.

— Жутковато? — невозмутимо переспросил он.

Я снова кивнула, с мольбой во взгляде посмотрев на него.

— О, да. Скрипучие половицы, тени за каждой дверью… Не нужно особых усилий, чтобы убедить себя, что за одной из дверей, куда я еще не вошла, прячется серийный убийца.

— Похоже, у вас очень живое воображение, мисс Паркер, — я уловила в его хриплом тоне легкое веселье. Должно быть, Фостер не слишком старался его скрыть.

— О, я знаю, — заверила я его, озорно блеснув глазами. — Однако факт остается фактом… — чтобы он решился, я драматично вздохнула и бросила взгляд в сторону, словно в отчаянии. — Если мне придется войти в дом одной, у меня наверняка случится сердечный приступ.

Фостер переступил с ноги на ногу, смотря на мою дверь так, будто это зверь, которого я просила победить. Но не подыгрывая моим мольбам «я так боюсь, что мне просто необходима защита большого и сильного мужчины рядом». Он будто бы сам боялся того, что скрывалось по ту сторону двери.

На долю секунды я решила, что сделала что-то не так, и моя игра не удалась. Но после более продолжительной, чем ожидала, паузы, Фостер, наконец, ответил.

— Значит, мы не можем этого допустить, так? — успокоил он меня.

Улыбнувшись, я подняла сумочку, вытащила ключи и открыла дверь.

Я лгала. Темнота мне не страшна. А еще я не боялась ни пауков, ни высоты… По правде, у меня не было никаких сильных страхов. Оказавшись внутри дома, я не стала продолжать игру, но Фостер, похоже, этого и не ждал. Он прекрасно понял, что это была уловка. Просто мой способ провести его за дверь.

Отступив, я закрыла за Фостером. При этом придвинулась к нему ближе, чем требовалось. Так близко, что моя грудь практически коснулась его предплечья. Наши взгляды встретились, и мы замерли на несколько секунд.

— Хочешь выпить? — спросила я осторожно, не желая разрушить момент.

— Возможно. Мы говорим о лимонаде или чем-то покрепче?

Улыбнувшись, я взяла его за руку и переплела наши пальцы. Фостер тут же напрягся. От собственной смелости у меня бешено заколотилось сердце. И я молча повела его по коридору в папин кабинет.

Фостер не сопротивлялся.

Ободренная его поведением, я задумалась, что делать или говорить дальше. Ни к чему было отрицать взволнованность. Снаружи, на крыльце я думала, что со всем справлюсь, но теперь, в доме… все ощущалось по-другому.

На меня нахлынули воспоминания прошлых лет. Два года назад Фостер заговорил со мной на вечеринке, поскольку я стала походить на женщину. Но заметила я его много раньше. Будучи другом отца он время от времени заходил навестить его. Я помнила, как Фостер приехал к нам однажды незадолго до Рождества. Я была неуклюжей двенадцатилетней девушкой, а он взрослым и великолепным. Для него я была лишь ребенком лучшего друга, а для меня Фостер олицетворял самого красивого мужчину, которого я когда-либо видела. Когда мне исполнилось четырнадцать, он снова заехал. Как только отец сообщил о приезде друга, я с нетерпением ожидала нашей встречи… чтобы потом открыть ему дверь и обнаружить, что он забыл мое имя.

Впрочем, мне было плевать. Главное, что я прекрасно помнила, как его звали.

Мама заметила мою наивную злополучную влюбленность и потом дразнила этим. Но к тому времени, как Фостер снова заявился в Хэмптон через два года, он стал для меня не более чем детской влюбленностью, которую я смущалась вспоминать… Пока Фостер мне не улыбнулся.