Пламя Авроры (ЛП)

Обман и преданность. Но только одно из них для нее.

Но теперь...

Теперь.

Я оглядываюсь на Странников, прикованных к стене кристаллов, словно бабочки на доске. Их глаза открыты, но они ничего не видят. Женщины и мужчины Сильдрати, даже дети и у всех глиф Странников на лбу - глаз и пять слезинок.

Тот же глиф, что был на лбу у моей матери.

В насилии нет любви, Кэлиис, сказала бы она мне.

Я тянусь к полу под собой. Пальцы ищут осколки хрусталя, отколовшиеся от стены. Я подбираю осколок, длинный и заостренный, точно кинжал. Я смотрю на всех тех бедняг, из которых мой отец черпает силу. Кристалл врезается в ладонь, когда я крепко сжимаю его. Не потребовалось бы много времени, чтобы покончить с ними. Освободить их от подобной жизни. Ослабить его. Быть может, даже свергнуть?

Милосердие - прерогатива трусов, Кэлиис.

Но нет. Это выбор, который сделал бы он, а не я. И если мне суждено наконец выйти из его тени, я не могу сделать это, погрязнув во тьме. Я - не моё прошлое. Я не тот, кто создал самого себя. Но мне суждено стоять в лучах солнца.

Неважно чего это будет стоить.

Я крадусь по дрожащему хрустальному полу с кристальным кинжалом в руке, борясь с бурей силы, которая нарастает. Отец и бе`шмай сцепились друг с другом, Оружие вокруг подрагивает от тектонической ярости. У Авроры из носа идет кровь, из глаз и ушей. Её руки дрожат. Колени подгибаются.

Ей не выиграть в одиночку.

Но в чем суть?

Она никогда не была одна.

Я возникаю позади отца. Как тень. Словно прошлое, которое вернулось, чтобы преследовать его. Точно голоса десяти миллиардов, свергнутых в Пустоту, и моя мать среди них. Я обхватываю рукой его горло и вонзаю кинжал в сладкое местечко между пятым и шестым ребром. Кусок кристалла прорезает отцовскую броню, на краткий и прекрасный момент, я ощущаю, как он разрезает плоть, лезвие погружается глубже, прямиком к сердцу, которое, как я надеюсь, у него все еще есть.

Но потом оно останавливается.

Я ощущаю хватку на запястье, хотя он даже не касается меня. Я ощущаю его руку у себя на горле, хотя его собственные руки до сих пор сцеплены с руками Авроры. Я сопротивляюсь, бессильный, задыхаюсь, когда его хватка лишь усиливается. Он оглядывается через плечо, его глаза горят холодным пламенем.

- Ц, ц, ц, - произносит он.

Взмахом головы он отбрасывает мою бе`шмай назад, она катится по полу, задыхаясь и истекая кровью. А затем он поворачивается ко мне. Меня удерживают на месте. Я подвешен в трех футах от пола, совершенно неподвижно. Он смотрит на меня и вокруг нас бушует шторм. Сейчас он так сильно изменился. Узы, что когда-то связывали нас, разорваны. Но я смотрю в его глаза, и мне кажется, что я все еще вижу, что в глубине души еще осталось что-то от того, кем он когда-то был. Что от человека, которого я боялся, любил и ненавидел.

- Итак, - разочарованно произносит он. - Ты все же сын своей матери.

И хотя я не могу пошевелиться, чтобы ударить его, мне едва хватает сил, чтобы дышать, я делаю усилие, чтобы произнести:

- Я не т-твой.

Его глаза сужаются. Вокруг нас поднимается сильный ветер, Странники начинают кричать, а я смотрю на девушку, которая стала моим всем, и вижу, что она поднимет голову и смотрит на меня в ответ.

- К-Кэл...

- Бе`шмай, - шепчу я.

А потом я чувствую, как мой отец проникает в мой разум. И он разрывает меня на час..

39

Тайлер

Вспомогательная подача энергии в этой секции корабля восстановлена, и мы с Саэди направляемся к спасательным капсулам в тусклом свете аварийных огней. Я предполагаю, что отряды морской пехоты ЗСО всё ёще разыскивают нас на уровне задержания, но атака Несломленных, похоже, отнимает большую часть внимания экипажа. На палубах кипит жизнь: морские пехотинцы, техники, ремонтные бригады, пилоты спешат на свои боевые посты, корабль то и дело содрогается вокруг нас, в складке бушует битва. Сообщения, которые мы слышим через наушники в украденных шлемах, не слишком оптимистичны. Оказывается, мы с Саэди оба ошиблись - на нас налетел не "Призрак", а четыре сильдратийских крейсера класса "Банши". Корабль, на котором мы находимся, "Кусанаги", тяжелый авианосец, но у "Банши" есть технология маскировки, которая делает их невидимыми для обычных радаров, вероятно, так они и сумели к нам подкрасться. Это означает, что артиллеристам "Кусанаги" придется прицеливаться визуально, что довольно сложно, когда противник движется со скоростью несколько тысяч километров в секунду. Всё это указывает на то, что корабли Сильдрати меньше, это все равно, что четверо на одного.

Честно говоря, я понятия не имею, кто одержит победу.

"Кусанаги" сотрясает еще один взрыв, и Саэди падает на меня, а я на стену. Мимо нас проносятся полдюжины земных техников, сигналы тревоги завывают, пока я пытаюсь подняться на ноги.

- На будущее, - спрашиваю я, удерживая равновесие, - если ты снова упадешь, а я тебя поймаю, ты снова ударишь меня коленом в пах?

- Помолчи, Тайлер Джонс, - вздыхает Саэди, шатаясь.

Может, просто нужно было позволить тебе упасть прямо на свою высокомерную задницу, думаю я.

Я всё слышала, звучит её голос у меня в голове.

- ПЕРВОЕ ВРАЖЕСКОЕ СУДНО УНИЧТОЖЕНО, - сообщается по громкой связи - ВТОРОМУ ВРАЖЕСКОМУ КОРАБЛЮ НАНЕСЕН КРИТИЧЕСКИЙ УРОН. ПРОБОИНА В КОРПУСЕ "КУСАНАГИ" НА 4 УРОВНЕ, БАТАРЕИ ПОРТА ВЫВЕДЕНЫ ИЗ СТРОЯ. ТЕХНИЧЕСКИМ КОМАНДАМ НЕМЕДЛЕННО ОТРАВИТЬСЯ НА УРОВЕНЬ 6, КОРИДОРЫ БЕТА И ЭПСИЛОН.

- Спасательные капсулы должны быть прямо по курсу, - говорю я.

- Я их вижу, - отвечает Саэди, пробираясь по темноте.

На авианосце ЗСО на каждом уровне есть спасательные капсулы - по единице на каждого человека, автономно работающие в случае катастрофического повреждения реактора. Впереди на Т-образном перекрестке - несколько десятков люков, вмонтированных в стену. Их механизмы управления в основном представляют собой две большие красные кнопки под стеклами с надписью РАЗБИТЬ В ЭКСТРЕННОМ СЛУЧАЕ. Ими легко управлять даже в случае катастрофы. Если нам повезет, и мы до них доберемся.

Выстрел из дизраптора попадает Саэди прямо в голову. Шлем, который надет на нее, принимает на себя основную тяжесть выстрела, но она все равно падает и вращается, как волчок.

- Приём! Приём! - кричит пехотинец за нашими спинами. - Секция А, Третий Уровень!

Я ныряю подальше от спасательных капсул, таща Саэди за собой, в соседний коридор, в это время на нас нацеливается еще больше винтовок. Их удары проносятся мимо, поскольку на "Кусанаги" обрушивается еще один удар. За укрытием в конце коридора виднеется еще больше морских пехотинцев ЗСО. Не уверен, как им удалось нас вычислить, быть может, по идентификационным номерам наших униформ, как бы то ни было, их винтовки на режиме "УБИТЬ". Я прижимаюсь спиной к стене, делая несколько случайных выстрелов. Спасательные капсулы прямо там, быть может, метрах в пяти. Но с таким же успехом, они могли быть и в пяти километрах.

Ты в порядке? Кричу я мысленно Саэди.

Потише, Тайлер Джонс, говорит она, стаскивая дымящийся шлем.

Убирая волосы с глаз, Саэди поднимает винтовку и начинает стрелять из-за угла. И вот мы сражаемся насмерть за свои жизни. Тусклый свет прорезают огни выстрелов, вопли сирены заглушают выстрелы дизрапторов. Саэди мысленно выкрикивает мне предупреждения, как только из-за угла появляется еще одна группа пехотинцев. Если нас окружат, нам конец.

Воздух наполняется шипящими выстрелами дизрапторных винтовок, моя винтовка дергается в руке. Стреляю я не слишком изящно, просто пытаюсь заставить морских пехотинцев не высовываться. Но один лишь взгляд через плечо и я понимаю, что Саэди уложила уже троих, из них двоих выстрелами в голову, а еще одного выстрелов в огнетушитель на стене, который взорвался и ранил пехотинца. И всё после того, как ей выстрелили в шлем.