Страница 10 из 76
— Как спалось? — спросил я, садясь по-турецки, — нормально себя чувствуешь?
— Приемлемо. — Защёлкнув магазин, сектантка протянула мне автомат, — тебе, наверное, пора выдвигаться на станцию?
— Ага, время терять не будем. — Вытащив из кармана коммуникатор, я увидел, что время уже перевалило за семь утра. Бар на «Янове» уже работает, остаётся надеяться, что Болтик, ожидавший меня еще вчера, уже бодрствует.
Строго наказав Саяну оберегать Брелок, я покинул домик. Прохладный воздух тут же обдал лицо, заставив поёжиться. Повыше застегнув куртку, пожелав самому себе удачи, я спустился с крыльца. Выйдя за пределы заросшего участка, обернулся в сторону Припяти. Коробки домов были плохо различимы в белесой дымке тумана, поднявшегося от мрачного озера с его жуткими обитателями. В утренней тишине раздавался хор лягушачьих глоток и одинокой кукушки.
Спина непривычно была открыта без рюкзака. Но еще хуже — отсутствие Саяна. За три года я привык, что всегда рядом был верный чёрный пёс, лишь очень редко отдаляющийся на короткое время. Без собаки было слишком пусто и нервно. Идя по асфальтовой дороге, я постоянно оглядывался, слушал пиканье детектора аномалий и застывал как вкопанный, стоило тому подать признаки жизни. Деревенька скрылась из виду в тумане, и чем дальше я отходил от неё, тем сильнее хотелось развернуться и помчаться обратно. К своей собаке. К своей сектантке! Быстро я как-то привык к ней…
Снова пикнул тихо детектор, заставив замереть с поднятой ногой для нового шага. Осторожно поставив ногу на асфальт, я внимательно осмотрел ближайшую местность. Туман здесь терял свою силу, оседал к пожухлой траве, открывал вид на окрестности «Юпитера». Впереди маячило здание цементного завода, а еще дальше, еле различимая башня рядом со станцией. Что-то булькнуло справа, и я обернулся на звук. Ничего. Но осмелившись сделать несколько шагов к краю трассы, увидел на склоне лежащим лицом вверх мёртвого парня. Зелёный комбинезон и нашивка с головой зверя выдавали в нём анархиста «Свободы». Выглядел погибший, мягко говоря, не очень. Глаза его побелели, неестественно выпучились, рот широко распахнулся, и вокруг него желтела засохшая рвота. Пальцы скрючились на груди, цепляясь в ткань куртки. У ног свободовца, внизу склона бурлила «Газировка», а над землёй, ударяясь о лопающиеся пузырьки аномалии, задорно скакал крупный сочный «Пузырь».
Картина маслом — анархиста сгубила жадность и глупость. Сунулся достать дорогой артефакт, позабыв об осторожности или наплевав на неё. Вдохнул щедрую дозу ядовитых паров «Газировки», успел отползти от неё, но всё равно умер в мучениях. Я же не стал лезть в булькающий эпицентр кислоты. Просто направился дальше по дороге. Жизнь дороже, чем артефакты! Однако, не пройдя и полметра, я остановился. В голову внезапно пришла необычная идея, касательная мёртвого свободовца.
Вернувшись обратно, я схватил труп за грудки куртки и оттащил его подальше от аномалии. Та уже начала разъедать подошву ботинок вместе с плотью, но они меня не интересовали. Мне нужна конкретно форма «Свободы». Осмотрев перед на наличие повреждений, я перевернул погибшего на живот и удовлетворительно хмыкнул. Комбинезон был целый и, относительно новый. Прибрав себе и рюкзак покойного, со скудной выручкой в две тысячи, я стянул с него облачение анархистов. Свернув комбез, затолкал в присвоенный рюкзак, проверил бесполезный ПДА и столкнул тело без защиты обратно в аномалию. Его не должны увидеть другие, чтоб не вызвало вопросов, чего это парень оказался на севере Зоны в одной футболке?
В приподнятом настроении я скорее вернулся в деревню к своим. Саян уже стоял перед раскрытой дверью, молотя пушистым хвостом во все стороны. Еще на подходах почувствовал приближение своего хозяина. А вот Брелок была немало удивлена.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она, тяжело поднимаясь из угла.
— Смотри, чего я для тебя достал! — поспешно скинув со спины рюкзак, я вытянул из него комбинезон «Свободы», встряхнув его, — а?! Красота, да? Примерь-ка!
Несколько секунд Брелок молча смотрела на одежду, а потом медленно перевела непонимающей взгляд на меня. Саян тем временем с интересом пыхтя обнюхивал новинку.
— Зачем это? — с сомнением спросила девушка.
— Пойдём вместе на «Янов»! — с раздражением проворчал я, практически насильно впихнув комбинезон в руки сектантки, — ты прикинешься анархисткой, и проблем не будет! Ну-ка! Изобрази мне свободовца!
Поколебавшись, Брелок нахмурилась, опустив голову. Видимо, припоминая, как ведут себя типичные представители «Свободы». Уперев руку сжимающую комбинезон в бедро, скособочившись, фанатичка кисло улыбнулась, показывая указательный и средний палец.
— Йоу, привет чмошка! — неуклюже наигранно протянула Брелок, — чо как твоя жиза, мразь? Торкнемся, дедан, а?! Ебать тя!.. в хуй!.. Сука!..
После продолжительного затишья, я переглянулся с Саяном. Собака опустила уши, страдальчески заскулив. Даже он не оценил это выступление. Брелок выжидающе смотрела на меня, а я не знал, не то смеяться, не то плакать. Наконец, вдохнув, сокрушенно обратился к напарнице.
— Ты где таких свободовцев видела, балбесина? Они в конец обдолбанные были?
— Я не знаю… — Брелок растерянно пожала левым плечом, — я их издали видел в мирном состоянии. Особо не прислушивался…
— Можешь, пожалуйста, говорить про себя в женском роде?! Ты же девушка, всё-таки! — раздражённо проговорил я, глядя в наивные, почти детские глаза. Брелок наклонила голову в бок, непонимающе уставившись на меня. М-да, как же тут всё запущено. Со вздохом я взлохматил свои волосы на затылке, вплетя в них пальцы. — Ладно, лучше ничего не говори. И держись всегда рядом со мной! Ну или… на худой конец скажу, что ты контуженная. Давай теперь, переодевайся! Авось, обойдётся всё…
Последний раз на станции «Янов» я был весной, когда снег только начинал таять. За четыре месяца в баре на окрестностях «Юпитера» ничего не изменилось. Всё тот же бармен-оптимист Гаваец, всё так же соседствуют две враждующие группировки. Если только обновились стулья, да столы, поломанные в разгаре попойки.
В восемь утра зал станции еще был относительно пуст. Бармен широко шумно зевал, за двумя занятыми столиками завтракала небольшая группа долговцев, готовящаяся выходить в патрули, и один сталкер-одиночка, так же подкреплялся с утра по другую сторону бара. Он даже не повернулся на скрип ржавых входных дверей, зато некоторые долговцы хмуро уставились на Саяна. Один даже дёрнул рукой к кобуре, наверняка приняв чёрную немецкую овчарку за псевдо-собаку. Но они мутанты умные, близко к сталкерскому лагерю не суются.
— Займи столик, — я неопределённо махнул рукой Брелок, всучив ей рюкзак анархиста со своего плеча, — ты как, очень голодная?
— Так вышло, что я уже два дня ничего не ел, — буднично ответила Брелок, — поэтому да, от завтрака не откажусь.
— А почему ты два дня ничего не жрала?
— Я ведь говорил тебе, что меня выгнали со скандалом. Я не успел сделать запасы. Только прихватил «спицы» и пистолет. Который ты в озере утопил…
— Тогда заказ сделаю на своё усмотрение…
Брелок, молча кивнув, направилась к круглому столу, напротив кассы с сонно качающимся Гавайцем. Я же, пошел к свободной барной стойке. Гаваец тут же лучезарно заулыбался во весь широкий рот. Еда на «Янове» не была дорогой, а что-то и дешевле, чем в Баре, куда сам я заходил крайне редко. И раз напарница был страшно голодна, я решил шагнуть на широкую ногу.
— Здорова, — кивнул мужчине на кассе в знак приветствия, и опустил взгляд на тетрадный листок, используемый в качестве меню. — Значит… хм… Ага!.. Давай две тарелки харчо, в одну перца побольше, банку пива… Хотя…
Оглянувшись к своему столу, я коротко свистнул. Оба, Брелок и Саян, вопросительно уставились на меня, и я не смог удержать короткий смешок.
— Ты пиво, водку, будешь? — обратился я к монолитовке громко, чтоб та хорошо расслышала из-за поднявшегося грозного хохота долговцев. Они уже продевали лениво руки в лямки рюкзаков, оправляли форму, готовились к выходу. На мой вопрос Брелок активно замотала головой, испуганно округлив глаза, словно я предложил ей совершить нечто кошмарное.