Страница 71 из 117
— Так и что, вы меня опять на гиблое дело толкаете? — уточнил я. — Не так поди просто его добыть?
— Да уж посложнее чем убить дракона.
— Собственно, почти невозможно, особенно если ты человек.
— Забавная задача, — заметил я. — И подсказок не будет?
— Будет, в этом твое преимущество и состоит.
— Никому жар-цвет сорвать не удавалось, потому что не знали где искать.
— И когда искать.
— И как искать.
— Но главное — если и находили, то не знали, что с ним делать дальше.
— А я, стало быть, буду знать? Вы научите?
— Научить не научим, но наставим как надо, по полной программе во всей полноте.
— В этот раз жар-цвет расцветет на болоте, именно туда перст перунов указал, — сказала Дубравка.
— На болоте? — усомнился я. — Там ж поди опасно?
Болота я имел удовольствие наблюдать во время своей большой охоты на оленя. Каменка распадалась на два рукава, правый оставался полноводным, а левый сворачивал в сторону и разливался в озеро, плавно переходящее в болото. Ощущение осталось двойственным, не смотря на видимую безмятежность той местности днем, напрягало зеленое свечение, которое имело место быть ночью.
— Болот бояться, жар-цвет не сорвать, — произнесла Лала с хитринкой в голосе. — Зато и плюсы на лицо, конкурентов не будет, болото их отсеет. Считай что ты получил эксклюзив на это задание.
— Как бы оно и меня не отсеяло, на радостях-то, — проворчал я. — Там тоже русалки живут?
— Лобасты, — ответила Дубравка. — Они вилы вод, но… старые и злые. Живут в солотине, но по ночам и в лытвины забредают.
— А в мшавах опойцы живут, — решила поддержать рассказ Лала. — Если им попадешься, то непременно всю кровь высосут. В багне можешь багника повстречать, он вообще-то не злой, но утопит за милую душу. В оржавине же — куда ты так за железом рвался — можешь на оржавника натолкнуться. Он, пожалуй, самый страшный болотник, волосатый такой, грязно-рыжий, с толстым животом и тонкими ногами. Да и кроме этих жильцов хватает — и хмыри, и каракоджалы, и анчутки, да и лихоманки, сестры-лихорадицы, тоже на болоте век коротают… Тебе-то все едино с каким болотником повстречаться — хоть бы и с Болотным Дедом — добром ваша встреча никак не кончится.
— Ну, прям нагнали ужасу, — усмехнулся я. — Вот только что-то я в лесу, например, ни с кем кроме вас не встречался…
— Ты это серьезно, что ли? — удивилась Дубравка. — Да ты по сто раз на дню со всякой нежитью сталкиваешься, только увидеть все никак не никак не хочешь!
— Авось, и на болоте никого не увижу? — усмехнулся я.
— Лучше тебе все ж таки увидеть, болотные духи не лесные, церемониться с тобой не будут, — ответила Дубравка.
— Да и формы у тебя теперь нету, беззащитен ты, пища для них, — добавила Лала. — Пора бы уже тебе прозреть.
После чего девушки поцеловали меня в обе щеки и пропали.
Глава 35. Сновиденье — получай, здухач, гранату (утро 33)
Проснулся я от сильного удара по ребрам. Способ не очень приятный, зато очень мотивирующий. Я перевернулся, отскочил назад и принялся шарить руками в поисках подходящего оружия, а глазами в поисках врага. В итоге не обнаружил ни того ни другого. В пещере при этом было на удивление темно, хотя я подбрасывал достаточно дров на ночь, и они должны были тлеть до утра. Судя же по царившей вокруг темноте, сейчас было далеко не утро. Удивил пол пещеры — камень, из которого он состоял был слишком мягкий и ноздреватый. Не меньше удивил и сам вход в пещеру, он почему-то стал овальным. Через него в пещеру струился едва заметный синеватый звездный свет, а не яркое желтое свечение газовых туманностей и скопления звезд, ставшего привычным неба. Кстати, судя по скоплению звезд, мир куда я попал, мог находиться где-то в центре галактики или вблизи от него, или в центре вселенной — чего уж там, фантазировать так хоть с размахом…
Я поднялся и крадущимся шагом двинулся к выходу. Судя по всему, это была не моя пещера, а как выяснилось снаружи — еще и не мой мир. Небо оказалось темным, на нем едва-едва просвечивалось с десяток синеньких звездочек. Основной свет шел от холодного узкого серпа ущербного месяца, раза в четыре крупнее земного. Лес состоял их из елей, чей размер не уступал секвойям. Они хоть и стояли не часто, но под своими лапами буквально генерировали непроглядную, как у негра за пазухой тьму. Лишь гнилушки кое-где светились или быть может светлячки. Хотя не светлячки, скорее чьи-то глаза, поскольку расположились близко посаженной парой. Светились при этом ярким, но безжизненным желтым светом, не моргали, и, кажется, приближались.
Секунд через пятнадцать из-под еловой лапы на свет щербатой луны медленно выбралось странное существо. Ростом мне по грудь, две руки, две ноги, все обвешано еловыми лапами, корой, шишками, травой. Существо молча и не моргая приближалось ко мне, опасности от него вроде не исходило, да и что оно может сделать, оружия не видать, когтей и клыков тоже. Пернуть и убежать? Это будет, конечно, жестко…
Попытка юморить слегка расслабила меня и позволила более детально проанализировать обстановку. В первую очередь отметил главное — я снова был гол, то есть, судя по всему, я вижу очередной сон. При этом разницы с реальностью не было вообще никакой, пожалуй, он обладал самой большой реалистичностью из всех виденных ранее. Во снах с русалками все равно присутствовала определенная часть нереальности, например пространство вне прямого фокуса слегка плыло, смазывало детали, а когда я фокусировался на нем, то детали могли оказаться не совсем такими, какими были секунду назад. Отличия прям мизерные, но все же были. Ну и еще время от времени в таких снах накатывала странное вдохновение, когда вдруг в следующее мгновение осознавал, что могу взлететь, или прыгнуть на десять метров в высоту, или провалиться сквозь землю. Тут же ничего такого даже близко не наблюдалось, реальность как реальность. Как и ощущения легкого опьянения. Если бы не отсутствие одежды, то я бы мог предположить, что меня перенесло в другой, в следующий мир.
Блин, а ведь отсутствие одежды не исключает варианта перехода в другой мир. В этом-то мире я ведь тоже очнулся голым. Ладно хоть браслеты на месте. В пользу сна, опять же, свидетельствовало отсутствие ощущения заряда и органа, отвечающего за вызов боевого тела. Хотя у нового мира могли оказаться новые правила.
Чудик приблизился ко мне метра на полтора и, все также глядя жуткими круглыми немигающими глазами, начал медленно поднимать обе руки вверх. Наверное, какое-то местное приветствие, надо будет повторить его и толкнуть речь. Коротышка полностью поднял руки с узловатыми пальцами, затем резко сократил расстояние и опустил руки нанося удар.
Ах, ты, сучок недоструганный! От удара у меня из губы потекла кровь, а по груди пролегла пара широких царапин, руки моего визави оказались жёсткими, словно деревяшки. Сам коротыш резко развернулся, запричитал, заохал тонким голосом и, асинхронно помахивая руками пустился наутек. Фот уж фиг тебе! Я догнал его в два прыжка и отвесил полновесного рабоче-крестьянского пенделя. И взвыл от боли, словно поленницу дров голой ногой пнул! Но и чудик свое получил, потерял равновесие упал и покатился, порываясь встать. Да сщаз, кто ж тебе даст это сделать-то? Первый кровь мне пустил, а кровь не водица, сам теперь в ней умоешься.
Я припечатал его здоровой ступней к земле, и продолжал втаптывать в землю несмотря на боль в ноге, пока что-то там у него не хрустнуло. Ноги коснулась какая-то липкая жижа. Я перевернул этот огрызок карандаша на спину, и он принялся судорожно махать руками, видимо пытался отбиться таким странным образом. Уцепив его за левую руку, я уперся в тело ногой и потянул на себя, крутил из стороны в сторону пока не оторвал смачно хрустнувшую конечность. Карлик зашелся причитаниями, а я стал фигачить его этой рукой по голове пока деревянный полностью не лишился признаков какой-либо моторики.
Вот ведь гаденыш. Да и я не лучше, на что рассчитывал, на первый контакт с внеземной цивилизацией? Или на премию Дарвина? Надо было сразу обозначить границу личного пространства ненавязчивым ударом ноги в голову, как там его, маваши гери вроде.