Страница 69 из 91
— Ну, ты же помнишь, бабушка запрещала нам читать по ночам. Но я всё равно читал потихоньку. И однажды ночью книжка закончилась. А я никак не мог уснуть. Ну и пошел в библиотеку за новой, осторожно, чтобы не заметил никто. Вижу, свет горит. Заглядываю, а за столом, за печатной машинкой отец сидит. Я… ты понимаешь, я сначала подумал, что он живой, вернулся… — на глазах брата выступили слезы, — бросился к нему. Анонимус долго мне объяснял потом, я совершенно не понимал. Меня же не учил никто. Но понял, в конце концов…
— Его сиятельство, Вазилис Аркадьевич, разрешил мне работать в кабинете Аркадия Филипповича. Сам бы я ни за что не посмел. Простите, что использовал облик вашего отца в работе. Это помогало мне лучше проникать в его память и сохранять ее.
— Понятно… А бабушка? Она знала?
— Она до сих пор не знает, — сказал Василь. — Думает, что урна с прахом ее сына покоится в семейном склепе.
— В склепе… — эхом повторил Аверин. — Анонимус, ты, что же, приходишь туда в облике отца? И часто?
Фамильяр опустил голову.
— Я… очень боюсь потерять его память. Поэтому так делаю. Той ночью в саду, когда ваш кот обнаружил шпиона, вы едва меня не застали. Я только успел вернуться в свою истинную форму, когда вы появились.
— Анонимус, — Аверин нахмурился, — получается, тот див-шпион видел тебя в облике отца?
Фамильяр задумался, потом подтвердил:
— Да.
— Так, мне надо подумать, — Аверин сел в кресло, — сходи, пожалуйста, принеси нам с Василем чего-нибудь. Только не алкоголь!
— Как прикажете, — див исчез.
Василь устроился в кресле напротив. Оба помолчали. Потом Аверин вздохнул.
— Получается, у тебя всё это время был отец? В некотором роде? — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком натянутой.
— Ну вот зачем ты так… Гера… — пробормотал Василь, — хотя… в чем-то ты прав. Когда Анонимус работал в кабинете отца, за его столом, я любил приходить и смотреть. И представлял, что отец вернулся и сидит у себя, работает. Но, ты знаешь, возможно, именно из-за этого мне до сих пор тяжело смириться с его гибелью.
— Но… почему же ты не сказал мне? Может быть, мы бы оба… смотрели?..
— Ты знаешь… — Василь проскреб щеку, — Анонимус меня очень просил никому больше не рассказывать. Говорил, что это опасно.
— Опасно? Мне кажется, я знаю, почему…
Анонимус вернулся с подносом, на котором стояли кофейник и две чашки. Разлил кофе по чашкам.
— Садись, — Аверин махнул ему рукой на еще одно кресло.
— Садиться?.. — удивился фамильяр.
— Да. Будет серьезный разговор. И он не должен покинуть пределы этой комнаты. Понятно?
— Да уж… — вздохнул Василь, — опять у нас что-то семейные посиделки не задались.
Анонимус опустился в кресло.
— В тот вечер, — обратился к нему Аверин, — ты принимал облик отца. А после к склепу подошел я. Ты хотел мне рассказать об… отце? Про эту тайну ты говорил?
— Да, ваше сиятельство.
— Но есть еще кое-что. Вспомни как следует. Ты рассказывал, что видел орлов на бортах самолетов, бомбивших «Вектор». Я правильно понял?
— Правильно, — ответил за фамильяра Василь, — мы с Анонимусом не раз это обсуждали. Я думаю, немцы специально замаскировали самолеты под наши, чтобы близко подлететь к базе и не привлекать внимание. Всё-таки на базе колдуны и дивы. Если бы они сразу поняли, что это враги, — разнесли бы всю эскадрилью еще на подходах.
— Не правильно, — Аверин сделал глоток кофе. — И вот почему. Скажи мне, Анонимус, что бы ты сделал, если бы остался на базе и услышал гул самолетов? Ты бы поднялся в воздух?
— Конечно, — согласился див, — чтобы точно знать, кто летит.
— А когда первая бомба появилась в воздухе, все дивы «Вектора» немедленно бы набросились на самолеты. И уничтожили бы и летчиков, и самолеты до того, как они успели бы опустошить люки. Так?
— Да. Но нас там не было.
— Именно. Вы думаете, это совпадение? Кто-то выяснил, где база, сумел убрать с нее дивов, замаскировал самолеты и атаковал. Колдуны могли успеть поднять щиты, но их бомбили серебром.
— А что, если базу разрабатывали давно? А в конце, несмотря на очевидное поражение, операцию решили не отменять? — предположил Василь.
— Они должны были точно знать, что на базе нет дивов, или выманить их.
–Ты намекаешь, что на «Векторе» был предатель?
— Не знаю. Пока у меня мешанина разрозненной и довольно шокирующей информации. Анонимус, есть еще что-то, что я должен знать?
Див замер, перебирая память. Потом с некоторым сомнением ответил:
— Есть несколько проектов, над которыми работал ваш отец. Они не вошли в книги, записей по ним почти не осталось. Но я могу рассказать вам всё, что мне о них известно.
— Хм, обязательно так и сделаем, когда разберемся с главным. А, кстати. Эти книги. Сколько у тебя ушло времени на то, чтобы их написать?
— Шесть лет, — ответил Анонимус.
— Шесть? Получается, книги были изданы не потому, что Василь стал достаточно взрослым, чтобы озаботиться этим, а потому, что ты их закончил? И всё это время ты просто «обрабатывал рукописи»?
— Нет, — Анонимус смотрел куда-то мимо Аверина, — я разбирался. Нельзя было ничего упустить, даже самой незначительной мелочи.
Аверин провел ладонью по лицу и поморгал. Первое потрясение прошло, и он был готов анализировать свалившуюся на него информацию. Василь тоже выглядел вполне спокойно. Его волнение выдавало только то, что брат курил в библиотеке, где это было строжайше запрещено.
— Анонимус, — произнес Аверин, — а ты знаешь, что ты просто кошмар любого колдуна? Колдовские книги дивам даже читать запрещено. А ты их писал.
— Я их не писал, — внезапно твердым голосом сказал Анонимус и поднялся. — Ваш отец был гением. Никто и никогда не сравнится с ним. Я сам как одна из его книг, — он на секунду задумался, — или как пленка, на которую записаны лекции его сиятельства. Я просто сумел воспроизвести всё, что мне поручили, максимально точно.
Аверин глотнул кофе.
— Сядь Анонимус… извини. Я тебя не обвиняю. Но как ты умудрился вместить всё, что делал, в слово «секретарь»? Ты хоть сам-то понял, что солгал колдуну?
— Я не согласен, Гера, — вмешался Василь, — он не солгал, а лишь приуменьшил свои заслуги.
— Да, наверное, ты прав… — задумчиво сказал Аверин и пристально посмотрел на фамильяра, — скажи, Анонимус, кем для тебя был наш отец?
Фамильяр долго молчал, вперив в пол немигающий взгляд. Аверин даже подумал, что таким образом див отказывается отвечать на вопрос.
Но, наконец, губы дива шевельнулись:
— Всем, — тихо произнес он. — Он был светом в моей жизни.
— Я… всё же выйду, покурю снаружи, — пробормотал Василь.