Мастер 3

Глава 9

Глава 9

Алекс стоял в просторном, а главное теплом холле на входе в парадный особняк, и радовался этому, поскольку была уже осень, и на улице было несколько прохладно. Он встречал гостей, прибывающих на его прием. Самые первые гости сегодня, если не считать Эрика, Виктора, Патрика, естественно Эрнеста, с его невестой, и конечно Мари, прибыли уже за сорок минут до официального времени начала приема. Это были трое смутно знакомых ему однокурсников, он поприветствовал их, кратко переговорил, пожелал хорошо провести время, и они отправились вглубь парадного особняка Эрнеста Грейтвуда, где спешно завершались последние приготовления, а музыканты как раз проверяли и настраивали свои инструменты, и пока негромко и периодически прерываясь, наигрывали что-то модное в это году.

Мари пока еще не вышла, она прихорашивалась, хотя, по его мнению, ей это точно было не нужно, но девушкам в этом вопросе было точно виднее. Они вроде бы все успели, все приготовили, и как могли все учли. Да на одни букеты цветов, и различные композиции, что выбрала Мари, была потрачена почти тысяча золотых, про остальные траты он даже вспоминать не хотел, чтобы не портить себе настроения.

Буквально через пять минут, следом за первыми и самыми ранними, гости начали прибывать уже сплошным потоком. В какой-то момент рядом незаметно появилась Мари, во внешне весьма простом, по его мнению, платье, и вроде бы со скромными, опять же по внешнему виду украшениями, правда изрядно отдававшими магией. И ему было непонятно, чего она столько времени собиралась. Впрочем, ей удивительно шли и это «простое» платье и украшения, они только подчеркивали и оттеняли все что нужно, и что и так было дано от природы.

Сейчас с них двоих, стоящих рядом можно было писать картину «Единство и борьба противоположностей» или «Так не должно быть». Он, в меру причесанный, в идеальном костюме от мастера Яффе, напоминал сейчас улыбающегося, ухоженного и довольного кота, когда-то подобранного состоятельными хозяевами на помойке. А еще, он как будь-то бы вспоминая свое прошлое, по привычке спер у тех же хозяев, и уже успел сожрать банку сметаны, потому был весьма доволен собой и даже наслаждался ситуацией, транслируя окружающему миру, что жизнь удалась.

И она, полная противоположность, несколько надменная и аристократичная жгучая красавица брюнетка, недоступная и страстная одновременно. Пленяющая молодостью и естественной и манящей красотой, которой не нужны были ни какие особые ухищрения, что дополнительно выбешивало прибывающих на прием девиц, которым приходилось прилагать немалые усилия, что бы выглядеть прекрасно.

В общем, чертополох с запада, и роза с юга, которые точно не должны быть вместе и рядом. Непонятный наглый выскочка и проходимец, и практически сказочная и недосягаемая принцесса. Мари изначально принимая предложение, очевидно, сразу предполагала что-то подобное, и сейчас явно вовсю наслаждалась ситуацией, и тем шоком, что исходил от прибывающих гостей.

Они не скрывали свое общение и приготовления, но и не афишировали, так что для большинства прибывающих на прием гостей, это было явным сюрпризом. И сейчас он уже не жалел о всех тех мытарствах, долгих приготовлениях, и даже о немалых тратах, оно того стоило, эмоции прибывающих просто зашкаливали.

От прибывающих гостей исходил целый спектр различных бурных эмоций, хотя они и старались их скрывать. И удивление, и непонимание, были самыми мягкими и добрыми из них, а самым нейтральным было, что-то вроде «Да как так-то». В общем, начало приема явно удалось, и прибывающие гости точно не остались равнодушными.

Гостей и дальше поджидали маленькие сюрпризы, устроенные Мари. Она понимала толк в выведении из зоны комфорта особо гламурных, рафинированных и утонченных гостей, и потому отрывалась по полной. Так возле столика с дорогим, и практически коллекционным игристым вином стояли, как будь-то бы по ошибке, «неправильные» бокалы, напоминавшие по размеру и виду пивные кружки. Или, к примеру, среди самых обычных закусок, приготовленных очень небольшими порциями, затесалось пусть и серебряное, и с красивой резьбой, но огромное блюдо, больше похожее на тазик, с дорогущим и редким деликатесом. Те же живые цветы стояли просто в неприлично огромном количестве, несмотря на осень, в общем, будет о чем рассуждать, осуждать и негодовать ревнителям протокола и правил хорошего тона.

Тем более она прекрасно понимала, что все спишут на Алекса, но главное, она уже успела понять, что тому действительно было наплевать на все это. Во многих вопросах, правилах и понятиях, почему-то таких важных для других, он был просто непрошибаемым, и следовал им постольку, поскольку, и не более того, и не скрывал этого, да и не видел в этом ничего плохого, и не собирался меняться. Он наверное был единственный из ее знакомых, которого мало волновали условности, и который никак не стеснялся своей провинциальности, причем делал это искренне, а вовсе не бравируя.

И если Мари устраивала свои маленькие провокации возможно «из любви к искусству», или еще по какой-то неведомой ему причине, то Алекс попытался извлечь из сложившейся ситуации и этого приема определенную пользу. Он, сейчас спрятавшись за маской, считывал самые первые, яркие и поверхностные эмоции гостей, и сразу их разносил на категории. Он не понимал, и не уважал искусственного деления на касты, и связанного с этим снобизма, пренебрежения, и попыток ставить себя, да и считать себя выше других, причем не по собственным возможностям, силам и достижениям, а просто по факту рождения. Тем более, что уж он-то точно знал, что даже гранд-мастера можно при умении и старании заземлить, и для этого даже не надо быть другим гранд-мастером.

Он улыбался, говорил приветственные слова, и запоминал всех, у кого так и сквозили в эмоциях, неприятие, надменность, спесь, и пренебрежение. Позднее он их всех занесет в свою «Бархатную книгу». Нет, он вовсе был не против сословного деления, не собирался бороться с системой, или этими людьми, и даже не собирался прекращать общения, для него все было гораздо проще.

Он привык судить по реальным делам и возможностям, остальное для него было вторично, а еще, они все были для него потенциальными клиентами в будущем, и сейчас он определял, кто будет платить по самой-самой верхней планке за его услуги. Да, он считал, что за все надо платить, в том числе и за свое подобное отношение к другим, ибо нечего…