Страница 20 из 64
— Потрясающе, — выдохнул я.
— Спасибо. — Она заправила длинные волнистые волосы за ухо, улыбаясь моему комплименту. — Сфотографируешь меня?
Словно по команде, я закатил глаза и простонал:
— Конечно.
— Ах. Ты такой ребенок, — пошутила она, хлопая меня по плечу по дороге на балкон.
Я нашел утешение в роли фотографа, когда она плавно переходила из позы в позу. Всю прошлую неделю я пытался смириться с разладом между нами, не уверенный, что наша дружба выстоит все сложности. Но жалобы на необходимость делать фотографии, которые, как мы оба знали, я любил делать, смешные рожицы за камерой, чтобы рассмешить ее, и позволение ей потянуть меня к себе для селфи, затянули образовавшуюся ранее рану, исцелив то, что было разрушено.
— Может, нам стоит открыть свое дело в этой области? — спросила она меня. — Ну, знаешь, как семейная пара.
— Конечно.
Мое сердце пропустило удар, замерев при одной мысли об этом. Как будто оно хотело взлететь и воспарить.
— Было бы хорошо для бренда моего отца, если бы все думали, что это правда.
И вот так, молниеносно, она вернула меня в реальность. Конечно, это было для показухи — по крайней мере, для нее.
Прежде чем она успела поменять позу, я вспомнил о посылке, которую прислала мне бабушка.
— Подожди секундочку.
Я порылся в сумке и вытащил припрятанную бархатную коробочку. Несмотря на напоминание о том, что все это было неправдой, мои ладони потели, пока я пробирался обратно. Солнце сверкало на ее каштановых волосах, словно ореол, освещая ее улыбающееся лицо. Когда я протянул коробочку на ладони, ее улыбка испарилась, а глаза метались между мной и коробкой, словно это была бомба.
— Это кольцо моей прабабушки. Бабушка прислала его мне перед отъездом. Я подумал, что, если у тебя будет настоящее кольцо, это добавит реальности.
Она открыла коробку и ахнула.
— Знаю, оно недорогое, но...
— Идеальное.
— Тебе нравится? — спросил я, не в силах сдержать улыбку.
— Я в восторге.
Она вытащила простое золотое кольцо, но я перехватил его прежде, чем она успела надеть его, желая сделать это сам. Что-то внутри меня требовало, чтобы этот момент произошел, даже если он был ненастоящим. Я осторожно взял ее руку и надел кольцо на ее палец, любуясь тем, как маленький розовый камень блестит на ее загорелой коже.
— Позволь я захвачу свое. Я сохранил то, что из Вегаса.
— Вообще-то, — сказала она, останавливая меня, не позволяя отойти, — у меня есть для тебя кольцо.
— Правда? — Мое сердце снова учащенно забилось.
— Ага. Знаешь, я подумала о том же самом, о чем ты сказал. Добавить реальности, — объяснила она, на этот раз немного менее правдоподобно.
Возможно, она хотела сказать именно это, но, возможно, это значило больше.
Она вернулась с коробочкой, но открыла ее сама, не дожидаясь моей реакции, взяла мою шершавую ладонь в свою и надела кольцо. Черная полоска под каждым углом блестела по-разному под лучами угасающего солнца.
— Я купила его, потому что оно выглядит словно сливающиеся друг с другом слои краски. Это напомнило мне о твоей творческой натуре.
Пока она рассматривала кольцо на моем пальце, я изучал ее, пытаясь удержать ту часть меня, которой она завладела. Я мог бы поклясться, что раньше у нее был весь я, но это было ничто по сравнению с тем куском, который она только что присвоила себе.
— Спасибо, — едва выдавил я.
Она посмотрела на меня из-под ресниц, и в их глубине что-то блеснуло, теплее, чем когда-либо прежде, и я хотел насладиться этим, но все исчезло прежде, чем я успел приблизиться.
— Ничего особенного.
Это было ложью.
Ложь настолько очевидная, что потрясла почву, на которой мы стояли, образовав новую трещину. Но вместо трещины, которая чуть не разрушила нас в Вегасе, она сдвинулась, закрепив на месте что-то более прочное.
Мы оба это знали.
Но никто из нас не знал, что это значит.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Рэйлинн
Как и обещал, Остин положил руку мне на спину и провел в гостиную, где все собрались перед ужином. Он и раньше прикасался ко мне подобным образом, и я замечала это на протяжении многих лет, но во время сборов, когда представила, каково это будет сегодня вечером, я решила, что все будет по-другому. Я предполагала, что это будет давить на меня, словно сковывающая цепь.
Вместо этого его пальцы ощущались словно утяжеленное одеяло, ощутимое, но дарящие комфорт ― как всегда. Только на этот раз они ласкали меня ниже, прямо над попкой, посылая тепло вверх по позвоночнику и вниз, к вагине. Никогда еще нежные прикосновения не казались настолько эротичными.
Учитывая это и тяжесть кольца его семьи на моем пальце, нельзя было отрицать, что мы с Остином были мужем и женой. И я не могла понять, эта мысль наполняла меня тревогой, потому что пугала или потому что не пугала.
К счастью, когда мы приехали, вечеринка была в самом разгаре, что отвлекло меня от внутренних переживаний. Однако каждый раз, когда я поднимала бокал, чтобы сделать глоток шампанского, кольцо поблескивало на свету, напоминая, что я не испытывала ненависти к тому, как оно ощущалось.
― Рэйлинн, ты выглядишь великолепно. ― Мама притянула меня к себе, чтобы обнять и похвалить.
― Ты и сама выглядишь неплохо.
― Что мать, что дочь, ― похвалил Джереми. ― Вы счастливчики, мужчины.
― Мне очень повезло с Рэй, ― согласился Остин. ― Она единственная в своем роде.
Другие гости в кругу представились, пожали руку Остину и поздравили нас. Некоторых я встречала раньше, а некоторые были мне незнакомы.
― Я рассказывал всем о Фонде «Virago» и о том, как ты нам помогаешь, ― объяснил папа.
― Да, мама и папа основали благотворительный фонд несколько лет назад, и я рада помогать, чем могу. Домашнее насилие ― это серьезная проблема, к которой я отношусь со всей ответственностью. Помогать женщинам стать сильнее и обрести опору после всего, что им пришлось пережить, ― это то, чему меня научили мои родители. Папа ― невероятный защитник прав женщин.
Я хотела воспользоваться любой возможностью, чтобы продвинуть папину кампанию, пока мы были здесь. Я не хотела, чтобы хоть один человек ушел, не узнав, насколько ценным он может быть в Сенате и что он был подходящим кандидатом для участия в предвыборных кампаниях.
Не то чтобы это имело значение, потому что меня все равно никто не слушал. Эти мужчины были старше и происходили из традиционных семей, которые придерживались устаревших общественных норм.
― Ты помогаешь, размещая посты в своих социальных сетях? ― пошутил один из них.
― Глупость, ― вмешался другой, смеясь. ― Она делает им макияж и водит по клубам.
Я сжала челюсть, напряжение сковало мою шею, мышцы плеч и перетекло вниз по позвоночнику, пока я не почувствовала сильные пальцы Остина, такие же напряженные, как и я, сжавшие мое бедро так, словно это была последняя капля его терпения.
Краем глаза я увидела, как он выпрямился, глубоко вздохнул, и я поняла, что он собирается урезонить этих высокомерных людей. Как бы сильно я ни хотела посмотреть, как он это делает, ― как бы сильно мне самой хотелось поставить их на место, ― это могло пагубно повлиять на наше пребывание здесь.
Я шагнула к нему, скользнула рукой по его спине, упругим, гибким мышцам. Он расслабился, но затем снова напрягся под моими изучающими прикосновениями. Обычно объятия с Остином были быстрыми или комфортными, но мы должны были вести себя как влюбленные молодожены, поэтому я погладила его по боку, скользя пальцами по мышцам, которые уже не раз мечтала исследовать.
Я была так сосредоточена на том, чтобы прочитать каждую реакцию Остина на мои прикосновения, что забыла ответить на их комментарии. Но мне нужно было как-то отреагировать, потому что если я этого не сделаю, то отреагируют мама или папа. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что они были раздражены, но при этом старались оставаться дипломатичными.