Страница 17 из 64
― Мы все в гневе говорим то, что не хотели, ― говорит Нова, основываясь на собственном опыте.
― Это его не оправдывает, ― сурово добавила Вера, прежде чем уступить. ― Но уверена, что Остину тоже было больно.
― Почему? Потому что его подруга не хочет оставаться за ним замужем? Разве он не хотел бы жениться на ком-то, кого любит? ― Когда девочки ничего не сказали, я подняла глаза и обнаружила, что они ведут безмолвный диалог. ― Что?
Когда они уставились на меня широко раскрытыми глазами, я махнула рукой, призывая их говорить прямо.
― Остин заботится о тебе больше, чем о друге, и если брак так много для него значит, возможно, произошедшее создало в его сознании такую возможность, ― объяснила Нова.
Я рассмеялась.
― Да брось. Мы друзья.
― Да, но если бы ты захотела большего, Остин бы с радостью согласился.
Я с сомнением посмотрела на Нову.
― И если бы ты вытащила голову из своей упрямой задницы, то могла бы признаться, как он тебе дорог, ― добавила Вера. Я попыталась ответить, но она подняла руку. ― Больше, чем друг.
Я выдержала ее бросающий вызов взгляд. Они часто поднимали этот вопрос, но в качестве шутки. Сейчас она не выглядела так, словно шутит.
Когда я находилась рядом с Остином, в моей груди вспыхивало тепло, но я старалась не обращать на это внимание, отказываясь анализировать это. Я объясняла все чувством дружбы ― хотя у меня никогда не было подобных ощущений с Новой и Верой. Если бы я не исследовала это слишком пристально, мне бы не пришлось об этом думать, и ничего бы не изменилось.
Я чуть не рассмеялась, потому что теперь все изменилось.
Остин изменился.
― Я не могу быть с тем, кого не узнаю.
― Это касается... и дружбы? ― спросила Вера.
У меня перехватило дыхание, словно кто-то ударил кулаком в грудь и сжал. Я с трудом сглотнула, прежде чем выдохнуть:
― Я не... я не знаю...
Мысль о замужестве пугала меня на тех уровнях, которые, как мне казалось, я уже преодолела.
Но мысль о потере Остина потрясла меня до глубины души, оставив после себя массу эмоционального хаоса, который я не знала, как распутать.
― Не спеши, ― тихо сказала Нова.
― Может быть, если ты не будешь спешить, это заставит тебя перестать прятаться от своих чувств, ― сказала Вера, не сдерживаясь.
Я рассмеялась, потому что никакое количество времени не изменит моего мнения.
― Все не так просто. Я дала себе обещание, когда была моложе ― я никогда не выйду замуж. Я не собираюсь загонять себя в ловушку с кем-то только для того, чтобы в итоге он превратился в монстра.
Словно для напоминания об этом обещании, жизнь послала мне Боди как идеальное напоминание о том, почему я приняла подобное решение.
― Если это поможет, думаю, Остин ― хороший человек, он был таким с тех пор, как мы познакомились, ― сказала Вера. ― Не думаю, что кто-то может утверждать, что в гневе он разумен.
Нова указала на экран, кивнув головой в знак согласия.
― Но он все еще должен загладить свою вину перед тобой, чтобы ты снова могла чувствовать себя комфортно рядом с ним. Может быть, вам необходимо время для восстановления дружбы.
― Может быть, ― согласилась я, но в моем ответе не было решимости.
Я сделала глоток красного вина, желая, чтобы это было что-то покрепче.
― Так вот что случилось с Боди? ― спросила Вера, и я чуть не выплюнула вино обратно.
О, боже мой. Они знают.
Мое сердце гулко стучало, и я опустила голову, на глаза навернулись слезы, грозящие покрыть щеки. Стыд нахлынул на меня, словно приливная волна, грозящая поглотить меня. Я бы хотела, чтобы так и было. Хотела бы исчезнуть, а не встречаться лицом к лицу с двумя женщинами, которые считали меня сильной, только для того, чтобы признать, насколько слабой я была на самом деле.
― Он слишком сильно изменился? Знаю, что в конце он стал безумно приставучим, ― закончила она, давая мне понять, что на самом деле она ничего не знает.
― Помните, как в самом начале он не пошел с нами на Новый год? ― вспомнила Нова. ― Сейчас, думаю, если бы он мог то постарался бы зайти в дамскую комнату, только чтобы не расставаться с тобой. Поговорим о пятой стадии прилипал.
― Больше похоже на восьмидесятую стадию, ― пошутила Вера.
Я постаралась успокоить дыхание. Собрав в себе все силы, мне удалось рассмеяться вместе с ними, для эффекта закатив глаза.
― Именно это и произошло.
― Фу, ― простонали они.
― Как я уже сказала, я в гребаной ловушке.
― Ты выглядишь счастливее, ― сказала Вера, улыбаясь, словно гордая мамаша.
― Так и есть.
Даже если все было не идеально, я, по крайней мере, была свободна от Боди.
Входная дверь открылась, и мы с Верой в унисон застонали от восхитительного запаха китайской кухни, который исходил оттуда.
― Думаю, мне пора идти. Паркер скоро встанет, ― сказала Нова, пошевелив бровями.
― Шаловливая Нова, ― пропела я по-кошачьи. ― Пока ты будешь заботиться о Паркере, я позабочусь о пухлой, аппетитной малышке.
Нова надулась.
― Поцелуй ее за тетю Нову.
― Хорошо, поцелуй Паркера от меня.
Мы рассмеялись, завершили звонок, и я помчалась к двери, чтобы утопить свои переживания в корчащемся клубке радости, который Вера, очевидно, сотворила сама, поскольку Нико был слишком зловещим существом, чтобы создать что-то настолько совершенное.
― Привет, моя милая маленькая Камила. Позволь забрать тебя у злобного старого папочки.
Нико искоса взглянул на меня, здороваясь со своей женой.
― Надеюсь, девичий разговор прошел хорошо. И все кончено.
― Ты многое пропустил, ― сказала Вера. ― Это был щекотливый разговор о том, что брак ― это ловушка.
Он поджал губы и, прищурившись, изучал свою жену.
― Надеюсь, счастливая для тебя.
― Лучшая. Я бы позволила тебе ловить меня снова и снова.
Наблюдая за ними, я почти задалась вопросом, хорошо ли быть пойманной в ловушку Остином. Но потом вспомнила, как мама вытаскивала нас из ада, и поняла, что это риск, на который я не могла пойти.
Наобнимавшись с малышкой, я, наконец, отправилась домой, чувствуя себя лучше из-за своего плана. Он не был идеальным, но, возможно, это поможет нам с Остином спасти дружбу. Я так увлеклась размышлениями о том, как сохранить Остина в качестве друга, что не заметила мужчину, стоявшего у моей двери, пока его темная тень не нависла надо мной.
Я отшатнулась, мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда я посмотрела в холодные голубые глаза, остекленевшие от слишком большого количества выпитого.
― Что ты здесь делаешь, Боди? ― я пыталась говорить раздраженно, но от шока у меня перехватило дыхание.
― Я знал, что между вами что-то большее, ― усмехнулся он.
На кончике моего языка вертелось желание поправить его, но это было не его дело.
― Отвали, Боди. У тебя нет права находиться здесь.
Я двинулась отпереть дверь, пытаясь скрыть отчаянное желание попасть внутрь, как вдруг грубая рука схватила меня за плечо и развернула спиной к двери. Он возвышался надо мной, но я отказалась опустить подбородок и отвернуться.
― Я имею полное право быть здесь, ― выдавил он сквозь стиснутые челюсти. ― Целый гребаный год я провел с тобой. Ради чего? Чтобы быть брошенным из-за какого-то дурацкого спора? Я так, бл*дь, не думаю.
― Чушь собачья, ― прошипела я в ответ. ― Ты жестокий мудак, который получает удовольствие от того, что причиняет мне боль.
― Я никогда не причинял тебе боль, ― отрицал он, словно я была сумасшедшей.
Перед глазами у меня все заволокло красной дымкой, и голова закружилась. Ярость такой сильной, какой я никогда раньше не испытывала, поглотила меня, и я сжала кулаки, боясь, что разорву его гребаное лицо, если дам себе волю.
― У меня остались синяки с прошлой недели. Последний год я пропускала мероприятия, чтобы скрыть их. Я потратила последний год, совершенствуясь в прикрытии тех мест, где ты «сжал слишком сильно» или «случайно толкнул меня». Не смей притворяться, что ты кто угодно, только не коварный слабак, которому нужно издеваться над женщинами, чтобы чувствовать себя лучше.