Страница 9 из 71
А нарядного народа на улице все больше. Это у нас, на той стороне — заводская окраина, а тут центр, господская часть до революции. Впрочем, и сейчас тут многие господами выхаживают. Вон пара мужчин с тросточками возле мануфактурной лавки стоят, переговариваются. Очевидно, их дражайшие половины внутри ткани для нарядов выбирают. Малыш вдруг сплюнул прямо им под ноги, еще и глянул вызывающе. Один из франтов даже шаг по направлению к нам сделал, но другой его за руку удержал. Разошлись, что называется, краями.
— Малыш, ты совсем без ц-ц-царя в голове! — раз Шкода заикаться стал, значить струхнул, с ним бывает. — Это ж клановые! Они бы от нас мокрого места не оставили!
— Ненавижу их! Из-за них мать с двумя сестренками мелкими погибла в девятнадцатом.
— Не факт! — Рассудительно отозвался Ванька, неплохо знавший историю. — Ведь были наши, «Беляки», просто банды. И все, кто мог, друг в друга пуляли. Белые, красные, местные кланы Гороховых и Туктамышевых. Как узнать, кто заклятье кинул?
— О! Семечки! — это я «изящно» друзей решил отвлечь от тягостных мыслей. Выкрикнул и пошел на противоположную сторону улицы.
Еще в прошлой жизни помню, точно такие же старушки на улицах семечками торговали. За стакан пятнадцать копеек просили. А мы, тогда мелкие сорванцы, все норовили запустить в мешок руку забесплатно.
— Почем товар? — спрашиваю. Дружки тоже заинтересовались, за мной подошли.
— Таким красивым парням по пятачку за стаканчик продам, — отвечает бабулька. А стаканчик у нее знатный. Не граненый какой-нибудь, а с витым узором и портретом генерала на белой вставке в форме щита.
Протянул пятак, подставил карман. Следом за мной и друзья этим дешевым развлечением затарились.
— Вот у нас выходной, — вдруг заметил Иван, — а для этой бабули самая рабочая смена. У нее, когда у народа праздники — самый клев.
Тут он прав. Это словно скрепляющее звено нашего общества. Во все времена, в обоих мирах видел я таких вот приторговывающих бабок. Порой кажется, что стоит людям на Марс высадится, выйти из ракеты, а там их у трапа такая старушка-лоточница ожидать будет со своим «Милок, купи семечек! По двадцатке за стакан. Дешевле не отдам! Дефицит, да и хранить в здешних условиях сплошная морока!»
— Еще такие старухи стоят вечером возле площадки для танцев, — вклинился Малыш, вырывая меня из фантазий.
— Да что там с тех танцев? Пьянь и шантрапа все забесплатно хапают. А тут центр, порядок. Стоит кому-нибудь старушку обидеть, мигом закричит, милиционера позовет. Потому чинно, мирно все.
Это да. Сам припоминаю, как боялся милиционера в детстве. Хотя, казалось бы, с чего? И вряд ли кто вспомнит, чтобы дяденька милиционер что-то сделал ему этакого. А гляди ж ты. Таки генетическая память у пацанов, еще от прошлых поколений оставшаяся.
М-да. Генетическая…. Тоска накатила. Тут и слова то такого не знают. А потом, когда узнают… Генетика — продажная девка империализма! А ведь я в прошлой жизни просто из кожи вон лез, чтобы разгадать генетический код старения, научную школу создал. Для ученого мира Николаев — это не только денежный мешок из журнала Форбс, но еще и исследователь, который эту тему в серьезных научных трудах развивал. Спросите, нафига мне это надо было? Если изменения можно внести в геном эмбриона на сроке буквально даже не дней, а часов? А чтоб было! Хочу, знаете, чтобы у моих правнуков появился шанс прожить подольше.
— О, смотрите, и Глейзер с подружками пришла! — с энтузиазмом вскинулся Ванька.
Я принялся башкой вертеть, пытаясь выглядеть среди заметно уплотнившегося людского потока знакомые фигурки. Не Глейзер, по ней вон, наш Иван Шкода сохнет. А рядом с Нинкой Глейзер почти наверняка Грушка Афиногенова где-нибудь рядом ошивается. Подружки они, что называется, не разлей вода. Вот на нее бы я смотрел, не отрываясь. Ага! Вон они вышагивают! И ведь как чинно-важно у них получается! Вроде просто так идут, а мужики следом, под ноги смотреть забывают, загипнотизированные мерной подвижностью полушарий. Ну, и мы в ту кучку мужичков, заинтересованных разгадкой этого вселенского секрета, влились.
Так бы шел и шел, не останавливаясь. Да только пришли уже до места вскоре. Парк, бывший губернаторский. В центре того парка с начала времен площадь была. Небольшая совсем, а на ней одинокая скала высилась, с клановым алтарем местной ветви Вайсбергов у подножия. Губернатор с прочими родичами там и ритуалы с обрядами регулярно проводили. Вот вокруг той бывшей скалы народ нынче и собирался. Почему бывшей? Так года с три назад Новогирканский Совнарком постановление принял, чтобы превратить эту скалу в Монумент Революционного Пламени.
— Красиво! — выдохнул Ванька, и Малыш согласно закивал головой. Мы, как жители заводской заречной стороны, старались без нужды не переходить мост, поэтому до сего дня этого масштабного сооружения ни разу не видели.
Я промолчал, лихорадочно пытаясь припомнить, что же мне эта полированная ступенчатая пирамида с плоской вершиной напоминает? Пирамиды тут на каждом шагу, но именно эта? Пирамиды майя и ацтеков? Близко, но немного не то. Пирамида Джосера в Египте? Еще дальше. И тут как пронзило: да мавзолей это! Только огонь на вершине с толку сбивал. На ленинском мавзолее огромного факела не наблюдалось. Впрочем, в том мире у Ленина и магии огненной не было. Точнее, магии пламенного сердца, как говорят, когда о вожде и его верных соратниках речь заходит. Но таки да, действительно красивое и величественное сооружение на месте скалы получилось. Собственно, Бухарин и должен был прибыть на торжественное открытие этого внушительного памятника революционного зодчества.
И чего мы сюда так рано приперлись? Судя по положению солнца на небосклоне, до назначенного времени еще часа два остается. А народ все прибывает! Скоро уже всю площадь вокруг «мавзолея» заполонит. Кто-то, пока официальная часть не началась, на гармони принялся наяривать, а остальные ему подпевать стали. Вон дедок в потертой шинели из-под полы к чекушке приложился, отчего по хребтине получил от благоверной, что тут же рядом стояла… Кто-то даже в пляс пуститься попробовал, да только места уже для такой активности маловато. В общем, наблюдая за толпой, понял, что народ пришел за праздником, правда не у всех настроение «отдыхательное» было. По самому краю площади, где заканчивалась брусчатка, переходя в газон, топчутся небольшими группами совсем юные ребята (ну как «юные», как раз моего возраста и чуть старше). Прутики-саженцы деревьев в лунки прикапывают, парк «омолаживают». Лица серьёзные — видно, что люди делом заняты, пока остальной народ гуляет. Ага, вижу, между двумя липами в глубине тряпица кумачовая: «Комсомолец, пусть город твой расцветет!»
Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/
Глава 4
Если тебе прилетело по башке, это не всегда плохо.
Правило гениального академика № 65
Пока парни продолжали залипать на пирамиду, сверкающую полированными гранями в лучах солнца, да глазели на толпу, я прямой наводкой двинулся в направлении Грушки.
— Девчонки, семечки будете? Пока ждать товарища Бухарина будем, семечки — самое оно, — немного косноязычно, но громко я предложил немудрящее лакомство, с удивлением отметив, как меня охватывает легкое смущение. В деле правильного присоседивания к женской стае важно не выделять одну, иначе прочие волчицами будут на тебя глазищами сверкать, а размазать первоначальные знаки внимания на всех. Три девчачьи ладошки с готовностью протянулись, чтобы получить положенные им, красивым, жмени семечек. Третья — мне ранее не знакомая. Тоже вполне ничего себе. Причем, должен сказать, что в сравнении с нашими девчатами незнакомка выделялась некоторой звонкостью образа. Впрочем, приглядываться к новенькой еще не время, сначала положительный эффект закрепить надо.
— Василий Николаев, — тоном заправского начальника немного вальяжно протянул я, глядя в глаза незнакомой красавице. — Рабочий кузнечного цеха.