Выжить нельзя умереть

— И как, помогло?

— Как видишь, живые и здоровые.

Принесли еду, задавать вопросы стало неудобно, несколько минут молча ели, так как проголодались сильно. Завершило обед кофе с пирожным, потом стали думать, что делать дальше. Рассчитываясь с гостеприимным хозяином, случайно выяснили, что здесь совсем недалеко до Ботанического сада, новая улица, проложенная год назад сильно сократила расстояние, Ботанический сад, по словам хозяина, имел множество тропинок для пеших экскурсий и укромных уголков. Поехали, купили билеты, отказались от экскурсовода, но приобрели план сада. Укрытую в зелени скамейку нашли почти сразу.

— Остался твой второй вопрос, аккуратно приобнимая девушку напомнил Эльриан.

— А я помню, обдумываю, прилично ли его задавать.

— Мы и так себя очень неприлично ведем, так что задавай, хотя, давай попробуем еще ухудшить наше поведение?

С этими словами Эльриан привлек свою спутницу еще ближе, обхватил лицо девушки руками, нежно развернул к себе и начал целовать, сначала просто губы потом, когда они приоткрылись, углубил поцелуй, их языки впервые встретились и начали чувственную игру. Аннабель задохнулась от поднимавшегося откуда-то из глубин то ли тела, то ли души неведомого ранее чувства. Она сама обняла юношу, крепче притягивая его к себе.

Разумом она понимала, что они балансируют на грани «приличий», но странные чувства, разбуженные поцелуем буквально требовали слиться с именно этим мужчиной, присвоить, приручить его, сделать своим и никогда больше не отпускать. Одна часть ее разума призывала к осторожности, к возвращению к привычным, внушенным с детства правилам поведения, а вторая, неожиданно хищная и необузданная торжествовала как победительница, заполучившая желанный приз, укротившая дикую натуру самца, подчиняя его своим желаниям. Куда делась скромная девочка, которой даже взгляд Юстиниана в зону ее груди был неприятен. Сейчас ей хотелось ощутить его всего, не прикрытого одеждой. Прикоснуться к обнаженной коже, почуять запах мужчины, чувствовать, как переливаются под кожей тренированные мышцы.

Охватившее их сумасшествие резко оборвал сам Эльриан. Тяжело дыша, он оторвался от ее губ, но не отпустил, продолжая обнимать. Аннабель попробовала все-таки подтянуть его к себе еще ближе, но Риан уткнувшись лбом в ее лоб, и не давая их губам соприкоснуться, тихо прошептал:

— Это сумасшествие какое-то, Анни, ты колдунья?

— Я сама не понимаю, что со мной, рядом с тобой превращаюсь в какое-то ненасытное животное! Приличная, воспитанная девушка пропадает, появляется хищница с собственническими инстинктами.

— Это не инстинкты, Анни, по- видимому все это зовется иначе, просто мы оба боимся признаться сами себе.

— Так наберись смелости и признайся, — тихо прошептала девушка, — ты же мужчина, тебе можно…

Несколько минут они молчали, собираясь с духом. У Эльриана было чувство, что он готовиться прыгнуть в ледяные воды несущейся с гор реки.

— «Надо решаться, иначе можно разрушить эту связь, только-только зародившуюся между ними»— крутилась в голове одна мысль. Он набрал в грудь воздуха, собрался, как будто действительно перед прыжком, решился и прыгнул:

— Я люблю тебя, Анни, не знаю, бывает ли так наяву, или только в сказках, но я полюбил тебя с первого взгляда, с первого касания рук в танце. Я понимаю, что во время третьей встречи это может звучать глупо, но это так, и мне никуда не деться от этого чувства. Я хочу, что бы ты знала, я никуда тебя не отпущу, сделаю все от меня зависящее, что бы ты ощутила ко мне то же, что я чувствую к тебе, Анни.

Эльриан замолчал, стараясь не дышать, смотря в ее огромные темные глаза, боясь увидеть в них насмешку или презрение. В ответ девушка всхлипнула, прижалась к нему сильнее и выдохнула:

— Слава Богу, услышала! — Он удивленно взглянул на нее. — Я уже не надеялась услышать от тебя эти слова, ждала их еще там, на Исаакии, тоже не могла поверить, что так бывает в реальной жизни, мучилась, девушкам не принято признаваться первыми! Я тоже люблю тебя, Риан, и тоже с первого взгляда.

Она спрятала лицо у него на груди, помолчала немного и вдруг, резко отстранившись, сказала: — Вот теперь я могу задать тебе тот самый неприличный вопрос, иначе буду мучиться подозрениями до самой новой встречи. Риан, у тебя есть любовницы?

Глава 13

Терра, Кейптаун.

Эльриан смотрел на девушку с совершенно ошеломленным видом.

— Анни, ты серьезно?

— Совершенно серьезно. Тебе почти 19, невозможно, что бы в таком возрасте у тебя не было женщин. Да и опыт у тебя явно есть. Можно судить хотя бы по поцелуям. Я не хочу мучиться, гадая и сомневаясь. Ответишь?

Эльриан понял, что это своеобразная проверка на честность. Он вздохнул и начал, тщательно подбирая слова.

— Вопрос в том, что ты имеешь в виду под «любовницей» Если женщин с которыми я спал, то их двое, если тех, кому признавался в любви, то до тебя их не было. С одной, той, с которой я встречался в академии — с ней все просто, там по выражению Наджара чистые «потребности». Чувств там нет ни с моей, ни с ее стороны. Просто обделенная вниманием мужа дама и юноша. Оба с «потребностями». У нее, кстати, ребенок и она преподает на кафедре физической культуры гимнастику у девушек.

Второй случай сложнее, на Эллане. Ее зовут Милана, она старше меня на 11 лет. Моя первая женщина. Все мои умения, в поцелуях, и прочем общении с женщинами это ее заслуга. Нашел ее отец, когда посчитал, что меня пора просветить в определенных вопросах. Помнишь, я рассказывал о майорате? Это ее история. Муж скончался скоропостижно, без завещания, и все имущество наследовал кузен мужа, которого она в свое время отвергла. Получив наследство он отомстил, предложив ей любовную связь взамен проживания. Она отказалась, и он выгнал ее с двумя дочерьми на улицу, без гроша в кармане, без профессии, без вещей. Она пыталась устроиться работать, но с двумя маленькими детьми и без профессии это оказалось невозможно. Тогда она пришла в благотворительное заведение моей семьи. Так о ней узнал отец и предложил сделку — он оплачивает пансион для ее дочерей, назначает ей пожизненную ренту, добивается возврата ей титула умершего мужа, а она просвещает его сына в некоторых аспектах жизни. Она подумала и согласилась от безысходности. Мы вместе уже четыре года. По взаимной договоренности. Связь со мной защищает ее от приставаний наглых кавалеров, привычно считающих вдову легкой добычей, а меня — от девушек в активном поиске, так как я во всеуслышание заявил, что меня привлекают женщины в возрасте. Как только у кого-то из нас появится серьезное чувство мы спокойно расстанемся. Вот и все мои «грехи молодости». Я ответил.

— Удивительно, что ты ничего не стал утаивать. И что, не был влюблен ни в какую девушку даже платонически?

— Каюсь, был, лет в 12, ей было 10. Родители дружили, мы часто у них гостили, особенно летом. Моя любовь продлилась ровно до того момента, когда она призналась, что любит Фреда, с ним весело, и она даже с ним целовалась. Я, помню, обозвал ее дурой, подрался с Фредом, и на этом любовь закончилась. А с кузеном мы помирились в тот же день. Нас оставили за драку без сладкого на неделю, и мы одновременно пришли к мысли, что любовь это глупость и только для взрослых, а ни какая девчонка не стоит шоколадного пирожного. На том все закончилось.

Риан улыбался, вспоминая свое неудачное ухаживание.

— Спасибо, — тоже улыбнулась Аннабель, — чтобы покончить, наконец, с неприятными вопросам, можно задать еще один?

— Давай, только что бы покончить окончательно, а то ты мне про свои платонические влюбленности ничего не рассказала.

— Да там рассказывать нечего, ну нравился мне один мальчик, брат той самой умершей подруги. Она его так же, как я Сержа в качестве кавалера на вечера в школу приглашала, и мы все мечтали, как я выйду замуж за ее брата, уже не помню, как его звали, а она за моего, и мы станем сестрами, пока не подслушали их с Сержем разговор в темном углу, как им надоело к малолеткам на вечера ходить и танцы танцевать с глупыми курицами, у которых нет ни сисек, ни попки, ни мозгов. После этого мы решили, что никогда-никогда не будем влюбляться. Ну а про Юсти ты уже все знаешь. И вот мой последний вопрос, извини, опять не очень деликатный. Ты все про отца, про дядю рассказываешь и никогда про мать. С ней что-то случилось?