Восходящая бессмертная (ЛП)

«Да. Он хочет шанс на нормальную жизнь», — объяснила Дэни. «Наличие крыльев означает, что он не может покинуть остров и жить среди людей. Если кто-нибудь его увидит…

«В конце концов, он проведет остаток своих дней в какой-нибудь государственной лаборатории, в которой над ним будут ставить эксперименты», — мрачно сказала Стефани.

— Несомненно, — согласилась Дэни.

Стефани кивнула. — Так ты сможешь отрезать ему крылья?

— Не знаю, — сказала Дэни с обеспокоенным выражением лица. «Мы сделали несколько предварительных рентгенограмм и тестов, но…. Его анатомия намного сложнее, чем у обычного человека. Он… — Она резко замолчала, на ее лице отразилась досада, и покачала головой. «Я не могу говорить о его деле».

«Конечно», согласилась Стефани, зная, что врачи никогда не должны делиться такой личной информацией о своих клиентах. Единственная причина, по которой она смогла поделиться своей историей о даме с дорожными конусами, заключалась в том, что имя не было упомянуто. «Но я предполагаю, что это не будет быстрым решением?»

— Нет, — согласилась Дэни. «Мы пытаемся собрать специалистов по орнитологии, ветеринарии, ортопедии и множеству других областей, чтобы посмотреть, что можно сделать. Но мы даже не уверены, как анестезия повлияет на него и….». Она беспомощно пожала плечами. «В принципе, если это вообще можно сделать, не убивая его, это может занять некоторое время. Тем временем Маргарита была тем, кто указала, что было бы лучше, если бы он был где-нибудь подальше от людей и в достаточно уединенном месте, где бы он мог ходить по территории и заниматься спортом, не рискуя быть замеченным», — объяснила Дэни. «Она сразу же предложила дом Харпера и Дрины, но остальные из нас были обеспокоены тем, что он может нарушить твой покой и тишину, поэтому мы сначала рассмотрели альтернативные варианты».

— И ничего не нашли, — сказала за нее Стефани.

— Нет, — согласилась Дэни. «Но мы не хотели, чтобы он оставался так близко к тебе, пока Маргарита не указала, что многие гибриды на острове Дресслера, включая Торна, нечитаемые для большинства из нас. Она надеется, что то же самое будет и с тобой. Что ты не сможешь услышать мысли Торна, и его присутствие не побеспокоит тебя.

Стефани просто кивнула, задаваясь вопросом, так ли это. Она не верила, что эта внезапная тишина в ее голове была ничем иным, как случайностью, когда все поблизости снова покинули это место или что-то в этом роде. Если это так, она сможет немного насладиться этой тишиной, но знала, что будет тяжело, когда люди снова начнут возвращаться домой и снова проникать в ее мысли. Даже с учетом того, что в прошлый раз они возвращались по одному или по два за раз, какое-то время было тяжело справляться с голосами в ее голове после того, как она наслаждалась тишиной, которой у нее не было с тех пор, как она была обращена. Если это то, что происходит сейчас, какая-то странная случайность, когда все покинули это место по какой-то причине, было бы определенно замечательно иметь рядом кого-то, чьи мысли не вторгались бы в ее голову.

Но на собственном опыте она поняла, что если все остальные не могут кого-то прочитать, это не значит, что их мысли не будут вторгаться в ее голову. Хотя, возможно, в этот раз все будет по-другому. Или нет. Ей не часто везло, так что не стала бы на это рассчитывать. Тем не менее, было бы неплохо иметь возможность поговорить с кем-то так, чтобы его мысли не лились ей в голову, наполняя ее, как жидкость миску, и не заглушая все остальное.

— Ты слышишь его мысли? — неожиданно спросила Дэни.

Стефани с удивлением взглянула на экран компьютера, а затем повернулась, чтобы посмотреть в окно с видом на озеро и дом по другую сторону от него. Она наклонила голову, пытаясь найти в тишине хотя бы шепот голоса Торна. . Только вот его не было. Ни мысли, ни образа, ни единого слова.

«О, точно, ты же внутри, и Харпер изолировал дом, напихав всякой дряни, чтобы оградить тебя от чужих мыслей, — сказала Дэни, переводя ошеломленный взгляд Стефани обратно на экран компьютера, после предположения ее сестры. —

Выйди на улицу и посмотри, услышишь ли ты его мысли.

Стефани чуть не сказала ей тогда, что изоляция больше не работает. Или, возможно, изоляция в стенах работала, но окна не были изолированы. Харпер поставил на них тройной стеклопакет, надеясь, что это сработает, а Стефани солгала и подтвердила, чтобы облегчить их беспокойство. Но она все еще слышала мысли людей, хотя здесь было намного меньше людей, которые транслировали свои мысли, что сделало ее жизнь лучше.

— Давай, — настаивала Дэни. — Выйди наружу и посмотри, слышишь ли ты его. Я подожду.»

Кивнув, Стефани встала и направилась к двери, не удивившись, когда Трикси тут же встала и последовала за ней. Собака была ее постоянной тенью здесь. На самом деле боксер всегда был рядом с ней, где бы она ни была. Трикси была стадным животным, а Стефани была ее стаей. Они везде ходили вместе. Феликс, с другой стороны, был котом и не любил стаи, поэтому Стефани была немного удивлена, когда к ним присоединился и серо-белый полосатый кот. Они представляли собой небольшую группу из трех человек, когда она повела их к входной двери и открыла ее.

— Не уходи далеко, Феликс, — предупредила Стефани, когда открыла дверь и кошак проскользнул мимо нее, чтобы броситься в ночь. «Скоро обед.»

Кот остановился на дорожке, ведущей к подъездной дорожке, на короткое время с тоской посмотрел в сторону фасада дома, но затем, очевидно, решил следовать за своим желудком, а не за какой-то приманкой, которая была там. Он вернулся, чтобы потереться об ее лодыжки, когда Стефани остановилась посреди бетонной площадки крытого крыльца и открыла свой разум для голосов снаружи. Не то чтобы ей обычно приходилось «открывать свой разум». Обычно она пыталась блокировать голоса и мысли, идущие к ней, и с треском терпела неудачу. Но теперь, когда вокруг не было ничего, кроме тишины, за исключением случайного уханья совы, Стефани попыталась открыться мыслям Торна и любых других людей, которые могли быть в пределах досягаемости.

Тишина. В ее голове не было ни одной мысли или голоса. Единственное, что она могла слышать, это шорох ночных существ в деревьях и кустах и шипение Трикси, обнюхивающей лужайку в поисках подходящего места, чтобы облегчиться. Звуки, которые она обычно не могла слышать из-за голосов в своей голове. . и они были прекрасны. Что-то нормальное. Что-то, чего она не испытывала, кроме одного раза почти за тринадцать лет. . и жаждала отчаянно. Она закрыла глаза и наслаждалась этим. Но когда она снова открыла их, Стефани начала хмуриться.

Было достаточно рано, солнце только-только выползало из-за горизонта, посылая в небо первые лучи света, но по большей части было еще темно. Было ли место, куда все могли бы пойти в этот час? Она не думала, что это возможно. Что означало. . Могли ли голоса прекратиться? Будет ли она теперь свободна от них? Возможность была ошеломляющей.

— Боже мой, — выдохнула Стефани, неуверенная в себе, было ли это просто потрясенным бормотанием или началом благодарственной молитвы за этот подарок. В течение многих лет ее бомбардировали мысли и воспоминания людей. Кто-то шептал, кто-то кричал, но все это просто заполняло ее разум до такой степени, что ей хотелось схватиться за голову и безумно закричать, пытаясь их заглушить. Это заставило тех, кого она любила, опасаться за ее рассудок.

Стефани сделала все возможное, чтобы успокоить их, но правда заключалась в том, что она тоже опасалась за свое здравомыслие. По крайней мере, так было до переезда сюда. Поскольку ее дом был окружен фермами, это означало, что в зависимости от часа ей приходилось бороться с мыслями не более дюжины людей, что было намного лучше, чем когда она жила с Эльви и Виктором в Порт-Генри, где сотни голосов и мыслей постоянно нападали на нее, или город, где численность достигла тысяч.

Однако сейчас у нее ничего этого не было. Ни шепота голосов, ни мыслей, ни даже шепота воспоминаний. Это было блаженством и, как ни странно, вызвало слезы на ее глазах. Чего она не осознавала, пока Трикси не прислонилась к ее ноге с тихим, обеспокоенным всхлипом, и она не посмотрела на нее затуманенными глазами.