Восходящая бессмертная (ЛП)

— Верно, — наконец вздохнула она. — «Я должна научиться быстро контролировать голоса».

Люциан одобрительно хмыкнул и кивнул.

Они оба молчали с минуту, а потом Стефани начала улыбаться.

«Что?» — спросил Люциан, глянув на нее краем глаза.

— Я могу выйти за Торна, — сказала она, и ее лицо расплылось в ухмылке.

— Да, можешь, — согласился он. — «Я даю свое согласие».

«Ага?» — весело спросила она. — Значит ли это, что ты сыграешь в папочку и поведешь меня к алтарю с Виктором?

— Ты хочешь, чтобы мы оба отвели тебя к алтарю? — спросил он с удивлением.

Стефани серьезно задумалась, но ненадолго. В то время как Виктор был ее приемным отцом с момента оборота, Люциан тоже был, по-своему. Она обязана им двоим за то, кем она стала, и очень хотела бы, чтобы оба мужчины повели ее к алтарю, поэтому сказала: «Да. Определенно.»

Люциан помолчал с минуту, а затем сказал: — Стефани, я видел, как ты превратилась из неуклюжего, острого на язык подростка в красивую, уверенную в себе девушку. Я видел, как ты помогаешь нам с изгоями и прокладываешь свой собственный путь в жизни, все время сражаясь со своими демонами и изо всех сил пытаясь контролировать голоса в своей голове. Ты стала прекрасной молодой женщиной. Я был бы горд иметь такую дочь. Для меня будет честью выступить в роли твоего отца и присоединиться к Виктору, чтобы отвести тебя к алтарю, — торжественно сказал он.

Стефани сглотнула, когда на нее нахлынул внезапный прилив эмоций. Моргая от слез, внезапно застлавших глаза, она повернула голову к окну, чтобы он не видел, и прошептала: «Спасибо. За все.»

— Пожалуйста, малышка, — сказал он, потянувшись, чтобы нажать кнопку, чтобы открыть ворота дома, и замедлился, чтобы въехать на подъездную дорожку. Пока они ждали, когда откроются ворота, он сказал: «Ты хочешь сообщить Торну хорошие новости».

— Да, — согласилась она, прочищая горло и садясь на свое место, когда ворота открылись достаточно, чтобы он мог проехать.

Люциан просто кивнул, пока ехал по подъездной дорожке и по травяной дорожке между деревьями, ведущими к ее дому. Но когда в поле зрения появился ее дом и они увидели, как Торн сошел с крыльца, чтобы посмотреть, как они приближаются, он сказал: «Побыстрее. Я голоден.»

Стефани рассмеялась от его ворчания и заверила его: «Я быстро».

— Конечно, — сухо сказал он.

«Что это значит?» — весело спросила она.

«Это означает, что я прожил долгое время и видел много спутников жизни, на начальном этапе. Ты захочешь поторопиться, а следующее, что ты осознаешь, это будет секс в кустах, или на шезлонге, или у стены дома, — предсказал он, останавливая внедорожник. Припарковав и отключив его. Затем, повернувшись к ней, он добавил: «Я не буду ждать, пока вы двое вернетесь, чтобы поесть, и я не буду тащить ваши бессознательные голые задницы в дом, когда вы потом потеряете сознание. Я просто оставлю тебя там, чтобы мать Торна нашла тебя.»

Стефани расхохоталась над угрозой, а затем покачала головой и протянула ему пакет за пакетом с едой, которую он поставил ей в ноги в Гленко, уверяя его: «Этого не произойдет. Но если это произойдет, я гарантирую, что ты не найдешь наши бессознательные голые задницы в кустах, на шезлонге или у подножия стены».

«Посмотрим», — это все, что он сказал, выходя из машины с едой.

Улыбаясь, Стефани смотрела, как он уходит, затем открыла дверь и пошла навстречу Торну, когда Люциан прошел мимо него, направляясь в дом.

«Ты в порядке?» — сразу же спросил Торн, потянувшись к ней, когда она подошла.

— Да, — заверила она его. — «И у меня есть хорошие новости. Ты причина, по которой голоса замолкают. По крайней мере, я так думаю, — добавила она неуверенно, а затем спросила: — Ты поехал прямо сюда в тот первый день? Или ты был в этом районе какое-то время, прежде чем подъехать к воротам?

— Я приехал сюда, — сказал он, а потом нахмурился и добавил: — Ну, после того, как остановился в заповеднике выпить кофе.

— Ты остановился в заповеднике? — резко спросила она. Заповедник был землей, принадлежавшей одной из первых наций. У них был собственный небольшой городок с парой заправок, магазинов и кофейней Tim Hortons. Это также было примерно на том же расстоянии от ее дома, что и почта. Она поняла, что это в радиусе пяти с половиной миль (≈9 км). Только в противоположном направлении.

«Да. Дэни упомянула, что у них там есть кофейня Тима Хортона, которая открывается в 6 утра. Это было близко к этому, когда я попал в этот район, и я знал, что в доме не будет сливок для кофе, поэтому я заехал туда, подождал, пока они откроются, а затем должен был ждать, пока они сделают первую чашку кофе., чтобы я мог ее купить. Затем я сел на мотоцикл на стоянке и выпил его, пока звонил Маргарите, чтобы сообщить им, что я благополучно доехал. В итоге мы немного поболтали». Он пожал плечами. «Итак, я, вероятно, находился в этом районе от сорока пяти минут до часа, прежде чем я действительно добрался до дома».

— Значит, и в первый раз это был ты, — выдохнула она, а затем замерла и спросила: — Ты ходил в кофейню?

— Нет, — заверил он ее. «Если бы был сквозной проезд, я бы воспользовался им, но его нет, поэтому мои возможности были ограничены. Я подумал о том, чтобы рискнуть и войти внутрь. На мне был плащ, который ты заставила меня надеть, чтобы пойти в город. Вот почему он был здесь. Я надел его, когда ехал сюда, чтобы скрыть свои крылья в дороге», — объяснил он. «И я был в мотоциклетном шлеме, который скрывал мою голову, но я не думал, что это будет хорошо, если я надену шлем в магазин, и не был уверен, что кто-то не увидит при дневном свете вспышку крыла», поэтому я попросил парня, управляющего бензоколонкой, сбегать и купить его для меня, пока наполнял бак. Однако я дал ему большие чаевые, — добавил он, а затем наклонил голову и спросил: — Почему ты так улыбаешься?

— Потому что я думаю, что ты создан для меня, Торн Солтер, — вздохнула она, обвивая руками его талию под его крыльями.

«Да?» — спросил он, теперь тоже улыбаясь и обнимая ее. «Почему это?»

«Ну, во-первых, из-за тебя замолкают голоса», — сказала она ему. — Люциан думает, что это как-то связано с сонаром, который мешает мне слышать голоса.

Его брови при этом поднялись. «Действительно?»

— Действительно, — заверила она его. «Голоса снова появились, пока ты были в стазисе, а потом стихли, когда у тебя прошла лихорадка. А затем, когда мы поехали за едой, голоса возобновились, как только я была в пяти с половиной милях (ок.9 км) от тебя, а затем прекратились на обратном пути, когда мы снова оказались примерно в пяти с половиной милях. Я почти уверена, что это ты. Ты даешь мне покой».

— Как раз то, что каждый парень хочет услышать от своей девушки, — сухо сказал он, но улыбаясь.

«О, это гораздо больше, чем это. Я имею в виду, это довольно много. Я люблю тишину в моей голове, когда я с тобой. Я действительно слышу, как ты говоришь.

Торн усмехнулся, но она продолжила. — И мне нравится с тобой разговаривать. Но ты также понимаешь одиночество, в котором я жила, и чувства урода, потому что ты тоже чувствовал себя таким». Она беспомощно пожала плечами. — Я думаю, мы могли бы быть очень счастливы вместе.

— Так, может быть, ты захочешь выйти за меня замуж? — спросил он с интересом.

Стефани подняла брови. «Это предложение? Потому что я должна сказать, что твоя мать уже сделала мне предложение.

Торн застонал. «Я слышал. Мне жаль. Я-"

— Но ответ — да, — прервала его Стефани. Она улыбнулась и кивнула, когда он остановился и вопросительно посмотрел на нее.

Торн просто смотрел на нее с минуту, затем наклонил голову и поцеловал ее, нежно покусывая губы, прежде чем выдохнуть: «Мне тоже нравится с тобой разговаривать». Он снова поцеловал ее, его руки начали блуждать по ее телу. — И ты права, я знаю, каково это — чувствовать себя уродом, но я не чувствую себя уродом, когда я с тобой.

«Ой. Я тоже чувствую себя единым целым с тобой, — простонала Стефани, выгибаясь к нему, когда его руки опустились погладив ее спину к попе, обхватили и сжали ее.